на первой полосе гласил: «Защитники прав животных нанесли бомбовый удар по Лондону».
Кроу пробежал статью.
— Как вы это организовали?
— Легче легкого, сэр. В прошлом на хозяйство этой девчонки Баннерман и ее отца в Беркшире было совершено несколько достаточно серьезных нападений. Получали они и личные угрозы. Однажды в доме доктора Баннермана были выбиты стекла, прокалывали шины его автомобиля. Каждый раз за нападениями стояли группы защитников прав животных, нападавшие на всех, вплоть до фермеров, которые поставляли живых коров для нужд фармацевтической промышленности. Некоторые из нападавших были откровенными анархистами. Одна группа уже привлечена к ответственности, но могу ручаться, что остальных более чем хватит. И я решил, что это прекрасная возможность — «Террористы, защищающие права животных, убивают дочь ведущего генетика».
— А вместо этого вы убили двух случайных прохожих. И не смогли найти эту дочь.
— У нее не так много мест, куда она может направиться, и мы все их знаем. — Он лукаво улыбнулся Кроу. — И у нас есть способы найти ее.
Кроу не обратил внимания на эти его слова.
— Вы думаете, что прошлой ночью она возвращалась в лабораторию?
— Я провел там полчаса, все приводя в порядок, и защитная система была включена.
— Предполагаю, вы ее выключили?
Ганн побагровел.
— Это совершенно несущественная деталь.
— В самом деле? — Кроу свел воедино кончики пальцев. — Предположим, что полиция звонит владельцам ключей, которыми, как мне кажется, являются доктор и мисс Баннерман, и выясняет, что они оба отсутствуют. — Он вопросительно посмотрел на Ганна.
— Полиция никогда не доставляла нам беспокойства.
— Да? Порой я думаю, майор Ганн, что мы с вами черпаем свою уверенность из разных источников. Ваш неизменно полон до краев свежей водой, мой же почти сух, и это опасно.
Ганн ничего не сказал.
— Вы планируете еще какие-то сюрпризы? Готовите новые пиротехнические игры?
— Нет, сэр.
— Вы уже избавились от американца?
— Жду подтверждения.
— А как утром вел себя наш добрый доктор?
— В основном как вы и предполагали. Но еще не в полной мере воспевает наши достоинства.
— Я хочу, чтобы он запел, очень громко и как можно скорее. — Кроу улыбнулся начальнику службы безопасности.
— О да, мы можем заставить его петь, сэр. — Ганн с облегчением увидел, что холодное отношение шефа начинает смягчаться. — И петь он будет так громко, как вы хотите.
98
«Кристалл-Плаза» представлял собой комплекс невыразительных высотных зданий из ребристого бетона и стекла. Империя, обосновавшаяся под номером 2201, являла свое присутствие внешнему миру только золотыми буквами скромного размера: «МИНИСТЕРСТВО ТОРГОВЛИ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ; ОТДЕЛ ПАТЕНТОВ И ТОРГОВЫХ ЗНАКОВ».
Коннор был уверен, что «Бендикс Шер» уже знал и время и место его визита, и он не сомневался, что все здание под контролем.
Когда он пронес свою тяжелую сумку, набитую документами, через входные двери, на хвосте у него никто не повис. Разорванный контрольный волосок у двери его номера дал понять, что его ждут неприятности, но не здесь, где слишком много людей; они придут позже.
Интерьер здания представлял собой лабиринт бледно-зеленых коридоров, в которых размещались акры кабинетов, библиотек и хранилищ досье. В них были собраны копии всех патентов, которые когда-либо были выданы в мире. В зале Славы, что размещался в семи этажах ниже кабинета Дейва Шваба, висели ряды медных досок, славящих тех изобретателей, чьи идеи выдержали испытание временем, а порой даже и изменили мир, — Сикорски, ставший пионером вертолетостроения, Фрэнк Б. Колтон с его оральными контрацептивами, Элиша Дж. Отис, создавший современный лифт.
В этом здании работали сто пятьдесят экспертов. Вкупе они представляли собой мощную силу, которая могла и поддержать, и положить конец притязаниям как мелких изобретателей, так и мультинациональных корпораций — приняв или отказав в патенте на столь разные изделия, как самозаряжающаяся мышеловка, паровая машина размером меньше зерна риса, протез полового члена или карманный очиститель, который мог превращать мочу в минеральную воду.
Коннор сидел на металлическом стуле функциональной конструкции в кабинете своего друга. Вокруг царил хаос, и стол перед Коннором был завален пухлыми папками, на каждой из которых был номер досье с заявкой. Экспертам Патентного управления США решительно не рекомендовалось ходить на ланч с патентоведами и юристами. Чашка кофе в кабинете — это был тот разрешенный максимум, вслед за которым, однако, могло последовать обвинение в получении взятки.
Со своим кофе Коннор покончил еще час назад, но Шваб до сих пор так и не наполнил пустой кофейник, стоящий на столике за спиной, рядом с мотоциклетным шлемом.
Вместо этого Шваб сидел согнувшись над столом и ставил точку за точкой. Одет он был, как всегда, небрежно: мешковатая рубашка в серую и белую полоску с закатанными рукавами, распущенный галстук. Знаком уважения к современному стилю была его прическа, которая выглядела так, словно ее хозяин только что получил мощный удар электрическим током.
Коннор с трудом мог сосредоточиться. Сегодня Шваб был более занудлив и придирчив, чем обычно, и они продвигались с черепашьей скоростью. Мысли Коннора почти целиком были заняты Монти; он, черт побери, надеялся, что ей удалось благополучно добраться до аэропорта и сесть в самолет.
Он посмотрел на часы. 11:30. То есть по лондонскому времени половина пятого дня. Если ей удалось попасть на прямой рейс в девять утра по британскому времени, то сюда она прибудет не раньше полудня по местному. Как минимум полчаса, чтобы покинуть самолет и пройти иммиграционный и багажный контроль. В лучшем случае ей останется лишь дождаться его в баре. Это не проблема. Куда большей проблемой была его неуверенность, не находится ли и аэропорт под контролем. Но ни у кого не было ровно никаких причин подозревать, что она в нарушение всех планов двинется прямо сюда. Не так ли? Конечно, если они не висели у нее на хвосте и не проводили до самого конца, до аэропорта.
Взмах руки привлек его внимание, и он, вздрогнув, посмотрел на Шваба.
— Привет, Коннор. Ты, случайно, не выпал из моего автобуса?
Коннор сдержанно улыбнулся:
— Прости.
— У тебя усталый вид. Загулял? Или возраст подкрадывается? Ты не можешь себе позволить слоняться без дела. Как и я. Если я не лягу спать в половине одиннадцатого, то на другой день я как выжатый лимон. — Он снова посмотрел на документ, который старательно изучал. Затем кивнул на ту груду, которую Коннор выложил на соседний стол. — Ладно, двинулись дальше — так что ты там захоронил?
Вытаращив глаза, Коннор посмотрел на него. Он прилагал все силы, чтобы не выглядеть как человек, который что-то скрывает, но на сердце у него было неспокойно.
— Захоронил? Ох, да брось ты, парень. — Голос у него был полон напряжения, и он это знал.
Шваб улыбнулся:
— Нет уж, сам брось. — Он ткнул себя в грудь массивным указательным пальцем. — Неужто я похож на тыкву или что-то в этом роде? Ты вывалил передо мной пять основательных груд предварительных
