Не бросаться же на шею первому встречному с предложением лишить меня невинности и идти дальше своей дорогой? Во-первых, я так просто не могу. Вот не могу и все. Во-вторых, если отважусь, меня в лучшем случае сочтут сумасшедшей, а в худшем — сдадут опекуну, чей браслет я ношу. То есть Ворону. А Ворон…
Он в последнее время вел себя очень странно. Отгонял парней, которые проявляли хоть какой-то, самый слабый интерес к его невзрачной воспитаннице. Одного, особо настойчивого, даже избил до потери сознания. Намек поняли, и поток желающих приударить за мной — и без того весьма хилый — резко иссяк.
Я бы списала все на нежелание хозяина Гнезда терять доход, который мы получали от невест, но недавно мастер потряс меня тем, что попросил обращаться к нему по имени.
Нет, имена не находились под запретом, но они связывали теневиков с другой, настоящей жизнью, к которой каждый, рано или поздно, хотел вернуться. Поэтому их называли лишь узкому кругу людей — в знак доверия и близости.
— Джаред. Мне приятно будет услышать от тебя свое имя.
Мы находились одни в комнате, а Ворон стоял так близко, смотрел так пристально, со странным выражением на лице и легкой усмешкой.
Я поспешила уйти, но возле самой двери меня догнала еще одна фраза мастера:
— И не принимай ухаживания моих людей, Ника. Не трать зря свое время и их здоровье.
Я тогда промолчала, ничего не ответила, но слова Ворона запомнила.
— Прикажете одеваться, госпожа?
— Да, пожалуй.
— Какое платье предпочитаете?
— Вон то, изумрудное.
— Замечательный выбор. Оно вам очень идет…
Приближался вечер, а вместе с ним и встреча с «супругом». С чужим мужчиной, не знающим ни моего настоящего облика, ни имени. Но все-таки… все-таки… Правильно ли я поступаю?
Что я знаю об инквизиторах? Очень мало. О драгхах? И того меньше.
— Присядьте, госпожа, я поправлю прическу. Убрать волосы наверх?
— Не надо. Подними несколько прядей сбоку. Этого достаточно.
Преследователь. Палач. Враг. «Муж» на час. Красивый мужчина, опасный и притягательный одновременно. Омут глаз, невероятно, пронзительно синих. Сильные руки, теплые объятья. Упоительно сладкий поцелуй, от которого начинает кружиться голова. Первый мой поцелуй за год жизни на Атросе.
Инквизитор мне нравился, что скрывать. А значит… все может быть не так уж плохо.
Одна ночь, которая решит все мои проблемы Всего лишь ночь — и я полностью свободна. Завтра мы разойдемся. Каждый пойдет своей дорогой, и я постараюсь, чтобы наши пути больше не пересекались.
— Светлая леди, лорд спрашивает, спуститесь ли вы к ужину?
Хм… вернулся, значит. И не настаивает на своем, предлагает выбор. Это радует.
— Хозяин выглядит суровым, даже жестким, но на самом деле он другой. И никогда не обидит женщину, — камеристка заметила мои колебания, но истолковала их по-своему и сочла нужным поддержать хозяйку в «трудную минуту». — Не бойтесь его, госпожа. Женщину, наверное, не обидит, а метаморфа — еще как. И ужинать при нем я вряд ли смогу, кусок в горле застрянет, а вот потом… Потом все будет зависеть от того, как инквизитор себя поведет. В любом случае, отказать ему и погибнуть геройской смертью я всегда успею.
— Передай лорду Нейту, что я жду его в своей гостиной, и подай легкие закуски и напитки. Все. Иди, Оби.
Глава 8
— Еще вина, Алианна?..
Инквизитор пришел минут через двадцать после того, как отослала к нему Оби с приглашением. По-прежнему собранный, подтянутый, и, вместе с тем, удивительно домашний.
Лорд переоделся. Строгую полувоенную форму, в которой был на венчании, он сменил на мягкие домашние брюки и легкую светлую рубашку с широким воротом, позволявшую по достоинству оценить крепкую шею, смуглую кожу груди, сильные руки и рельефные мышцы, обтянутые тонкой тканью. Если прибавить к этому все так же небрежно зачесанные, но на этот раз чуть влажные волосы, то становилось ясно: поесть светлейший, скорее всего, не успел. Предпочел ужину общение с молодой женой.
Но какие бы эмоции его не переполняли, набрасываться на меня с порога мужчина не стал. Пожелал доброго вечера, обжег поцелуем кончики пальцев, немного задержав мою ладонь в своей, и прошел к накрытому столу. И вот уже около часа развлекал меня разговором. Расспрашивал о каких-то незначительных пустяках. Склонив голову набок, внимательно выслушивал ответы. Рассказывал что-то свое. Шутил. Да-да, герой моих кошмаров, страшный и ужасный инквизитор шутил. А однажды даже рассмеялся — так открыто и заразительно, что я, в свою очередь, не могла не улыбнуться.
Отвечала я скупо и не очень охотно, стараясь говорить только то, что знала о настоящей Алианне. Тщательно подбирала слова, лихорадочно вспоминала все, что известно о дочери Ярвуда, и надеялась, что мою неразговорчивость спишут на застенчивость и обычное волнение новобрачной. И, тем не менее, вдруг поймала себя на мысли, что мне нравится сидеть вот так, время от времени поднося к губам бокал с вином, отпивать по маленькому глоточку и слушать истории о странах и городах, в которых успел побывать светлейший. Да и вообще, нравилось общаться с синеглазым лордом.
Мне, метаморфу, доставляло удовольствие беседовать с инквизитором. Невероятно!
Еще вчера я бы сочла даже намек на то, что подобное возможно, дурной шуткой. А теперь вот сижу, разговариваю, улыбаюсь в ответ.
Впрочем, сейчас я не воспринимала Рэйнарда Нейта как инквизитора. Он был для меня интересным собеседником, обаятельным, внимательным, тактичным. И очень привлекательным. Что уж скрывать. Вот пусть так и продолжается. Пусть этим вечером и ночью все проблемы, опасности и тайны задержатся там, за порогом спальни, а в комнате останутся лишь двое — мы, просто мужчина и просто женщина.
А мир подождет. Имею же я право отдохнуть от Атроса хоть несколько часов? Маленький выходной до самого рассвета.
— Так вам налить еще вина, моя леди?
— Благодарю, мне уже достаточно. Я…
Посмотрела на Рэйнарда и осеклась на полуслове. Как бы ни был светлейший внешне сдержан и невозмутим, напряжение в комнате росло с каждой минутой, я очень остро чувствовала это.
Чувственные нотки в тоне. Взгляд, все чаще и чаще останавливающийся на моих губах и темнеющий от желания. Прикосновения рук, когда мужчина передавал очередное блюдо — томительные, волнующие. Все указывало на то, что терпение лорда тоже имеет свой предел, и мы уже очень близко подошли к границе.
Вот его взгляд медленно, словно лаская очертил контур моего лица, скользнул по щеке и снова замер на губах. Я почти физически ощущала его. Казалось, еще миг — и между нами заискрит. Сердце колотилось, как сумасшедшее, и я, не выдержав, нервно облизнула губы
