Она улыбнулась, коснувшись моих губ своими.
– Я тоже тебя люблю, – прошептала Тэйт, щекоча меня своим дыханием, из-за чего мое тело будто окутало огнем.
Боже.
Мои пальцы впились в нее. А ее руки овладели мной. Она провела ладонями по моим плечам, потом запустила одну руку в волосы.
Тэйт отстранилась, затем опять прильнула ко мне, дразня снова и снова. Скользнула языком под верхней губой, прикусила нижнюю. От каждого касания дрожь электрическим разрядом опускалась в пах, в животе заныло, словно от голода.
Черт. Я не знал, чего хотел больше – трахнуть ее или съесть.
– Расстегни меня, – с трудом прошептала она в перерывах между поцелуями, которыми покрывала линию моей челюсти.
Не делай этого сейчас, – взмолился про себя.
– Поехали домой, – предложил я. – Мне быстрого секса будет мало, я настроен на большее.
– Ну, у меня никогда не было быстрого секса, – съязвила Тэйт. – Расстегни меня.
Я судорожно втянул воздух. Мой член пульсировал, я уже был абсолютно готов для нее.
Как только расстегнул молнию, ее платье опустилось до талии, и мы достигли точки невозврата.
– Куда делась моя хорошая девочка? – поддразнил я, несмотря на то, что она мне нравилась такой.
Плохая только для меня.
Тэйт – мой наркотик, и сейчас я был под кайфом. Не теряя времени даром, дотронулся до ее божественно гладкой спины, поцеловал теплую шею.
Ее настырные пальцы расслабили мой галстук, затем принялись расстегивать пуговицы на рубашке. Я сжал ее груди, поглощая каждый тихий стон, каждый вздох, покидавший ее рот. У нее такая чувствительная грудь. Поддерживая одной рукой ее спину, второй ласкал сосок, ощущая, как тот твердеет у меня под ладонью.
– Джаред, – прошептала Тэйт, приобняв меня за шею, после чего поцеловала. – Я действительно хорошая девочка. Но сейчас хочу быть очень-очень плохой.
Проклятье. Она меня убивала. Клянусь, от каждого соприкосновения наших губ, я оказывался на грани взрыва.
Я не мог ждать до тех пор, пока мы вернемся домой.
К черту все.
Я рванул свою рубашку (несколько оторвавшихся в результате пуговиц полетели на пол), наблюдая завороженно за тем, как Тэйт разделась, оставшись только в бежевых туфлях на высоких каблуках.
Ого.
Мое сердце забилось быстрее, во рту пересохло, дыхание участилось. Вся кровь хлынула вниз, я стал тверже камня. Никогда еще не испытывал такой боли прежде.
Мне было необходимо оказаться внутри нее.
– Черт, Тэйт. – Я старался коснуться каждого доступного участка ее кожи, затем поцеловал настойчиво. Напрягшись, с трудом сдерживался, чтобы не завалить ее на гребанную кровать. – Извини, я не хочу торопиться с тобой. Но это сложно. Как думаешь, может, лет через десять мне наконец-то понадобится прелюдия, перед тем как заняться с тобой сексом?
Она стояла передо мной, смелая, дерзкая, прекрасно осознавая, что я всецело находился в ее власти.
Я достал презерватив из кармана брюк, положил его на прикроватную тумбочку, избавился от остатков одежды, и вздохнул с облегчением, наконец-то освободив свой член.
Представлять то, что я хотел сделать с Тэйт, было не так болезненно, как находиться под ее взглядом. Она рассматривала мое тело, словно хотела досконально его изучить, или вроде того. Тэйт протянула руку ко мне; я едва не подпрыгнул, когда она начала меня поглаживать.
Я быстро, тяжело выдохнул.
Такого она еще не делала. Не исследовала мое тело вот так.
В ее взгляде читалось удивление и любопытство. Я бы не променял этот момент ни на что. Тэйт наблюдала за моей ответной реакцией, как я вздрагивал, становился все тверже от ее нежных, но уверенных прикосновений. Не думаю, что я способен возбудиться еще сильнее, чем сейчас.
Черт, детка. Ну же, ну же, ну же…
Проклятье, я больше не мог ждать. Возможно, дело было в ее туфлях, ее теле, или в том, что она сводила меня с ума, просто оставаясь собой, но мое терпение лопнуло.
Подхватив презерватив, разорвал упаковку, натянул его на себя, не сводя глаз с Тэйт. Потом притянул ее ближе, крепко прижал к своему телу, чувствуя, как ее обнаженная горячая кожа слилась с моей.
Тэйт прервала контакт, прошептав мне на ухо:
– Моя очередь.
Что?
Мои глаза расширились. Я не понял, что Тэйт имела в виду, пока она не толкнула меня на кровать и оседлала сверху.
Мой член был прижат к ее теплой, влажной плоти; я сжал пальцами ее бедра, едва не зарычав.
– Ты идеальна. Идеальна для меня, – сказал, наслаждаясь ощущением от ее нежной кожи под моими ладонями.
Проклятье, она мне нужна. Прямо сейчас.
Белокурые волосы рассыпались по ее плечам; Тэйт смотрела на меня словно хищница, точно знавшая, как лучше убить.
Она немного приподнялась, затем опустилась, и я вошел в нее. Тэйт была такой миниатюрной, что мне пришлось направлять свой член рукой, но я совершенно не возражал против этого.
Меня накрыло жаркой волной удовольствия, когда я откинулся назад, ощущая ее тепло вокруг себя. Сжал одной рукой ее грудь, вторую положил на бедро, касаясь, руководя ее движениями.
– Скажи, что тебе нравится, Тэйт. – Мне нужно было знать, что она тоже наслаждалась. Что она снова вернется и попросит еще.
Что она – моя девушка.
Я никому еще не хотел отдать этот титул, потому что сомневался, будто способен состоять в серьезных отношениях. Только причина совсем не в том.
Просто у меня уже была девушка. На протяжении трех лет, несмотря на то, что мы были врагами, никто не мог занять место Тэйт.
Скажи, детка. Скажи.
– Мне… – выдохнула она.
От ее неистовых движений я дышал тяжело, но был готов продолжать так всю чертову ночь.
Я резко приподнял бедра, глубже проникая в нее.
– Скажи.
Тэйт сдвинула брови, словно испытывая боль, и сбивчиво произнесла:
– Мне нравится. – Она улыбнулась. – Мне нравится, когда я с тобой.
Я быстро приподнялся, обхватил ее руками, поцеловал упругую грудь.
– Ты сладкая, как леденец, – прошептал против ее кожи, затем прикусил сосок. – Черта с два ты сегодня уснешь, Татум Брандт. Ты же в курсе, да?
– А ты? – ответила Тэйт, обхватив мое лицо ладонями.
То еще наказание.
– Я тебе кое-что не рассказал на прошлой неделе… когда мы были у тебя в комнате.
Мы лежали под простынями, обнаженные, изможденные, но счастливые, и смотрели в потолок. Я поглаживал Тэйт по руке, а она уткнулась головой мне под подбородок.
Не хотелось нарушать это блаженное спокойствие, но больше затягивать я не мог. Говорить правду – все равно, что лгать. Стоит только начать, а дальше становится легче.
– Что? – Ее голос прозвучал сипло.
Не знаю, с чем можно было сравнить испытываемое мной ощущение – то ли лев пытался разодрать мой живот, то ли носорог прошелся по груди, но я нервничал.
– Я оставил своего брата в отцовском доме. Сбежал без него, – признался я.
Тэйт приподнялась, чтобы глянуть на меня.
– Джаред, я знаю. Ты об этом говорил. О том, как пытался убедить его уехать с тобой, но он отказался.
Я кивнул.
– Но я не упомянул об одном происшествии. В день, когда я сбежал, отец заставил меня спуститься в подвал, чтобы помочь Джексу. С чем – я не знал, только когда пришел туда, то увидел... – Желчь подступила к горлу, поэтому я сконцентрировался на своем дыхании. – Я увидел пассию отца и его друга. Они лежали на полу. Мертвые.
Тэйт подскочила и посмотрела на меня, сдвинув брови.
– Мертвые?
– Вернись. – Я притянул ее обратно к себе, однако она все равно уперлась локтем в матрас и пристроила подбородок на сжатый кулак.
Похоже, ей хотелось видеть мои глаза в ходе беседы.
– Да, насколько я мог разобрать с такого расстояния. Джекс сидел у дальней стены, прижав колени к груди, и смотрел в никуда. Он не казался напуганным или разъяренным, просто сбитым с толку, или вроде того. – Я прищурился, пытаясь представить, о чем он думал в тот момент.
