Я минут пять барабанила в дверь, и Джосс наконец открыла и уставилась на меня, на секунду обалдев, – полусонная, в пижаме, с копной спутанных волос, разметавшихся по плечам.
Когда я шатнулась к ней, с искаженным болью и перепачканным засохшей кровью лицом, в окровавленной рубашке, я впервые получила реальное подтверждение того, насколько искренне и глубоко подруга ко мне привязана. Джосс втащила меня в квартиру, и я чувствовала, как ее всю трясет от ярости, пока она помогала мне пройти в гостиную и хрипло звала Брэдена на помощь.
Я скорчилась на диване. Теперь, когда я добралась до них, изнеможение выпило из меня все силы. Пока Джосс пыталась промыть ранку на губе, я рассказала, что произошло. Тогда и начались дикарские выходки Брэдена с угрозами.
– Совсем плохо? – тихо спросила я Джосс, робко касаясь области вокруг губы трясущимися пальцами. Там все болело и распухло.
– Повезло, что он зуб не выбил, – нахмурилась Джосс и взглянула на мой левый бок. – Тебе надо будет проверить ребра.
– Сомневаюсь, что они сломаны.
– О, теперь ты еще и врач?
– Джосс, – сказала я со вздохом, – если ты повезешь меня в больницу, будут расспросы и полиция, а я не могу допустить, чтобы соцслужбы сейчас совали нос в нашу ситуацию. Мама хуже, чем всегда. Они могут забрать Коула.
– Джо, твоя мама не может справиться со своей болезнью, а ты о нем заботишься, – заговорил Брэден успокаивающим тоном.
Взглядом я сказала Джосс, что она потрясающая молодчина: сохранила мою тайну, даже от Брэдена. Я была ей ужасно признательна, но уже сама изрядно устала от необходимости хранить секреты. Как будто это мне есть чего стыдиться.
– Брэден, у моей мамы нет синдрома хронической усталости. Она прикованная к постели алкоголичка.
Брэден никак не отреагировал на эту новость, только брови слегка дернулись. Мы посидели в молчании пару секунд, потом он шагнул вперед и сел на кофейный столик, чтобы оказаться прямо напротив меня. На миг я утонула в этих участливых бледно-голубых глазах.
– Я попрошу моего семейного врача осмотреть тебя утром. Он умеет молчать. Ты согласишься встретиться с ним?
– Согласится, – воинственно ответила за меня Джосс.
Я даже не смотрела на нее, но чувствовала: ее глаза буравят меня, побуждают возразить. Я кивнула Брэдену и ощутила, как диван дрогнул оттого, что Джосс с облегчением откинулась на спинку.
– Прежде чем встречаться с врачом, мне нужен план. – Я переводила взгляд с Брэдена на Джосс, во мне боролись отчаяние и решимость. – Я не могу позволить ему и близко подойти к Коулу.
– Так он хочет денег от Малкольма? – Джосс перекосило от отвращения.
– Да.
– Почему тогда ты не поехала к Малкольму? – спросила она с немалым любопытством. – Он бы тебе дал.
– Дал бы, – согласилась я мягко, однако с ноткой горечи. – Но он из той жизни, которую я уже даже не представляю, и я не хочу туда возвращаться. Встречаться с ним, испытывать его преданность – значит снова стать кем-то другим, не собой. Я не могу этого сделать. Я теперь «просто Джо». И я уже понимаю, что не могу все делать в одиночку. – Я улыбнулась подруге дрожащими губами. – Хорошо хоть я наконец поняла, что у меня есть друзья, которым можно доверять.
Джосс с усилием сглотнула и протянула руку, сплетая свои пальцы с моими:
– Есть. – Ее взгляд снова стал гневным, когда она посмотрела на Брэдена. – Мы избавим тебя от него. Мы заплатим, чтобы эта сволочь отстала.
Я повернула голову и увидела неохотный кивок Брэдена. Тот не желал платить подлецу деньгами. Он жаждал отплатить кровью.
Боль в боку и уязвленная гордость склоняли меня согласиться с Брэденом. Действительно ли Мюррей отстанет, получив деньги, – или потом вернется за добавкой? В моем детстве он всегда поступал именно так: забирал все деньги, которые мама оставляла на виду, пропадал из дома на много дней и возвращался, когда средства кончались. Единственный раз, когда он исчез насовсем, – это когда дядя Мик его исколошматил и стал моим телохра…
– Дядя Мик! – выдохнула я во внезапном восторженном озарении, так сильно схватив Джосс за руку, что ей, должно быть, стало больно.
– Мик? – Брови Брэдена сошлись в недоумении.
– Мик, – кивнула я. – Ребята, я не позволю вам платить Мюррею. Он посчитает это слабостью и потом обязательно захочет еще. Нет. – Я посмотрела на них, не улыбаясь триумфально только из-за разбитой губы. – Есть только один человек, которого Мюррей Уокер когда-то боялся, и он думает, что этот человек сейчас в Штатах.
– Мик, – хищно ухмыльнулся Брэден.
– Мик.
Повернувшись к Джосс, Брэден кивнул на дверь:
– Пойдем оденемся. Мы отвезем Джо к Мику, а потом я и он нанесем мистеру Уокеру небольшой визит.
– Нет, Брэден, я не хочу, чтобы вы…
Он поднял руку, успокаивая меня:
– Я не собираюсь с ним драться. – Его глаза потемнели. – Мы с Миком с ним просто… поговорим.
– Может, надо позвать Кэма? – спросила Джосс, вставая.
Упоминание его имени отозвалось во всем моем теле болью куда более жестокой, чем от физических ран. Я почувствовала, как запылали щеки, и тихо призналась:
– Я к нему первому пошла. Он был немного занят с Блэр.
Оба помолчали секунду, пока мои слова доходили до них, а потом Брэден выплюнул ругательство. Он протиснулся мимо Джосс, сжал ее плечо и сверкнул волчьей усмешкой, не освещавшей глаз.
– Лучше держи меня за руку. Похоже, мой кулак встретится сегодня не с одной рожей.
С этим заявлением он вышел из комнаты – вероятно, чтобы переодеться.
Я уставилась ему вслед, гадая, действительно ли он собирается сделать то, что сказал.
Джосс слабо улыбнулась:
– Он шутит. Брэден не дерется. Ну… обычно… – Она задумчиво изогнула бровь. – Хотя он несколько склонен к гиперопеке. И явно не любит мужчин, которые бьют женщин, и обманщиков тоже не любит… Но он шутит… – Повернувшись, она посмотрела на дверь. – Наверное.
«Каледонец» был отелем уровня «Уолдорф-Астория» в Нью-Йорке, то есть местом приличным. Чтобы обеспечить беспрепятственный проход, Джосс и Брэден оделись получше, а я пряталась за подругу в течение всего нашего неторопливого шествия по тихим просторам холла. Было уже полпятого утра. Брэден приветствовал ночного портье кратким уверенным кивком, и это вкупе с внешним видом – он нарядился в черный тренчкот от Армани поверх парадных брюк и рубашки – вроде бы убедило портье, что мы здесь живем.
Бабочки в моем животе бузили вовсю, когда мы поднимались на лифте на четвертый этаж. Я ощущала вину за то, что втягиваю Джосс, Брэдена и Мика в эту дрянь, но ведь я старалась не для себя – только для Коула, а у меня уже накопился приличный список эгоистичных проступков, совершенных ради защиты брата. К счастью для меня, Джосс, Брэден и Мик действительно заботились о нас, и я знала, что они сделали бы это, даже если бы я их не просила.
Когда мы остановились перед дверью номера Мика, Брэден громко постучал, а Джосс приобняла меня за плечи и притянула к себе, невольно потревожив мой больной бок. Я поморщилась – и была немедленно вознаграждена нечленораздельным извинением. Я бы посмеялась над тем, сколько раз она обозвала себя ушлепком, если бы не пыталась снова научиться дышать.
Дверь распахнулась, и я с удивлением увидела дядю Мика полностью одетым и готовым ко всему. Его глаза сощурились на меня, и я заметила, как гневно сжались его челюсти.
– Я пытался тебе дозвониться, – коротко сказал он.
Я сконфуженно заморгала:
– Гм… Мой телефон выключен. – Я это сделала, когда Кэм попробовал еще раз мне позвонить.
Мик кивнул и отступил в сторону, чтобы мы могли войти. Брэден подвел нас к комнате и резко остановился на пороге. Причину я поняла, когда мы с Джосс подошли к нему.
В номере сидели Оливия и Кэм.
Брэден посмотрел на меня сверху вниз, притягивая мой взгляд.
– Могу врезать ему прямо сейчас, если хочешь.
