— Поживее, пожалуйста!
— Как скажешь.
От мужского хриплого голоса мгновенно кинуло в жар. Уитни пришлось ухватиться за ширму, ноги враз ослабли и перестали держать. Да что же за утро такое…
Киан Редрас, собственной персоной, зашёл за ширму, сложив руки за спину и продолжая тенденцию, начатую за завтраком, недовольно посмотрел на девушку, стоящую, кстати, в одном корсете и панталончиках.
Сначала Уитни хотела прикрыться. Хотя бы вон тем халатом. Потом передумала. Что Киан в ней ещё не видел? Правда, дневной свет всё же немного иначе распределял акценты.
— Киан? — она не стала тушеваться. Напротив, вызывающе вздернула подбородок.
Наведаться к ней в будуар… при свете дня… когда в любую секунду может появиться Симона… О чем он вообще думает?
Мужчина нарочито медленно скользнул взглядом по телу девушки. Задержавшись на бедрах и на холмиках груди.
— Прелестная картина.
— Что ты тут делаешь? — приглушенно спросила Уитни, поняв, что ей его не переиграть. Не стоит и тягаться.
— Пришел поинтересоваться, в чем дело? — осмотр продолжался.
Уитни, чувствуя, как начинает краснеть, возмущенно фыркнула:
— И по поводу чего именно интерес?
— Твоего поведения за завтраком.
— А что было не так в моем поведении?
И зачем он встал рядом?! В каком-то метре от неё…
— Ты меня, Грагж всех поглоти, игнорировала!
Вот тут его самообладание и показная выдержка и закончилась.
Уитни растерянно моргнула.
— Я? Игнорировала…
— Да! Ты!
— Киан…
— Женщина, пока ты со мной, всё твоё внимание принадлежит мне! И точка! И чтобы никаких встреч тет-а-тет ни с одним мужчиной!
Прорычал. Преодолел шаг, разделяющий их, схватил за талию и притянул к себе.
Уитни охнула и успела-таки упереться руками ему в грудь.
— Что Вы себе позволяете, господин Редрас?
Её возмущение поглотили требовательные губы.
Уитни задохнулась. Одно дело целоваться ночью и позволять к себе прикасаться под покровом темноты и совсем другое — среди бела дня, когда есть риск в любой момент быть разоблаченными.
— Я лишь позволяю то, что ты сама мне разрешила. Помнишь второе правило? Всегда позволяй любовнику себя касаться… Всегда!
Ей кажется или в его словах сквозит раздражение?
Уитни сильнее уперлась, желая отодвинуть его от себя. Ага, как же. Проще сдвинуть столб, чем его.
— Киан! Прекрати!
— Я только начал, — а вот теперь угроза.
Ничем не прикрытая угроза.
Уитни замерла.
Что-то не так.
С чего ему злиться?
— Киан, — его губы снова поглотили её слова. Она завертела головой. И её действо привело к тому, что одну руку он положил ей на затылок, зафиксировав.
И продолжил своё дело.
Целоваться с Кианом ей нравилось. Очень.
Но не сейчас и не здесь.
Поэтому пришлось вырываться.
— Да прекрати ты!
Ей всё же кое-как удалось извернуться. Она сделала шаг назад, поправила лиф корсета и выставила вперед руку.
— Киан, ты сошёл с ума? Сюда в любой момент может войти моя камеристка и…
— Никто сюда не войдет! — жестко бросил он. — Я позаботился.
Брови Уитни метнулись кверху.
— Даже так?
— Да!
И снова недовольно-рычащие нотки.
— А, собственно, что происходит?
— Я уже изъяснился!
Уитни, сведя брови на переносице, попыталась вспомнить. Ах, да, она его игнорировала за завтраком. Интересно, с чего это он решил?
— Нам нельзя привлекать к себе чрезмерное внимание. Про нас и так сплетничают…
— Плевать! Иди ко мне.
Уитни его не узнавала. Где сдержанность? Где выдержка? Где холодное равнодушие? Пылающий взгляд. Раздраженно играющие желваки на скулах. Шумное дыхание.
— Не пойду. И тебе лучше покинуть комнату… Ай!
Её развернули и притянули к мужской груди спиной.
— Женщина, не спорь со мной…
— Да что это такое! Киан, немедленно прекрати и…
— Что ты делала вместе с Иваном в библиотеке? Наедине?
А руки — нетерпеливые, жадные уже сжали груди. Более того, одну высвободили из лифа.
Уитни поперхнулась воздухом.
Что она делала с господином Зародски в библиотеке?..
— Мы разговаривали.
— Угу. Утром. Когда он пришёл ко мне на встречу. И ты там оказалась по чистой случайности, не правда ли?
— Да! Я…
Поцелуй в лопатку опалил и заставил замолчать. Чтобы она сейчас не говорила, мужчина не услышит.
Он был занят другим.
Сжимал грудки Уитни, одновременно освобождаясь от брюк.
Когда девушка поняла, что он собирается сделать, её глаза распахнулись до невероятных размеров.
— Мсье Редрас!
Она надеялась, что официальное обращение приведет его в чувство.
Зря надеялась.
— Киан, девочка, Киан. А теперь нагнись… Вот так…
И он её нагнул.
И стянул панталончики.
А дальше сделал то, о чем не принято говорить вслух в приличном обществе. Да и делать при дневном свете тоже.
***
Уитни злилась. Как он посмел! Нет, не то, чтобы ей не понравилось… Понравилось, и даже очень. Но всё же… Всё же!
Он себе слишком много позволяет.
