— Я был бы крайне признателен, если бы вы не говорили о моем визите шерифу Уинслоу.
— Это почему?
Брэд уже немного сердился. Он не хотел, чтобы его записывали на диктофон, и надо было довериться своей интуиции, потому что… Этот тип вел себя как-то уклончиво, втягивал его в местные интриги.
— Уинслоу твердит, что мне не следует мутить воду. А на самом деле считает меня психом. Он бы страшно разозлился, узнав о моем визите. — Паркингтон оглянулся на дверь, будто опасаясь, что сию же секунду появится шериф, а потом принял решение — Брэд видел, как доктор выпрямил спину и чуть прищурился. — Я не был с вами полностью откровенен.
Паркингтон склонился над своим портфелем и принялся там копаться. Выудив какую-то книгу, он вручил ее Брэду.
— Я написал книгу.
Брэд сразу понял, что перед ним издание, напечатанное на свои деньги. Заглавие было набрано аляповатым готическим шрифтом: «Горы призраков: Атлантида в пустыне», доктор наук Майкл Паркингтон. Фотография на обложке изображала пустынный пейзаж с горами на заднем плане, на который накладывались полупрозрачные морские волны. Эта мрачная и аляповатая, сделанная на компьютере картинка покоробила эстетические чувства Брэда и в то же время вызвала у него тошнотворное ощущение дезориентации.
Брэд оторвал взгляд от книги, которую держал в руках, и посмотрел на Паркингтона:
— Так о чем же именно вы умолчали?
Паркингтон кивнул:
— О том, что, расспросив кое-кого из пострадавших от нападения зверей и насекомых, я пришел к заключению: на этих людей никто не нападал, во всяком случае физически. Полагаю, все они испытали психическое расстройство. Я имею в виду, мистер Фелпс, что осы на вас не набрасывались. Думаю, вы пали жертвой наведенной галлюцинации.
Бред с отвращением вздохнул:
— Прошлая неделя у меня не очень-то задалась, но я хорошо знаю, что именно видел.
Он протянул книгу обратно, Паркингтон с улыбкой покачал головой:
— Оставьте себе. Может, как-нибудь прочтете. Знаете, в вашей машине, как я и предполагал, не обнаружили ни одной осы. Я задокументировал еще целых пять случаев, когда на людей набрасывались стаи зверей или насекомых, и все эти случаи произошли в радиусе полумили от места, где вас нашли.
Брэд молчал.
Паркингтон поднял руку, широко растопырил пальцы и принялся загибать их один за другим:
— Птицы, летучие мыши, гремучие змеи, муравьи и — это мой любимый пример — мотыльки. Все пострадавшие, кроме одного, ехали на машине по девятому шоссе, когда произошло нападение. Все они были вынуждены покинуть автомобиль из-за налетевших на них летучих мышей, летучих муравьев, воробьев или мотыльков и, по всей видимости, на некоторое время лишились сознания. Ваш случай был единственным, когда нападение чуть не привело к гибели, хотя любое из этих происшествий могло повлечь за собой несчастный случай со смертельным исходом. Можно еще добавить, что именно об этих случаях мне стало известно лишь потому, что другие путешественники, ехавшие по той пустынной дороге, заметили брошенные автомобили и их владельцев, сбитых с толку или находившихся в полубессознательном состоянии, и остановились помочь. Вполне логично предположить, что были и другие — они подверглись нападению, когда на дороге никого не было, потом пришли в сознание и, решив не обращать внимания на странное происшествие, отправились дальше.
Паркингтон рассказал, что один человек во время нападения не был в машине. Этого человека звали Чарли Масгров. Он шел пешком, и его окружили гремучие змеи. Масгров утверждал, что пять или шесть тварей ужалили его, но анализ крови не выявил никакого яда, разве что следы спиртного, которое Чарли регулярно принимал.
— Это местный житель, бездомный алкоголик, — пояснил Паркингтон, — свидетель не очень надежный, но я склонен ему верить, потому что змеи встретились ему в непосредственной близости от того места, где произошли другие известные мне случаи, и его рассказ укладывается в общую картину.
Еще Паркингтон рассказал, что в каждом случае впоследствии не было обнаружено ни единого следа животных или насекомых, которые набросились на водителя, — ни птиц, ни летучих мышей, ни гремучих змей, ни муравьев, ни мотыльков. Женщина, на которую напали птицы, без тени сомнения подробно описывала, как они бились в машине, как повсюду летали перья, — настоящее воробьиное побоище. Логично было предположить, что даже поверхностный осмотр выявит соответствующие доказательства. Но ничего такого в машине не обнаружили.
— Насколько я понимаю, шериф Уинслоу об этом не упоминал.
— Нет, — согласился Брэд. — Возможно, потому, что шериф — настоящий профессионал и понимает, что не дело пересказывать всякие дикие домыслы потерпевшему, который едва не погиб в аварии. Сейчас начнет действовать мое лекарство, я собираюсь закрыть глаза и немного поспать. Спасибо большое за книгу.
И Брэд закрыл глаза, а когда открыл их, за окном уже было темно. Мета сидела на стуле рядом с кроватью, а на коленях у нее лежала та самая книга. Она взглянула на него, улыбнулась и сказала:
— Здесь пишут, что во время пермского периода вся эта местность находилась на дне океана. Двести пятьдесят миллионов лет назад. Кто тебе дал эту книгу?
— Один старый мореход{108}, — отозвался Брэд.
Они вернулись в Остин на взятой в аренду «хонде-аккорд». Машину вела Мета. Брэд всю дорогу провел как в тумане из-за обезболивающих. Левую ногу сковывал неподъемный гипс. В больнице ему показали, как пользоваться костылями, но от них было мало толку из-за поломанных ребер. В багажнике лежало складное кресло-каталка, на котором Брэду и предстояло передвигаться следующие полтора месяца.
Когда они добрались до дома, Брэд обзвонил друзей и родных. Ему быстро наскучило пересказывать свои злоключения, и он с безнадежной тоской представлял себе ближайшие недели.
Случилось и кое-что хорошее. Вместе с Метой они съездили на прием к ее онкологу, который с радостью сообщил, что все анализы показали отрицательный результат. Не было ни следа рака, который полтора года назад перевернул их жизни с ног на голову. В ту ночь они отпраздновали новости с шампанским и сексом.
Секс получился не очень. Брэд почему-то абсолютно уверился, что если испытает оргазм, то умрет. Потребность Меты будто бы должна была лишить его чего-то невероятно важного, поглотить это что-то, без чего ему не жить. От этих мыслей пропала эрекция,
