Что же получается?.. Мистер Х оплатил разгром, учиненный им же?
Несуразица какая-то получается. Во-первых, откуда он узнал, что коттедж арендованный? Во-вторых, если даже и догадался, то контор, занимающихся жильем в Бьюри десятки, а то и сотни.
От вопросов, на которых не было ответов, закружилась голова. И ещё… Если он с такой легкостью узнал про коттедж, то не составит ли ему труда узнать, кто брал его в аренду?
Тут Уитни вымученно улыбнулась. У кого-то развивается мания преследования? Да на кой ляд она сдалась ему?
Ох. Всё вроде бы разрешилось неплохо, она, пусть и не добилась желаемого прошлой ночью, но в виду разворачивающихся событий, осталась невредима. Это главное. И даже не придется возмещаться ущерб, что тоже немаловажно. Тогда отчего её не покидает чувство тревоги, что от неё ускользает нечто важное? За что она должна ухватиться и не отпускать. Что может привести к нежелательным последствиям.
Уитни, покачав головой, наконец, оторвалась от двери и медленно пошла по улице. Голова по-прежнему отказывалась подкидывать достойные варианты ответов.
Нет их. И вряд ли, будет.
Ну и ладно? Какой смысл зацикливаться на происшедшем? Следует двигаться вперед.
И одна из загвоздок заключалась в следующем — ночь прошла неудачно. Что дальше? Требовать от мадам Ирмисе соблюдения договоренности и ещё одного мужчину? Стоило представить, что все мытарства и переживания начнутся вновь, как от этой мысли хотелось бежать прочь! По крайней мере, в ближайшие недели повторить она не отважится, это точно!
Богиня ей в помощь.
Далее по списку был публичный дом мадам Ирмисы. Благо, он находился на окраине. За конфиденциальность можно не переживать. Или у Уитни, после последних приключений, начинало пропадать чувство самосохранения?
Но девушка для себя определила — с историей покупки мужчины необходимо закончить сегодня. Иначе никаких нервов не хватит.
И снова нанятый экипаж, и снова дорога.
В голове — ни одной дельной мысли.
Уитни даже не знала, о чем будет разговаривать с мадам. Но высказаться — должна.
Она порадовалась, что маска, которую утром в суете кинула смятую в ридикюль, по-прежнему там и находилась. Надо будет по возвращению домой избавиться от неё от греха подальше.
Конечно, леди в маске привлекла бы внимание прохожих, поэтому Уитни не спешила ей воспользоваться. И в очередной раз порадовалась предусмотрительности мадам Ирмисы, когда та выбирала расположение для своего публичного дома. Уитни попросила извозчика остановиться в начале квартала, далее она пройдется пешком.
Неширокие аллеи, клумбы с цветами, мостовая, уложенная брусчаткой, правда, изрядно поношенной. Вполне милое место.
Её встретил дежурный лакей.
— Вам назначено?
Уитни приподняла подбородок кверху и твердо произнесла:
— Мне не назначено, но я хочу видеть Вашу хозяйку. Доложите, что пришла клиентка, которой… перепутали заказ.
Ни одна мышца не дрогнула на лице лакея. Кивнув, он ответил:
— Сейчас будет сделано.
Уитни понимала, что сформулировала причину визита неправильно. Наверное, надо было как-то потактичнее. Потом девушка махнула рукой. Да какая разница?
Лакей вернулся быстро, отворил перед ней невысокие кованые ворота:
— Прошу. Мадам ожидает Вас.
Всё повторилось в точности, как и в прошлый раз. Уитни прошла сквозь арочный проем и увидела мадам Ирмису, удобно расположившуюся на одном из диванчиков. И снова Уитни удивилась выбору фасона платья мадам — серо-лилового цвета, наглухо застегнутое, с воротником-стойкой.
— Дитя моё, я Вас ожидала. Вот право, так и думала, что Вы придете.
Уитни мгновенно насторожилась. Не странно ли, что две абсолютно разные женщины, занимающиеся совершенно непохожими друг на друга делами, встречают её примерно одинаковыми фразами?
В чем кроется подвох?
Девушка, осторожно ступая по сиреневому ковру, словно не доверяя собственным ногам, прошла к креслу и присела. Спину держала прямо, смотрела настороженно, удерживаясь от желания недоверчиво прищурить глаза.
— Ожидали? — на этот раз Уитни решила не торопиться с уходом и разузнать всё поподробнее. — И в связи с чем?
Мадам Ирмиса, продолжая дежурно улыбаться, изящно поднялась и подошла к комоду из черного дерева, инкрустированного поддельным золотом.
— Чтобы вернуть Вам деньги и принести глубочайшие извинения.
Мадам говорила обыденно, можно даже было сказать, дежурно. Создавалось впечатление, что извиняться для неё — привычное дело. Наверное, так и есть. Быть владелицей публичного дома означало поступаться многими принципами, если не всеми.
И снова Уитни не спешила с выводами.
— Мадам Ирмиса? — она, делая вид, что находится в легком недоумении, приподняла бровь.
— Понимаю Ваше недовольство, дитя. Такой казус произошел. Такой казус… Мне безумно стыдно за своего мальчика, — услышав от мадам слово «мальчик» и незамедлительно применив данную характеристику к тому мужчине, что собирался выслушать предпочтения Уитни и немедленно приступить к их выполнению, что пришел в ярость, непонятно каким образом поняв, что она девственница, Уитни едва не поперхнулась воздухом. Где «мальчик» и где ночной незнакомец? Но благополучно промолчала. Кажется, намечается что-то интересное. Так и оказалось. — Видите ли, я как чувствовала, что может пойти что-то не так, и дождалась возвращения Ярвина. Он прибыл по утру, довольный и готовый отчитаться о проделанной работе. Понимаете, дитя, у меня сердце было не на месте. Словно я допустила какую-то ошибку. Конечно, суеверие и всё же… Всё же… Я привыкла доверять своей интуиции. Знаете ли, в нашем бизнесе без неё никуда. Пропадешь. И я решила расспросить Ярвина, как прошла Ваша встреча, — тут мадам Ирмиса театрально приложила руку к груди. — И представляете моё удивление, когда я понимаю, что Ярвин, этот поганец, перепутал адрес!
Если бы Уитни стояла, она бы упала. Нет, рухнула. Безвольным кулем.
Казалось бы, после посещения агентства и известиея о покрытии ущерба, Уитни невозможно было сегодня ни чем шокировать. Больше — некуда. Как же она ошиблась.
Услышав, что работник мадам Ирмисы ошибся адресом, Уитни всё же закашлялась, не в силах справиться с одолевшими её эмоциями. Перемешалось всё — и возмущение, и негодование, и недоумение.
Благо, Уитни вовремя сообразила не вскакивать с кресла, гневно вопрошая, а кто же тогда приходил к ней?
Зато очень медленно в её голове начиналась логично выстраиваться замысловатая мозаика. И костюм мужчины, и его поведение. Если он не работал на мадам Ирмису, то… Нет, стоп! Если он не работал в публичном доме, то тогда, какого черта вообще делал в Свитбере и заявился к ней?
