В какой-то момент Нилу захотелось незатейливо напомнить им, что он всё ещё здесь и слышит, о чём они говорят. Вместо этого он медленно досчитал до десяти и выпил ещё чая. Ваймак тоже был не в восторге от их циничных расчётов, но его терпение закончилось значительно раньше.
— Послушайте, — вмешался он, игнорируя успокаивающий жест Витье, — послушайте, — повторил тренер громче, пытаясь привлечь к себе внимание.
Выждав пару секунд, Ваймак продолжил говорить, не сбавляя тона:
— С самого начала вы ставили под сомнение каждое моё решение. И раз за разом я доказывал вам, что лучше знаю, что хорошо для моей команды… для Её игроков и для наших общих интересов. Разве не так?
Не дожидаясь общественного одобрения, он продолжил:
— На этот раз всё значительно проще, чем в случае с Эндрю. Тогда я просил вас запастись верой и терпением, потому что его польза могла быть доказана только со временем. А сейчас результаты уже на лицо. Вы пожинаете плоды успеха Нила ещё с августа. Нил принципиально важный игрок нашей команды.
Ваймак стукнул пальцем по столу, подчёркивая сказанное:
— Мы нуждаемся в нём. Вы можете спросить любого из нашей сборной, и они подтвердят: без Нила мы бы не добились сегодняшних результатов. А сегодня, напоминаю, мы в шаге от финала. Нам осталось четыре – четыре! – игры до победы. Мы на волоске от того, чтобы попытаться оспорить первенство Эдгара Алана. Весь основной состав команды после выпуска разойдётся по профессиональным и национальным сборным. Мы прямо сейчас меняем общественное мнение о спортивных программах в Пальметто. Разорвав контракт с Нилом, вы уже не отмоете свою репутацию, но я как никогда уверен, что это, чёрт возьми, невероятно глупое решение. И это аукнется вам так сильно, что вы захотите больше никогда не видеться с журналистами.
Когда он договорил, все затихли на долгую минуту, а затем обсуждение возобновилось с ещё большим энтузиазмом. В конце концов они решили проголосовать, и подавляющее большинство проголосовало в пользу Нила.
— Спасибо, — поблагодарил Ваймак тоном, в котором скорее прослеживалось раздражение от их узколобости, нежели реальная благодарность. — Теперь, когда мы наконец разобрались, я бы хотел озвучить вам ещё одну новость. Вам стоит узнать это лично от меня, а не из новостей.
— Что на этот раз? — уточнил один из совета попечителей.
— Недавно выяснилось, что у меня есть сын, — его голос и выражение лица оставались спокойными, однако поза, с которой он замер в кресле, казалась напряжённой. — Теперь, когда все вернулись с отдыха, я собираюсь пройти тест на отцовство, чтобы иметь официальное документальное подтверждение.
— Примите наши поздравления, — раздалось из трубки, скорее формально, нежели вежливо или участливо.
Ваймак открыл рот, закрыл его и попытался снова:
— Это Кевин Дэй.
Последовавшая за этим тишина казалась монолитной и слишком затянутой.
— Простите, кто? — наконец переспросил кто-то.
— Он рассказал мне на прошлой неделе. Он был… вдохновлён, — медленно подбирая слова, пояснил Ваймак, — ситуацией Нила и решил открыться мне. Я говорю это вам, потому что на неделе Кевин планирует рассказать об этом прессе. Мы собираемся использовать этот факт, чтобы хоть немного отвлечь общественное внимание от Нила. Для протокола хотел бы заявить, что данное обстоятельство никак не повлияет на мою работу.
— Записано, — неуверенно подтвердила женщина в трубке до того, как вспыхнула очередная дискуссия. На этот раз она была значительно короче и фокусировалась только на официальных комментариях администрации по данному вопросу. Когда разговор начал затухать, конференцию признали оконченной. Отключение каждого абонента сопровождалось характерным гудком. Витье дождался, пока все девятнадцать человек повесят трубки, и только потом отсоединился сам.
— Это было неожиданно, — признался Чарльз, одарив Ваймака долгим взглядом. Нилу показалось, что Витье пытался понять, не скрывал ли Ваймак от них эту новость все предыдущие годы.
Тренер легко интерпретировал его взгляд, но вместо оправданий пообещал:
— В первую очередь, я его тренер.
Витье тряхнул головой:
— Как президент тренеру хочу сказать, что это именно то, что я рассчитывал услышать, и надеюсь, что ты выполнишь своё обещание. Как Чарльз Дэвиду, от себя лично – мне очень жаль. Должно быть, это стало тяжёлым открытием.
— Спасибо, — спустя несколько секунд сказал Ваймак.
Витье встал и проводил их к двери. По дороге в общежитие Нил смотрел в окно и думал, должен ли он, стоит ли ему говорить что-либо. В итоге он решил, что Эбби и Добсон смогут позаботиться о тренере. Когда Ваймак свернул на обочину, Нил обошёлся дежурным «спасибо» и, не оборачиваясь, направился к зданию.
***
Уже в понедельник начинались занятия, хотя Нил был бы совершенно не против просто проваляться в кровати весь день. Его раны привлекали слишком много внимания и изучающих взглядов, а несколько особо наглых одногруппников даже попытались выбить из него повод для сплетен. Врать смысла не было, но и рассказывать им правду он не собирался. Он пресекал все вопросы сухим «Не хочу об этом говорить» и повторял это каждый раз, когда его отказ игнорировали.
Вместе со звонком с последней пары пришло практически унизительное облегчение. Незаметно выскользнув из аудитории, Нил присоединился к потоку шумных студентов, направляющихся на выход. Не успел он сделать и десяти шагов от дверей, как его дорогу перегородили. Привыкший к людности университета, Нил аккуратно обогнул человека и продолжил идти. Неожиданно мужчина заговорил:
— Остановись.
Сначала он и не думал, что эти слова были обращены к нему, однако чисто инстинктивно обернулся и немедленно пожалел об этом. Нил резко остановился. Мужчина, который с ним заговорил, оказался японцем. Значительно старше, чем рассеянные студенты, огибающие их плотным потоком. Он был одет в простую, неброскую одежду и за исключением возраста практически не выделялся из общей толпы. Его взгляд казался тяжелым, словно лично Нил был причиной всех бед его жизни. Спустя секунду он махнул рукой, не приглашая, а приказывая:
— Идём.
Нил едва не спросил, куда они идут, но вовремя передумал. Он молча шал за незнакомцем, который направлялся к парковке у библиотеки. У обочины стояла машина, и, когда дверь бесшумно приоткрылась изнутри, Нил залез на заднее сиденье. Сопровождающий закрыл за ним дверь и сел на переднее пассажирское.
Никто не сказал и слова. Нил уставился в окно, запоминая маршрут на случай, если потом придётся возвращаться обратно, но в итоге это оказалось бессмысленным: они остановились возле стройки в дальнем конце одного из корпусов. Вокруг стояла спецтехника и строительное оборудование, но рабочих поблизости не было. Видимо, работы с фасадом они уже закончили и теперь в основном трудились внутри, а жаль, Нил не отказался бы от пары случайных свидетелей.
Позади был припаркован ещё один автомобиль. Водитель подъехал к их машине и заглушил двигатель, но никто не пошевелился. После минуты напряжённой тишины Нил наконец понял намёк и вышел из машины. Дверь стоящего перед ним автомобиля оказалась незаперта. Он потянул на себя ручку, но, увидев, кто сидит внутри, мгновенно заколебался.
На первый взгляд Ичиро Морияма не представлял из себя ничего особенного. Чёрный шёлковый костюм просто кричал о своей невероятной стоимости и богатстве его обладателя. Однако бросающаяся в глаза молодость значительно сглаживала всю претенциозность. Их с Нилом разделяло всего несколько лет, но под влиянием японских генов он выглядел ещё моложе. Он был похож на юного многообещающего бизнесмена, на одного из богатых, мажористых детишек гендиректора, который быстро поднялся по карьерной лестнице не без участия родителей. Нил был уверен в этом ровно до того момента, пока не встретился с ним взглядом.
Этот человек не был похож на отца, с его взрывным темпераментом, любовью к трупам и ужасающей репутацией. Он не был похож на Рико, самовлюблённого и жестокого, с его детскими истериками и загонами. Этот человек мог удерживать их обоих одним своим взглядом, человек, который был рождён для того, чтобы править. Он был живым воплощением всей власти клана Морияма, и теперь, со смертью отца, он воцарился на троне.
