Ваш, в предвкушении публикации,
Тад НэшОлд-Сарум-роуд, 18
Солсбери
Уилтшир
Великобритания
14 февраля 1926 г.
Дорогой Говард Филипс Лавкрафт!
Я весьма признателен Вам за Вашу попытку пристроить мои творения. Вы уже упоминали, что Фартингспёр Враль[15] не слишком-то восприимчив к по-настоящему уникальному. Я уверен, Вы сделали все от Вас зависящее, чтобы заставить его прислушаться к Вашему мнению о моих рассказах. Есть ли еще какие-то издательства, которым Вы, не жалея сил, попытаетесь их продать, или разумнее выждать, пока не разовьется вкус нашего главного редактора? Вы, конечно же, оцените, что в таких вопросах я полагаюсь на Ваш опыт.
Не помню, чтобы Вы упоминали, будто прошлым летом написали что-то новое. Я с огромным облегчением узнал, что оковы супружества не парализовали Ваши сновидческие способности навсегда. Могу ли надеяться, что эти Ваши рассказы не помешали Вам продвигать мои труды? Как мне кажется, наши сочинения имеют мало общего, кроме разве подсказанного Вами названия, но я поневоле задумываюсь, а вдруг на решение издателя негативно повлияло то, что Вы послали ему слишком много текстов зараз. Возможно, в дальнейшем будет разумнее предлагать мои творения отдельно от Ваших, причем выждав некоторое время.
Как замечательно, что Вы собираетесь написать историю литературы о сверхъестественном. Уверен, Вы, как знаток этой формы, создадите справочник, который должен стоять на полке у каждого сновидца. Мне уже не терпится его прочесть. Если я смогу помочь Вам советом или чем бы то ни было, Вы спрашивайте, не стесняйтесь.
Вы, конечно же, беспокоитесь о том, как продвигается моя работа. Пожалуйста, не волнуйтесь: Ваша неспособность найти издателя для моих рассказов меня нимало не обескураживает. Напротив, гонит все дальше в глубины сна, откуда я возвращусь с наградой столь же удивительной, сколь и ужасной. Я стану рассказывать древние истины, которые не сможет отрицать ни один читатель и ни один издатель не посмеет отвергнуть. Я уверен, в здешних окрестностях таится немало реликвий, о которых никто не подозревает, хотя вскорости они мне, вероятно, уже не понадобятся. Реликвия, как ее ни используй, — это лишь зародыш сна, точно так же как Ваши сны — зародыши Ваших книг. Интересно, а до какой степени Ваши сны сосредоточены на Вашем родном Провиденсе? Возможно, страстное желание туда вернуться истощает Ваше воображение, лишая его силы возноситься выше и странствовать дальше. Надеюсь, со временем Вы подыщете для себя такую же благоприятную обстановку, как и я.
Жду вестей о результатах Ваших стараний,
Ваш под верховной властью сна
Тоуд-Плейс, 1
Беркли
Глостершир
Великобритания
23 мая 1926 г.
Дорогой ГФЛ!
Пишу сообщить Вам о том, что мое физическое тело, как и Ваше, обрело новое пристанище. Мне пришлось срочно перебираться в чужой город. Однажды ночью меня застали за добыванием реликвии. Дарителю она была уже ни к чему, но боюсь, что грубой черни и ее представителям, форменным формалистам в форме, не дано понять нужды сновидца. Воспоследовавшая погоня явилась крайне неприятным, отвлекающим фактором. В течение нескольких ночей мне докучали сны только об этом преследовании и ни о чем больше, так что в результате мне пришлось подыскивать новый дом.
Что ж, довольно с меня и могил, и мозгов, и их воздействия. Внутри моей головы я в безопасности, там за мною не сможет шпионить всякое отребье, и даже сновидцы вроде Вас. Ныне я уже не прибегаю для сновидения к подсобным средствам — я выше этого. Мне довольно одного-единственного талисмана — это ночь и кромешная тьма, порогом которой ночь и является. Пусть жалкие ученые тщатся изобретать машины для перелетов в иные миры! Сей сновидец опередил их, причем не используя никаких иных инструментов, кроме собственного разума. Тьма кишит снами, порожденными сознанием тварей настолько чужеродных, что вообразить их не в силах даже самые дикие человеческие фантазии. Каждый сон, что я добавляю к своей сущности, уводит меня все глубже в непознанные пределы. Дух более слабый съежился бы от ужаса в преддверии конечной цели. В моих рассказах я могу лишь намекнуть на этапы моих исканий, ибо даже такой читатель, как Вы, может устрашиться перед лицом подобного откровения.
Вижу, Вы вполне довольны возвращением в родной Провиденс. Надеюсь, это довольство станет надежной отправной точкой для Ваших устремлений в бесконечность. Я прочел Ваши последние публикации в журналишке Фартингспёра. Простите за откровенность, но Вам не кажется, что Ваш рассказ про сновидца у гробницы предков какой-то слишком уж приземленный? От второго рассказа я ждал большего, но остался разочарован, когда рассказчик, повинуясь снам, поднялся на башню — и ему открылись не виды бесконечности, но скучный земной пейзаж. Неудивительно, что он не увидел в зеркале ничего достойного описания[16]. Мне тут пришло в голову: может статься, Вы, томясь в оковах брака, так отчаянно стремитесь к сновидению, что уже не в силах направлять процесс? Советую Вам последовать моему примеру. Сновидцу не нужны никакие отвлекающие факторы — ни семья, ни те, кто называет себя друзьями. Никто из них не стоит утраты одного-единственного сна.
По Вашей подсказке я недавно посмотрел картину «Призрак Оперы». Вы упоминали, что несколько раз засыпали прямо в кинозале; я вынужден сообщить Вам, что Вы, вероятно, описали тот финал, что Вам приснился, нежели тот, что возникает на экране. Уверяю Вас, что никакой «безымянный легион тварей» не увлекает Призрака в могилу под водой. Рад, что они остались безымянными хотя бы в Вашем сознании. Снам нельзя давать имена, ибо слова перед снами — ничто.
С нетерпением предвкушаю Вашу небольшую повесть про остров, возникший в результате морского землетрясения, хотя разве неизвестный остров может носить такое имя, как Льех, или вообще какое бы то ни было?[17] И мне прямо не терпится прочесть Ваш обзор литературы сверхъестественного, когда Вы и его наконец закончите. А между тем вот три моих новых рассказа: прошу, как говорится, любить и продвигать. Пожалуйста, держите меня в курсе, как только появятся хоть какие-то новости.
Ваш собрат по снам и письмам
