Здесь что-то не то. Какая-то несуразица получается.
Уитни всё же поднялась. Сидеть на одном месте — не было сил. Хотелось движения.
— Да, сегодня ночью кто-то определенно перепутал адрес, — замысловато ответила она, потому что мадам Ирмиса выжидающе на неё смотрела.
— О, понимаю Ваше разочарование. И готова его компенсировать! Если желаете, вот возврат денег плюс десять процентов. Если же Вас устроит ещё одна встреча…
— Нет! — слишком поспешно воскликнула Уитни, желая, чтобы сердце, наконец, пришло в норму и не стучало, как после долгого забега. — Верните деньги. И…я принимаю Ваши извинения.
Уитни не заметила, как лукаво блеснули глаза мадам, словно та и не сомневалась в выборе девушки. Не заметила она и мимолетного довольного выражения на лице. Мадам разыграла небольшое представление, на которое девочка купилась.
От Ирмисы не укрылась нервозность и бледность несостоявшейся клиентки. И если бы не ЕГО утренний визит, она, непременно, сочла бы, что с девушкой случилось нечто плохое. Взгляд потухший, руки заламывает, мнет платье. Так не ведут себя женщины, довольные проведенной ночью.
Но ЕГО предупреждения и увесистый кошель с золотом…
Ох, что же они с систрис натворили?
Мадам Ирмиса подошла к девушке и протянула ей пачку векселей.
— Всё же подумайте ещё раз, дитя. Не рубите с плеча. Я даже готова Вам…
Уитни, нервно комкая векселя и неаккуратно запихивая их в ридикюль, раздраженно покачала головой.
— Нет, благодарю, мадам Ирмиса, я не нуждаюсь более в Ваших услугах.
— Как пожелаете.
Коротко распрощавшись, Уитни покинула публичный дом и не увидела, как на верхнем этаже вторая неофициальная хозяйка публичного дома провожает её задумчивым взглядом.
Глава 9
Уитни отнекивалась до конца. Сопротивлялась, как могла. Даже подумывала снова сказаться больной.
Не помогло.
Ничего.
И сейчас, сидя перед трюмо, и угрюмо наблюдая, как Симона делает ей замысловатую прическу, готова была рвать и метать. Она бы с удовольствием разбила парочку тарелок на кухне. Выплеснула гнев, душивший её изнутри.
И ведь не объяснишь настойчивой тетушке, что отправляться на званый вечер в загородный дом Ивана Зародски ей никак нельзя! Видимых причин не было, а истинные — не озвучишь. Поэтому оставалось только бессильно сжимать руки в кулаки.
Все события последних недель окрасились для Уитни в черный цвет, и она всерьез задумалась над тем, что её кто-то сглазил. Не могло вот так катастрофически не везти. Чтобы одно неприятное событие следовало за другим. У Уитни периодически возникала мысль обратиться к ведунье на предмет наведения порчи. А что? Вполне возможен и такой вариант событий. Уитни не могла знать — а вдруг она кому-то, сама того не желая, перешла дорогу. Люди и нелюди разные, каждые со своими тараканами в голове.
Существовала и другая вероятность её невезения. Неужели она своим безрассудным походом в публичный дом разгневала Богиню? Уитни понимала, что Богиня от неё, как и от других девушек на выданье, ждет послушания и смирения. А так же стремления, как можно быстрее и удачливее выйти замуж. Вот со всеми этими пунктами у Уитни были проблемы.
— Ай, Симона, осторожнее, — ворчливо заметила девушка, когда камеристка случайно дотронулась раскаленными щипчиками до нежной кожи шеи.
— Извините, мисс. Я стараюсь Вам сделать новую прическу, ту, которую видела накануне в «Дамском вояже». Только Вы не подумайте, мисс Уитни, журнал я не брала, госпожа Галатея его оставила в гостиной прямо в раскрытом виде. А я мимо проходила… а там такая красота. Вот я и обомлела, да и замерла. Смотрела, смотрела, да запомнила. Сейчас вот тут поправлю и вот тут подзавью, и будете Вы неописуемо красивы.
Уитни поморщилась. Да не хотела она быть «неописуемо красивой»! Она хотела остаться дома, а если ей уж суждено пойти на бал к Зародски, то она предпочитает быть незаметной серой мышкой. Но нет, опять же не судьба! Ещё вчера Уитни окончательно смирилась с тем, что её жизнь превращается в сплошное недоразумение.
Пришло платье от мадам Белиссы.
С этим платьем так же была отдельная история. Мадам Белисса ещё несколько лет назад заняла в Бьюри прочное место самой известной модистки. Попасть к ней — нереально. Только высшее сословие и только за баснословные деньги.
Уитни никогда и не стремилась. Её полностью устраивала мадам Урсула, у которой она обшивалась с первого дня прибытия в Бьюри. Быстро, качественно, и не особо дорого. Платья выходили пышными и невесомыми.
Но как-то раз, гуляя с тетушкой по проспекту, они натолкнулись на мадам Белиссу. Женщины остановились, придирчиво осмотрели друг друга, и тут мадам Белисса воскликнула:
— Галатея, ты ли это?
— Магдалина?
Не было предела изумлению у обоих женщин. Оказалось, что тетушка и мадам Белисса, в девичестве носившая имя Магдалины Сеотф, проживали одно время по соседству. Недолго, года два. И даже дружили. Давно это, правда, было. Но всё же факт оставался фактом.
Сама мадам Белисса, несмотря на определенную известность в высших кругах, предпочитала не выходить в свет. Овдовев семь лет назад, она ещё оставалась верной памяти мужа и всю свою неугомонную энергию и фантазию направила на любимое хобби — пошив одежды. Поэтому в лицо её мало, кто знал.
Естественно, старые знакомые, встретившись после стольких лет, отправились в ресторан, где не ограничились одним чаем с мятой. Уитни вынуждена была пойти с ними. В конечном итоге, мадам Белисса предложила пошить Уитни платье. Со скидкой, по старой дружбе. Галатея от радости только что в ладони не захлопала.
— Дорогая, как мило.
Мило? Уитни едва не поперхнулась вишневым пирожным, когда услышала сумму пошива со скидкой. Да за такие деньги она себе три, нет, четыре платья может пошить, и, при этом, не надо будет ждать месяцы!
Галатея была непреклонна. Платье от мадам Белиссы должно быть у её племянницы. Она даже взяла на себя расходы.
Уитни, поджав губы, стерпела.
И теперь на ней красовалось нежно-изумрудное «чудо». Стоило признать, платье было шикарным. Ткань изумительно мягкая, фасон — интересный. Юбка состояла из нескольких слоев. Первый — очень короткий, из более плотной ткани, усыпанный мелкими стеклярусами и жемчужинами, заканчивался чуть ниже бедер. Второй — у колен. Третий — как и полагалось, покрывал лодыжки. Сзади юбки были одной длины. Декольте неглубокое, но, благодаря плотным чашечкам корсета, аккуратная грудь Уитни казалась больше и привлекала внимание к очаровательной ложбинке. Из украшений девушка равнодушно выбрала жемчужное ожерелье, состоящее из плотных нитей, повязывающихся на шее.
