Елена Сергеевна взялась за полотенце, накрученное тюрбаном на ее голову. Я хотела сказать: «Не надо, вам лучше пойти на бал прямо так», но изо рта вырвалось лишь нечленораздельное мычание.
Клиентка сдернула полотенце, и в комнате воцарилась тишина. Я сжалась в комок…
– Заинька! – восхищенно выдохнул Олег. – Это же… ты! Помнишь?
Супруга сидела, не меняя позы. Муж нежно обнял ее.
– Неужели забыла? Наше первое свидание! Ты не пришла, я очень расстроился, подумал, что не понравился интересной девушке, но решил подстеречь тебя на следующий день у дома. Дело было в сентябре, стояла жара, а ты вышла в шапочке. Это показалось мне странным…
– Накануне встречи я купила в магазине краску, а продавщица перепутала тюбики, дала мне не «Пепельного блондина», а «Черный тюльпан», – прошептала Елена Сергеевна. – Волосы стали черными, отваливались целыми прядями. Я рыдала сутки и, конечно, не пошла на свидание. Думала, раз не явилась на киносеанс, ты обиделся, больше никогда мне не позвонишь. Утром натянула на голову шапку, собралась в ней на занятия идти, выхожу из подъезда… и вижу – Олежек! С цветами!
– Ты сняла шапочку, – подхватил муж, – и я обалдел. Стоит красавица, брюнетка с голубыми-голубыми глазами. Прическа была невероятная, ни у кого тогда такой не было… Я влюбился сразу и на всю жизнь бесповоротно.
Елена Сергеевна взъерошила волосы, бросила взгляд в зеркало.
– Удивительно, но я действительно в тот момент была именно такой. Точь-в-точь.
Олег прижал жену к себе.
– Понял. Ты специально повторила тот образ сегодня. Думала, я забыл, что у нас завтра пятнадцатая годовщина знакомства? Хотела с помощью прически вернуть меня в прошлое? Дорогая, ты прекрасна! Давно хотел сказать: хватит тебе быть блондинкой, состриги кудри, оставайся всегда брюнеткой и носи короткую асимметричную стрижку. Сегодня ты точно станешь королевой бала. Все ахнут от восхищения.
Послышался деликатный стук в дверь, она приоткрылась, появилась горничная.
– Олег Михайлович, простите за беспокойство, машина ждет, Сергей боится, что вы не успеете доехать. Он по карте смотрел, в городе бешеные пробки. Ах! Елена Сергеевна, какая вы красивая! Ой, извините за неуместное замечание, само вырвалось.
Олег поцеловал жену и убежал.
– Марина, я тебе нравлюсь? – засмеялась хозяйка.
– Елена Сергеевна, вы прекрасны! – пылко заверила прислуга.
Клиентка повернулась ко мне.
– Степанида, вас характеризовали как высокопрофессионального стилиста, настоящую волшебницу. И я теперь вижу: люди не ошибались. Нет, они недооценивают вас! Вы – гений! Как вы догадались, что Олег снова влюбится в меня, увидав такой, как пятнадцать лет назад?
Я потупила взор.
– Сердцем почуяла, внутренний советчик подсказал.
Елена Сергеевна захлопала в ладоши.
– Браво! Но стрижка? Вы же вроде не брались за ножницы. Я сначала сидела в краске, потом вы ее смыли.
– Просто вы не заметили мои манипуляции. Я придала волосам форму, пока их мыла, – вывернулась я.
– Потрясающе! – простонала клиентка. – Брависсимо!
– Восхитительно! – снова осмелилась высказаться горничная.
– Суперски! – завизжала Миранда. – Давайте для моего инстаграма на память фоткнемся, а потом вы все на него подпишитесь? Хочу по фолловерам Катьку перегнать, у нее их уже пять, а у меня только двое.
Глава 15
– Научите меня стричь под водой, – заканючила Миранда, когда мы очутились на улице. – И как сердцем чуять, чего клиентка хочет, тоже.
Оцените мое самообладание – я сдержалась. Не сказала ученице в лицо ничего из того, что думаю о ее поведении, уме и манере одеваться, а просто задала вопрос:
– Миранда, как ты готовила краску?
– Тюбик выдавила, ампулу туда вытряхнула, перемешала, красочка сначала посинела, потом потемнела. Отдала миску тебе, и все, – отрапортовала протеже Звягина.
– Посинела! – подпрыгнула я.
– Агашечки, – подтвердила ученица. – После пятой ампулы цвет активненько поменяла.
Я чуть не упала.
– Сколько ты ампул разбила?
– Все.
– А я какое количество взять велела?
– Одну штучку, – сникла ученица. – Но в ней всего-то три капли! Какой толк от такой малости? Ерунда, а не порция, надо побольше, тогда нормально получится. И супер вышло!
– Суперее не бывает, – хмыкнула я и решила открыть автомобиль.
Машина почему-то никак не реагировала на брелок, и я принялась яростно давить на кнопку.
– Тяпка! – окликнула меня Миранда.
– Лучше попросту называй меня Лопатой, – огрызнулась я.
– Ой! Прости, не хотела тебя обидеть, – зачирикала ученица. – Ты держишь в руке ключ от иномарки, а стоишь у российской тачки. Вон там, слева, мигает фарами симпотненькая мимишная машинка.
Я потрясла головой, поняла, что Миранда права, и молча пошла по тротуару вперед.
– Тяпка, когда мне выходить завтра на работу? – крикнула в спину ученица.
– Жди звонка, – ответила я, со скоростью ящерицы юркнула за руль и стартовала с места так, что все колеса моей машинки нервно взвизгнули.
Удивительное дело, но до клиники, куда положили Светлану, я домчалась, не угодив ни в одну пробку. Женщина, просившая привезти полис Кузнецовой, не обманула, в холл больницы я вошла беспрепятственно. Только охранник, дремавший у двери, сказал:
– Купите бахилы в автомате.
Нацепив на туфли голубые мешочки, я нашла нужное отделение, увидела за столом медсестру, симпатичную брюнетку, и обратилась к ней:
– Я принесла полис Светланы Кузнецовой. Не подскажете, кому его отдать? И где ее найти? Я купила ей фруктов.
Девушка приложила палец к губам.
– Только не орите. Она умерла.
– Как? – вскрикнула я.
– Тсс, – зашипела медсестра. – Просила же! Напугаете больных. Катя, подмени меня!
Дверь в стене отворилась, появилась толстушка в голубой хирургической пижаме.
– Ладно, Вера.
Брюнетка поманила меня.
– Идемте в сестринскую.
Я покорно вошла в небольшую комнату и без приглашения села в кресло.
– Она не могла умереть! Ваша коллега по телефону сказала, что Свету вот-вот домой отпустят.
– Так бывает, – ответил Вера, – сейчас больной жив, а через час – упс, и финиш. Сколько я в клинике на нежданчиков насмотрелась! Врач не предполагает, что пациент откинется, а тот брык, и ку-ку. Вы Кузнецовой кто? Родственница?
– Просто знакомая, – пробормотала я, – живем в отеле в соседних комнатах.
– Нехорошо врать! – неожиданно зло отреагировала медсестра.
Я растерялась, а она продолжила:
– Кузнецова не иногородняя, прописана в Москве на Кузнецком проезде в доме двадцать три. Я хорошо ее адрес запомнила: Кузнецова – Кузнецкий проезд, мне двадцать три года, а у нее дом двадцать три. Прикольное совпадение. Зачем ей гостиница?
– Можно иметь столичную регистрацию и переселиться в пансион. Почему Света умерла? – прошептала я. – Какова причина ее смерти?
– Инсульт, – пожала плечами Вера.
– Разве он у молодых бывает? – усомнилась я.
– Все случается, – хмыкнула медсестра. – В клинике много народа твоего возраста, мрут мухами. Старики покрепче, они от инсульта-инфаркта оклемываются, а двадцатилетние сразу в гроб укладываются. Слабое поколение. Слушай, как ты стрелки на глазах рисуешь?
– Подводкой «Бак», – машинально ответила я. – Палитра из десяти оттенков, тот, что у меня, пятый номер, цвет «ночь Прованса».
– Погоди, запишу, – обрадовалась Вера и наклонилась над столом.
Верхняя пуговица ее халата расстегнулась, я увидела у нее на шее золотую цепочку с медальоном в виде сердца, увитого виноградными листьями.
– Пятый номер… – бубнила девушка, – подводка «Бак»…
– Ты вовсе не расстроена кончиной пациентки, – отметила я.
Вера подняла голову.
– Жаль, конечно, ее, но Кузнецова мне не родня, не подруга, совсем посторонняя. Если я стану каждого жмурика навзрыд оплакивать, работать не смогу.
