Его усталый вздох разнесся по комнате.
– Ладно, – буркнула я. – Завтра позвоню Брэдену.
Ответом мне было молчание, так что я искоса взглянула на Кэма, прежде чем опять уткнуться в телевизор. Этот самоуверенный нахал изо всех сил старался не улыбнуться.
– Хорошо. Рад это слышать.
– Ты что, специально ведешь себя как самодовольный придурок?
– Как из человека, собравшего твою семью заново, я вдруг превратился в самодовольную заразу? Как мы перешли от обнимашек к сидению как можно дальше друг от друга? – Он ухватил меня за лодыжку. – Вернись.
Я отпихнула его:
– Прекрати.
– Ладно, тогда я приду к тебе.
Он напрыгнул на меня и придавил к дивану, вызвав у меня визг.
– Слезай! – расхохоталась я, когда его нос уткнулся мне в шею, а пальцы щекотно поползли по талии.
– Будешь хорошо себя вести? – пробубнил он мне в ямочку на горле.
– Я всегда хорошо себя веду, – надулась я.
Кэм поднял голову и поцелуем убрал надутость с моих губ. То, что начиналось как баловство, быстро набирало обороты. Я прижала Кэма к себе, и он глубже вошел в поцелуй, придавив мои чувствительные груди.
Когда его бедра начали мягко толкать меня, а в мою промежность уперся эрегированный член, я оторвалась от Кэма, ощущая, как все мое тело вот-вот заполыхает жарким пламенем.
– Нет, не надо, – выдохнула я, хватая его за бедра, чтобы прекратить эротические движения. – Нам нельзя сейчас ничего делать, а я уже возбудилась не по-детски. Не мучай меня.
– Да? – ухмыльнулся Кэм, и его ладонь, отпустив мою талию, коварно обхватила грудь и сдавила ее, посылая дикую смесь болезненной ласки и взрыва желания в самый низ моего живота.
– Мои глаза! – завопил Коул.
Мы с Кэмом резко расцепились, и, повернувшись, я увидела в дверях младшего брата – в пижаме, со спадающими на лоб мокрыми прядями волос. Рукой Коул закрывал лицо.
– Я ни хрена не вижу, – прорычал он и, отвернувшись, врезался в стену – только тогда он вспомнил, что надо опустить руку.
После этого брат утопал домой, хлопнув напоследок дверью.
Я уставилась на Кэма огромными от ужаса глазами:
– Наверное, мне придется простить ему слово на «х» в этой ситуации.
Кэм фыркнул и расхохотался, уронив голову мне на грудь и вздрагивая всем телом.
Я ощутила, что меня тоже распирает неудержимый смех, несмотря на ужасный стыд за себя.
– Это не смешно. Мы его травмировали. Я лучше схожу проверю, как он там.
Кэм помотал головой. Его глаза искрились весельем.
– Ты последняя, кого он хочет видеть прямо сейчас.
– Но он наверху, с мамой.
– Я уверен, он забаррикадировался в своей комнате и делает все, чтобы выкинуть из головы образ меня, трахающего его сестру прямо в одежде.
– Почему ты всегда оказываешься прав? Это страшно раздражает. – (Он только ухмыльнулся.) – Нет, правда. Или ты перестанешь, или всегда будешь оказываться на другом конце дивана.
– Отлично, – распаленно усмехнулся он. – Мне нравится мириться.
В восторге от ответа, я тут же крепко поцеловала Кэма, слишком одурманенная любовью, чтобы беспокоиться из-за того, что теперь он знает, насколько меня возбуждает его самоуверенность. Наконец отпустив его, я провела большим пальцем по его губам, надеясь, что этот сексапильный изгиб останется со мной навсегда.
– Я так благодарна тебе за сегодня. За все – за то, что ты так заботливо успокаивал меня и вылез из кожи вон, чтобы привезти ко мне дядю Мика.
Глаза Кэма засветились нежностью и тихой лаской. Он не спеша разглядывал мое лицо, как будто запоминая каждую черточку.
– Всегда пожалуйста, детка.
Я обняла его, и мы некоторое время полежали молча. Расчесывая ему волосы пальцами, я робко спросила:
– Кэм?
– А?
– Я помню, ты сказал, что забросил идею найти своих биологических родителей, но после того, что ты видел сегодня, после Мика… ты уверен?
– Это разные вещи. – Его дыхание щекотало мне ключицу. – У вас с Миком были особые отношения. А я не знаю людей, которые меня бросили. Честно говоря, мне уже и не хочется их знать. У меня есть все, чего я только могу пожелать – в Андерсоне и Хелене Маккейб. Мне не нужны причины и объяснения… Ведь как бы разумны они ни были, это никогда не изменит того факта, что эти причины оказались им важнее меня. Те люди отказались от меня. Возможно, из каких-то логических и практических соображений… но это не изменит того, как я себя почувствовал, когда узнал правду. Так какой смысл?
Я ласково и утешительно погладила его по спине, желая затащить его в самое свое сердце, где он был любим больше, чем мог себе представить.
– Они промахнулись, детка. По-крупному продешевили.
Глава 22
Коул получил исчерпывающий ликбез по поводу дяди Мика. Когда Мик уехал, брату было всего три года, так что он не помнил друга семьи, но выразил готовность с ним встретиться. Он достаточно наслушался меня за эти годы и знал: когда-то я считала, что этот человек может ходить по воде.
Подготовить маму было совсем другой задачей. Я всерь ез побаивалась рассказывать ей, опасалась, что от таких новостей у нее может совсем поехать крыша. К моему удивлению, мама восприняла все спокойно и согласилась выйти и поговорить с Миком, когда он придет.
Мне даже показалось, что она принимала душ, пока я рылась на сайтах по поиску работы на компьютере Коула.
К тому времени, как брат вернулся из школы, мои ладони уже изрядно вспотели. До сих пор мама вела себя спокойно, но все может измениться, когда она увидит Мика. От стука в дверь мое сердце пропустило удар. Уж не знаю, почему в романах это подается как что-то хорошее. Когда твое сердце пропускает удар, то невозможно вздохнуть, подташнивает и в целом как-то нехорошо.
– Вы добрались. – Я растянула губы в хилое подобие улыбки, открывая дверь дяде Мику и Оливии.
Оливия усмехнулась:
– Неужели мы настолько плохи?
– Нет-нет-нет, – поспешила заверить я, отступая в сторону и пропуская их в квартиру.
– Она не из-за нас тревожится, – шепнул ей Мик, и я понимающе, но устало улыбнулась ему через плечо, проводя их в гостиную.
– Просто снимайте куртки. Чувствуйте себя как дома. Принести вам чая или кофе? Вода, сок?
– Кофе, – в унисон ответили они.
– Нет проблем.
Но появление Коула в дверях остановило меня. Я обняла его за плечи и подвела к гостям:
– Коул, это дядя Мик и его дочь Оливия.
Мик ухмыльнулся и протянул руку. Коул робко принял ее.
– Приятно познакомиться, – пробормотал он, тряхнув волосами так, что они упали ему на глаза, чтобы не пришлось смотреть на гостей прямо.
– С тобой тоже. Господи, ты же точная копия отца в том же возрасте.
– Он совершенно не похож на отца, – отрезала я.
Брови Оливии поднялись, и она выразительно взглянула на отца:
– Молодец, папа.
Сконфузившись, Мик вздохнул:
– Я не совсем то имел в виду.
«Молодец, Джо».
– Я знаю, – отмахнулась я, устыдившись своей резкости. – Я, похоже, слишком чувствительна к этой теме.
– Понятно.
– Коул, я Оливия. – Девушка протянула ладонь, и скулы Коула чуть покраснели, когда они пожимали друг другу руки. – Приятно познакомиться с тобой. – Она одобрительно оглядела гостиную. – У вас, ребята, отличная квартира, очень красиво и уютно.
– Джо делает весь ремонт и отделку. – Коул удивил меня, сообщив об этом чуть ли не с восторгом. – Клеит обои, красит, шкурит… Все делает.
– Я под впечатлением.
Я ощутила улыбающийся взгляд дяди Мика.
– Моя наука пошла впрок, да?
Смутившись, я пожала плечами:
– Мне нравится заниматься отделкой.
– Да-да, мы знаем. – Голос мамы застал меня на полувдохе, и все мы повернулись посмотреть, как она, пошатываясь, входит в гостиную. – Ты делаешь это достаточно часто.
Мы с Коулом переглянулись, совершенно ошеломленные ее видом. Мама не только помылась, но и принарядилась, уложила волосы и немного накрасилась. На ней были узкие джинсы, свободно болтавшиеся на тощем теле, и черная шелковая блузка, которую я купила ей к Рождеству, хотя и сомневалась, что она когда-нибудь такое наденет. Для нас с братом она выглядела лучше, чем все последние годы, но, посмотрев на дядю Мика, я увидела в его глазах шок.
