Лунатик исчезает в полночь

Меня стало колотить в ознобе. Я была не права, все же следовало отвезти Светлану в Шереметьево.

Озноб сменился жаром, и только огромным усилием воли мне удалось взять себя в руки. Надо соединиться с Кузнецовой, пообещать ей за откровенность помощь. Ну-ка, попробую…

«Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети», – равнодушно произнес женский голос.

Я повторила попытку и не услышала ничего нового. Голова начала кружиться. Наверное, похожие ощущения испытывала Алиса, оказавшись в безумном мире, где не было никакой логики. Я не понимала, что происходит, хотелось заплакать.

Слева раздался стук, и я подпрыгнула. Повернула голову и увидела стоящую рядом с машиной симпатичную женщину, которая что-то говорила.

Я опустила стекло.

– Вы меня заперли, – сообщила незнакомка.

– Простите, – извинилась я, – сейчас отъеду.

До носа долетел знакомый аромат – точно так же пахло от денег Светланы.

– Какие у вас духи? – спросила я.

– Я не пользуюсь парфюмом, – удивилась женщина. – А что?

Я потянула носом.

– Такой странный аромат. Не противный, но и не особенно приятный. Совершенно точно я слышала его, но хоть убейте, не могу сообразить, где.

– Вы работаете в бутике? – поинтересовалась дама.

Мне стало еще хуже, теперь в придачу к голове заныл живот.

– Да. Как вы догадались? Вас послал Фердинанд? Привезли мне одежду? Фото прически?

– Кто? – заморгала женщина. – Вы сказали «слышала запах», а обычно люди говорят «почуяла» или «унюхала». Так, как вы, говорят продавщицы в парфюмерных и модных магазинах.

Я резко выдохнула. Холод, сковавший было голову, растаял, мне стало жарко.

– Вам плохо? – спросила незнакомка.

– Нормально, – прошептала я, видя, как перед глазами появляется серое кружево, – все отлично.

Кружево затряслось и упало мне на лицо.

* * *

– Сделаем вдох, – донеслось из темноты.

Я открыла глаза и не сразу сообразила, где нахожусь. Потом поняла: я за рулем, а рядом, на пассажирском сиденье, устроилась какая-то женщина.

– Ну? Легче? – участливо спросила она. – Не тошнит?

Ко мне вернулась память.

– Я загородила вам выезд на улицу.

– А, пустяки, – махнула рукой незнакомка.

– Что со мной случилось? – прошептала я.

– Меня зовут Оксана Лаврентьевна, – представилась дама. – Вам просто на короткое время стало дурно. Предполагаю, что вы понервничали, и вот результат. Измерила вам давление, оказалось сто пятьдесят на сто, слишком высокое для столь юного возраста. Почки у вас в порядке? На сердце не жалуетесь? Хронические болезни есть? Думаю, что нет, вы кажетесь здоровым человеком.

– Вы врач? – вырвалось у меня. – Я Степанида Козлова, директор по макияжу фирмы «Бак».

– Чем я вас так напугала? – удивилась дама. – Только упомянула про службу в бутике, как вы в лице изменились.

– Устала на работе, а дома ремонт, – нашла я отговорку. – Вдобавок этот странный запах. Глупо, но я никак не могу успокоиться, не соображу, что он мне напоминает.

Оксана Лаврентьевна улыбнулась.

– И сейчас запах присутствует?

Я подергала носом.

– Вроде нет.

– Выветрился, – сделала она вывод. – Видите серый дом?

– Да.

– Там находится пункт сбора вещей для бездомных и нуждающихся людей, – объяснила врач. – Я привожу туда одежду, из которой выросли дети. В помещении совершенно особенный воздух. Старье, сырость…

– Точно! Шкаф на складе реквизита! – подскочила я. – В детстве я жила на территории заброшенной киностудии[10], а там в одной из комнат, где хранились разные вещи для съемок, стоял огромный гардероб. Помню, откроешь его, и сразу ощущается этот запашок.

– Одежда, которую долго не носят или не используют, залеживается, – согласилась Оксана Лаврентьевна. – А если в помещении еще и влажно…

– Бумага тоже так пахнет, – перебила я.

– Конечно. Например, старые рукописи, – кивнула она. – Знаете, мой дедушка писал книги, которые никто не печатал. Он складывал свои труды на даче в секретер. Домик был летний, отапливался печкой, зимой и ранней весной семья там не жила, в здании было холодно и сыро. Бюро деда открыла после его смерти моя мама, а я стояла рядом и увидела множество папок. Испытала тогда огромное чувство жалости к деду. Столько зряшной работы! Лучше бы он со мной гулять ходил, помогал с уроками, а не исписывал тонны бумаги. Хорошо помню, какой запах исходил от рукописей, точь-в-точь как от залежалых вещей. Вам уже лучше? Или мне еще с вами посидеть?

– Огромное спасибо! – повернулась я к Оксане Лаврентьевне. – Вы потратили на меня кучу времени. Не знаю, как вас и благодарить.

Врач махнула рукой:

– Планида такая. Лечу в самолете отдыхать, обязательно по радио скажут: «Пассажира-врача просят срочно подойти в эконом-салон». Захожу в магазин, у кого-то случается сердечный приступ. А один раз роды в кафе принимала. У меня всегда с собой тревожный чемоданчик со скоропомощными лекарствами, стерильный хирургический набор, так что я готова к разным коллизиям. Вам могу посоветовать пройти обследование, и если нет проблем, то не забывайте про регулярные занятия физкультурой, ежедневные обливания холодной водой, здоровое питание. Постарайтесь смотреть на жизнь оптимистично, не дергаться по пустякам и проживете долго и счастливо. Поеду-ка я домой. И вы отправляйтесь туда же, не нагружайте себя сегодня.

Я еще раз поблагодарила ее, посмотрела Оксане Лаврентьевне вслед и нажала на педаль газа. Очень хочется в свою квартиру, в кроватку, но пока я лишена возможности жить в родных апартаментах, а направляться в пансион совсем не хотелось. Но делать нечего, все же придется рулить в «Уютный уголок».

Глава 17

Данте Алигьери, описывая круги ада, ничего не знал о пробках, в противном случае он бы посвятил им свое знаменитое произведение. Иногда мне кажется, что утром население севера Москвы едет на юг работать, а вечером тем же путем возвращается в свои норки. С западом-востоком та же история. От нечего делать я оперлась на руль – правая и левая стороны Нового Арбата так плотно забиты машинами, что между ними даже таракан не проскочит.

– Мани, мани, мани… – запела в радиоприемнике группа «АВВА».

Зевнув, я вспомнила: один парень из института, который я ненавидела всей душой, но все же окончила, сочинил поэму про деньги. Вернее, он переделал известные стихи разных авторов и «поженил» их. В его произведении была такая строка: «Деньги разные нужны, деньги разные важны, деньги бывают разные, черные, белые, красные»[11]. И ведь не поспоришь, что нужны! Нет в кошельке купюр или кредитки – ходи голодный и голый. На мой взгляд, люди делятся на две категории: одни ради звонкой монеты готовы на все, другие не совершат подлый поступок, даже если им пообещают весь мировой запас золота.

Я откинулась на спинку кресла, и желание заснуть неожиданно испарилось. В голове стала выстраиваться логическая цепочка. Медсестра в больнице вовсе не ограбила покойницу, Светлана сама отдала ей медальон. Думаю, серьги тоже. Кузнецова попросила Веру, если о ней кто-то будет спрашивать, сказать, что она умерла. Светлана кого-то сильно боялась. Но очень глупо прикидываться покойницей, обман живехонько раскроется. С другой стороны, со мной-то эта уловка сработала. Я в нее поверила и бросилась искать членов семьи или друзей соседки по пансиону. А та просто хотела выгадать немного времени, собираясь улететь за рубеж. Почему Света, прописанная в Москве, жила у Берты? Ну, может, у нее, как у меня, ремонт? Зачем Кузнецова из клиники метнулась домой? Ответ очевиден: нельзя улететь в другую страну без загранпаспорта, а он хранился в ее квартире.

Далее. Света вышла из подъезда со старой спортивной сумкой, и, похоже, ноша была тяжелой. Когда Кузнецова решила заплатить мне, она приоткрыла торбу, всунула внутрь руку, но вытащила не кошелек, а несколько купюр, поцарапав при этом запястье о молнию. Отчего не открыть саквояж пошире? С какой стати она втискивала кисть в крохотную щель? Наверное, на то были причины. К тому же из сумки Кузнецовой шел запах залежалости, который резко усилился в момент, когда долларовые банкноты оказались у моего носа. Что, если там лежали не необходимые в дороге вещи, а пачки денег? Специфическое «благоухание» они издавали из-за того, что долго хранились в каком-то закрытом, непроветриваемом сыром помещении. В подвале, например, или под полом. Вообще-то капитал следует держать в банке. Оформи кредитку и пользуйся ею спокойно. Да только ведь накоплениями может заинтересоваться налоговая инспекция… Вывод из всего этого напрашивается такой: видимо, Света заполучила приличную сумму баксов незаконным путем, оттого и не хранила деньги в банке.