Но обстановка не располагала к тому, что может начаться бой, и башкир решил плюнуть на это.
– По поводу бензина обсудим, – кивнул Дмитрий. – У нас его в достатке, наливник мы, конечно, не продадим, но в канистрах можем почти сколько угодно.
– А какого он качества? Как по октановому числу? Присадки, прочее? – спросил лейтенант.
– Какие присадки, у нас тут завод, что ли? – «Крепостной» усмехнулся. – Мы сырую нефть перегоняем, по октану семьдесят шесть, наверное. «УАЗик» жрет и не давится. Нет, движку, ясное дело, от такого топлива не сильно хорошо, но другого попросту нет.
– Думаю, у «пришлых» не лучше ситуация была, – пожал плечами башкир. – Они там, конечно, сели на пару законсервированных скважин, смогли наладить добычу, но переработка – уже совсем другое.
– А ты в переработке не разбираешься? – спросил у Азата Полковник. – Ты же нефтяник.
– Да, изучал теорию в институте, но то было четверть века назад, не помню, конечно. К тому же я на бурильщика учился, поработал помбуром немного здесь же, на Ромашкинском. Про переработку не у меня спрашивайте.
– Помбуром? – заинтересовался Дмитрий. – И долго?
– Чуть больше года, на вахте.
– Так зачем вам вообще уезжать? – Хозяин кабинета посмотрел Полковнику в глаза. – У нас здесь вполне безопасно, людей можем разместить, работа тоже для каждого найдется. У вас ведь и бойцы есть хорошие, да и других специалистов должно быть достаточно. Конечно, такие кадры везде ценятся, но ведь по миру и лихих людей полно. И тех, что предпочитают принудительный рабский труд достойной оплате.
– А что вообще по миру? – Старик подхватил тему. – Где какие люди живут, чем занимаются? Мы-то думали, что практически весь мир вымер, из города выбраться не могли, а здесь, оказывается, в шестидесяти километрах – «Крепость». Вы тут сами-то давно?
– Не очень, – мотнул головой Дмитрий. – Шесть лет назад пришли из Башкирии, с техникой, ресурсами. Искали место, где можно остановиться. Когда в Мензелинск приехали, тут ни одной живой души…
В дверь постучали. Через секунду створка распахнулась, и в комнату вошла девушка в теплом шерстяном платье и с подносом, на котором уютно расположились маленькие фарфоровые чашечки.
– Чаю? – предложила она, вежливо улыбнувшись.
Согласились все. Азат тоже взял свою чашку, подул на исходящий паром кипяток и сделал глоток. Чай оказался черным, крепко заваренным и очень вкусным. От такого сразу вспоминались вечера, проведенные в деревне у бабушки, не хватало только меда с маслом и баранок каких-нибудь.
– Так что в Мензелинске-то было? – спросил Полковник, аккуратно попробовав напиток.
– Ничего тут не было, – пожал плечами Дмитрий. – Следы боев, скелеты, пожарища. При этом город и не грабили особо. Выглядело это все так, словно люди то ли перебили друг друга, то ли в какой-то момент остановились, ужаснулись резне, которую устроили, собрались и ушли.
– И никаких свидетельств? Ни дневников, ни журналов? – Азат подул на чай и сделал еще глоток.
– В этом и дело. Может быть, их специально уничтожили, а может, мы просто плохо искали. Вон, Савва руководил поисковой группой.
– Да, не нашли ничего, – подтвердил здоровяк. – Ни в типографии, ни в администрации здешней. Хотя в мэрии вообще ничего найти нельзя было, она сгорела, там только коробка и осталась. Знаем лишь, что в СИЗО местном бунт был.
– Мы когда в Калмии останавливались, я дневник нашел, – сказал башкир. – Там написано, что из Мензелинска передача шла, местный глава администрации объявил себя президентом, а район – суверенной территорией. А потом еще стрельба была, и прямо во время вещания кто-то в студию ворвался.
– Ну, значит, допрезидентствовались, – пожал плечами Дмитрий. – Мы приехали, заняли эти дома, удобно расположены, очень плотно. Построили стену, разместили оружие, потом оборудовали еще чуть южнее форт, там наши нефтяники на вахте работают. Оттуда и бензин, кстати.
– И тут реально спокойно? – Полковник прищурился.
– Твари, бывает, прут, но мы «Крепостью» не так просто называемся, нас попробуй еще возьми. А людей в Татарстане почти не осталось, – «крепостной» одним глотком допил остатки чая и подошел к карте. – В той части, которую мы обследовали, через Каму не перебирались. Да через нее и не переберешься, это не река даже, а сточные воды, и дело не только в радиации. Здесь же и химических производств было полно. Менделеевск, Нижнекамск. Да и выше по течению…
– Там даже к берегам подходить нельзя, – добавил Савва. – Дело не только в мутантах, дозиметр щелкать начинает как бешеный, да и… Один попробовал, царствие ему небесное, через два дня язвами весь пошел, а через пять легкие выхаркал пополам с кровью и умер.
– «Пришлые» смогли, – заметил лейтенант.
– Пришлые? – спросил Дмитрий у него.
– Да, группа бывших военных, – неохотно проговорил Полковник, неодобрительно посмотрев на проболтавшегося подчиненного. – Приехали к нам в город, у них вроде база где-то под Уркушем. Живут, как и вы, кстати, с нефти.
– И ради чего они вообще в Челны поехали? – Хозяин кабинета взял с полки толстый черный маркер, нашел на карте деревню Уркуш, обвел и заштриховал.
– Не знаем, не договорились мы с ними. – Старый военный пожал плечами. – Машины мы у них забрали, да на них и покинули город. А зачем они приезжали, почему… Не до разговоров было. Стрелять они стали в наших.
– Отморозь. – Савва выпил еще чаю. – Мало того что через Каму перебрались, так еще и в Челны полезли.
– А что там с остальным Татарстаном? – наклонился вперед лейтенант.
– Мертво все. – Дмитрий закрыл маркер и ткнул обратным концом в точку на карте. – Нижнекамск – маленькие Челны. Туда и бомбу бросили, и тварей там тоже море, так что в город пробиться не удалось, но от него и мало чего осталось. Там, похоже, наводнение было.
– Плотины на Нижнекамской ГЭС больше нет, – кивнул Полковник. – Мы предполагали что-то такое.
– Заинск, Лениногорск, Бугульма – все уничтожено бомбами. Даже если там укрытия и были, то людей мы не нашли, да и не искали особо. Альметьевск не пострадал, но никого живого в нем нет.
– Это как? – заинтересовался Азат.
– Ушли, – ответил за своего начальника Савва. – После взрывов в Лениногорске ветер облако в сторону Альметьевска погнал. Кстати, Муслюмово, Сарманово, Азнакаево тоже пустые стоят. Но там люди жили, и достаточно долго.
– И тоже никаких свидетельств?
– Нет, там все проще. Твари. Расползаются, осваивают новые места обитания, ищут экологические ниши себе. Видимо, им в радиоактивных руинах тоже жить некомфортно. – Дмитрий вернулся за стол. – Так что здесь сейчас необитаемая земля.
– А дальше на востоке? – Полковник отложил чашку и наклонился, упершись локтями в бедра.
– Там Башкирия. Оттуда мы и пришли. У них сейчас НКР.
– В смысле НКР? – не понял Азат. – Как в фоллауте, что ли?
Савва и Ершов расхохотались, Дмитрий позволил
