– Недорого? – вытаращила глаза Роберта. – Моим родителям так не показалось. И Майкиным тоже. Предки нам только пансион оплачивают, а на расходы денег не дают. Я на своих не в обиде, кроме меня в семье еще трое детей, я старшая, должна сама о себе заботиться. Пристроилась в сетевой трактир, на кассе по вечерам сижу, заодно и ем там. Гамбургеры, правда, осточертели. А вот Майка на мать дуется. Та второй раз замуж вышла, а отчим с норовом, на жилье отстегивает, на остальное фигу. Сказал жене: «Избалованная у тебя дочь. Я в студенческие годы по ночам вагоны разгружал, с матери деньги не тянул». У моих-то денег в обрез, а у Майкиных бизнес, дом хороший, две иномарки. Но отчим не отец, отсюда и проблема. Ему просто жалко тратиться на чужого ребенка.
– Сколько стоит твой номер? – поинтересовалась я. – Извини за любопытство.
– Чего секрет из этого делать, ты столько же платишь, – усмехнулась Роберта и назвала сумму. Затем вздохнула: – Сквозь этот кусок сыра можно телевизор смотреть. Умеет Берта ломтики-паутинки нарезать. Талант, однако.
– У тебя, наверное, огромная комната, – предположила я, узнав, что студентка отдает хозяйке в три раза больше, чем я.
– Да нет, номера у всех одинаковые. И оплата тоже, Майка столько же отсчитывает, – пожала плечами Роберта. – Я первой сюда въехала, все комнаты пустыми были, затем дней через пять Майя появилась, и мы сразу подружились. Потом вселилась Света. Только она неконтактная. Вежливая, не хамка, но дистанцию держит. К завтраку первой прибегает, и Майка злится, что Кузнецова весь кофе выпивает, другим не оставляет. А мне по барабану, я эту гадость пить не могу. Не знаешь, когда Светлану из больницы выпишут?
– Латте хорошо пить с конфеткой, – улыбнулась я, не ответив на вопрос.
– Ага, дождешься от Берты сладкого, – скривилась Роберта.
– Во Франции в отелях постояльцам на тумбочки кладут шоколадки, – продолжила я.
– Нечаева скорее умрет, чем нам пустой фантик облизать даст, – фыркнула Роберта.
– А в моем номере кто раньше жил? – не успокаивалась я.
Студентка оперлась локтями о стол.
– Противная мажорка. Всегда в темных очках и бейсболке рассекала, губищи уже в семь утра в бордовой помаде. Жесть! Я с ней не дружила. Один раз попыталась беседу завести, да ничего не вышло, она не удостоила меня даже взглядом. Вот со Светкой они в кафе тусовались, тут неподалеку, в торговом центре. Я как-то за колготками пошла, Кузнецову с воображалой увидела – сидели рядышком, ворковали.
– Привет, – пропищала Майя, входя в столовую и заглядывая в термос. – Вау! Повезло, Светка еще не вернулась. Ща назло ей весь кофе выпью.
– Хочешь мой завтрак? – предложила я, вставая.
– Спасибо, съем с удовольствием, – обрадовалась девушка.
Я вернулась к себе в номер и села на кровать. Почему жадная до изумления Берта берет с меня значительно меньшую плату? По какой причине на тумбочке у моей кровати появляются дорогие швейцарские конфеты? Нет ответа ни на один вопрос.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнула я.
В комнату с рулеткой в руке вплыла Берта Борисовна. И, забыв поздороваться, заявила:
– Счет за воду ужасен! Кто-то не закрывает кран.
– Навряд ли это постояльцы, – парировала я. – Ведь чтобы помыться, надо опустить в приемник жетон. Думаете, я постоянно их туда кидаю и просто так лью воду? И потом, вы же получаете от жильцов деньги за пользование душем, следовательно, счета оплачиваете не вы.
– И газ расходуется с невероятной скоростью, и электричество, я умру в нищете, – продолжала Берта. – Вот, решила поставить биотуалеты, надо измерить санузлы. Для такого унитаза не нужна вода, сразу счета уменьшатся.
– Зато придется покупать химические реагенты, а они дороже, – ехидно заметила я.
– М-м-м, – простонала Нечаева. – Безвыходное положение!
Мне стало смешно.
– Есть подходящий выход: можно пользоваться унитазом и не смывать за собой.
– Так не получится, – расстроилась хозяйка, – хоть два-три раза в день, да придется опустошить бачок.
– Вовсе нет, – с трудом сдерживая хохот, не унималась я, – Берта Борисовна, вы не экономны.
– Кто? Я? – возмутилась владелица отеля. – Да я считаю каждую копеечку! Как еще можно сократить расход воды? Месяц назад я отключила посудомойку, больше ничего в голову не приходит.
Я понизила голос.
– Надо многократно использовать воду.
– Ты о чем? – встрепенулась Нечаева.
– Жильцы платят за водичку, которая вытекает из трубы, – сдавленным голосом пояснила я, – а за ту, что уходит в канализацию, нет. Под рукомойником на сливе волшебная коробочка для жетонов отсутствует. Но сейчас ведь платят и за то, что утекает из дома.
– Я думала об этом, но тут уж ничего не поделаешь, – с отчаянием покачала головой Берта Борисовна.
Меня охватило вдохновение.
– Ставите в умывальниках и душах тазики, забираете использованную воду на кухню, потом моете в ней картошку, но не выливаете, ополаскиваете еще ботинки, в результате и постоялец чистый, и овощи с обувью тоже, а бывшая в употреблении вода уходит в трубу один раз. Жаль, у вас огорода нет, вылили бы ее на грядку, тоже польза.
– Оч-чень нтересно, – протянула скупердяйка. – А что с туалетом?
– Ну, это просто, – отмахнулась я. – Берете в супермаркете бесплатные полиэтиленовые мешки, вкладываете в унитазы. Когда пакет заполнится, остается его завязать и вынести в мусорный бачок на улице. Да у вас квитанции за воду минусовыми станут!
Нечаева задумалась, а я прикусила губу и, давясь смехом, выбежала в коридор, где наткнулась на Марину.
– Читала «Желтуху»? – спросила она.
– Нет, не интересуюсь подобными изданиями, – ответила я.
Горничная помахала газетой.
– Тут про Кузнецову.
Я вздрогнула.
– Статья о Светлане?
– Убили ее, ограбили и в парке бросили, – зачастила Марина. – Прикинь, она с миллионом долларов в сумке гуляла! Богатейка, а в дыре у Берты жила. И как она в парк попала? Я думала, что Кузнецова в больнице.
Я бесцеремонно выхватила из рук прислуги бульварный листок.
– Эй, я платила за «Желтуху»! Хочешь читать, покупай свою! – возмутилась она.
– Отдам тебе деньги, – пообещала я, – и газету верну.
– Милый дружочек, – пропела Берта Борисовна, выходя из моей комнаты, – я подумаю над твоим предложением, оно перспективное. Марина, почему без дела болтаешься? Деньги тебе за работу, а не за отдых платят. Начинай пылесосить!
Горничная закатила глаза, а я юркнула в свою комнату, на ходу разворачивая напечатанное на плохой бумаге издание.
Глава 20
Нужная статья обнаружилась на третьей странице. Текст был набран мелким шрифтом, и у меня заслезились глаза.
«Вчера вечером в районе МКАДа, в лесу, влюбленная пара наткнулась на труп задушенной девушки. При покойной была большая спортивная сумка, на дне которой лежала одна стодолларовая купюра. В кармане убитой нашли загранпаспорт на имя Светланы Кузнецовой, москвички. Мы не получили никаких комментариев от правоохранительных органов, полицейские отделываются фразой: «Возбуждено уголовное дело». Но все для вас, дорогие читатели! Наш обозреватель криминальной хроники сам не один год проработал в полиции, у него много связей и отличная память. Влад вспомнил одно старое дельце, созвонился с приятелями и быстро разобрался в произошедшем.
Двадцать лет назад в своей квартире на Радужной улице была убита Наталья Алексеевна Хлудова, шестидесяти пяти лет. Кому помешала скромная учительница, ведшая уединенный образ жизни? Хлудова была одинокой, после работы, как правило, гуляла в парке, либо шла в музей, или посещала театр. Наталья Алексеевна любила читать, обожала букинистические издания, иногда покупала не особенно ценные старые книги. Не слишком щедрая зарплата не позволяла ей радовать себя постоянно, но женщина собрала неплохую библиотеку. Хлудова никогда не была замешана ни в чем противозаконном, не была богатой или известной персоной.
