— Фигня какая-то. Кровь носом идет. Нервы по ходу, сдают. Из-за экзаменов.
— Англичанка нервы последние вытянет, — согласно кивнули ему.
— Димыч, с тобой точно все в порядке? Может, тебе домой, а не на экзамен? — Спросил один из парней.
— Да нормально все. Уже проходит. Не, реально все о'кей. Не смотрите на меня, как на инвалида. — Даже заржал Дима, и ребята, успокоившись, отошли от нас.
Я расстроенная до ненависти к самой себе, медленно села на лавку рядом с ним и закрыла лицо руками. И что я в очередной раз сделала?
— Бурундукова?
— Что? — побоялась повернуться я к Чащину.
— Ну чего ты? — ткнул шутливо меня вбок парень. — У меня уже все нормально.
— Я дура. Правда, прости меня.
— Все в порядке. — Русоволосый молодой человек вздохнул. — Нет, правда, у меня реально сосуды слабые в носу.
— Дим, я не хотела. — Мне, правда, было невероятно стыдно. Я вообще, в себе?
— Да знаю я, что не хотела. Эй, Бурундук, можно я теперь тебя буду так называть? Типа в знак компенсации? — в его звонком голосе появились обычные задорные нотки.
Я всего лишь кивнула. Моя покорность еще больше шокировала Чащина.
— Когда ты так себя ведешь, я чувствую себя полным идиотом. Бурун… Я тебе даже не могу называть так теперь! Маша, да хватит, ты же не хотела и все такое. Маша? Маша, Маша! — прокричал он мне почти на ухо. Я повернулась к нему. Кажется, у меня глаза до сих пор были не только большие, но еще и красные. Плакать, я естественно, не собиралась — это я делаю очень редко, и только в одиночестве. Но было почему-то и обидно, и стыдно одновременно. И эта Князева… За неделю она, правда, умудрилась достать меня, хотя и я очень сдерживалась и старалась не обращать внимания.
И еще — Димка был прав. Смерча у меня может увести кто угодно, та же Князева, ведь я до сих пор считаю, что она влюблена в Дэна, поэтому и занимается такой ерундой, как копирование меня. А Денис не знает о ее чувствах. Думает, она влюблена в кого-то, а Ника боится. Он верит своим друзьям — тем, кому таковым считает.
«Но захочет ли он, чтобы его уводили от тебя?», — сказал смутно знакомый голос в глубине меня и головастики заявили, что это им, видите ли, передал некий полупрозрачный Дэнни. Я только отмахнулась от этих мыслей.
— Маша, да что ты? — Беспомощно посмотрел на меня Димка. — Ты плакать собралась?
— Нет. — Сказала я, глядя в пол, ногтями впиваясь в ладони — самый лучший способ от слез, эксплуатируемый мною с детства.
Он внезапно обнял меня одной рукой, очень осторожно, что было не похоже на него, прижав к себе.
— Бурундучатина, ну чего ты такая глупая? Все в порядке. Правда.
— Нет.
— Маша, да прекрати, все хорошо.
— Не хорошо.
Одногруппники на нас опять подозрительно взглянули. А я положила ему голову на плечо и только вздохнула. Вот же я дура!
Так мы просидели пару минут, пока я не почти совсем внешне не успокоилась. С Димкой было удобно. Ведь мы так давно друг друга знали и воспринимали друг друга такими, какими были. На миг я даже подумала, а что если бы Смерч не появился в моей жизни, смогла бы я обратить внимание на Чащина, ну, при условии, что Дэн прав, и я ему реально нравлюсь? Ведь любить Ника всю жизнь я бы не смогла — теперь я отлично понимаю, что это мои чувства к нему — максималистское подростковое проявление симпатии к несуществующему идеалу.
А еще… Его тоже зовут на букву «Д». Вдруг не Смерч, а он — моя так называемая Судьба?
— Ты точно в порядке? — Спросила я Димку, отстраняясь от него.
— Да. Кровь не идет. И вообще ее мало было же. Так, чуть-чуть. Поэтому забудь, хорошо?
— Хорошо.
— Вот и отлично. Дай минералочки, кстати, — попросил он, увидев на лавке мою бутылку.
— Там вода кончилась. Хочешь, я тебе другую, холодненькую куплю? — тут же спросила я, желая хоть как-то загладить свою вину.
— Хочу, — невольно улыбнулся парень.
— Что? — тут же вскочила я.
— Можно делать заказ? — Рассмеялся Чащин. Я кивнула. — Тогда «Спрайт».
— Сейчас исполню! — с этим криком я умчалась по направлению к буфету, вспомнила, что забыла сумку с деньгами, вернулась за не ней и все тем же галопом ускакала назад. Перед этим парнем мне никогда еще не было так стыдно.
— Маша, прости, — одними губами произнес Дима вслед обескураженной и чувствующей себя виноватой девушке — а это было заметно по ее глазам и уголкам опущенных бледных губ. К тому же он видел, как она ногтями впивалась в кожу ладоней, и прекрасно понимал, зачем Мария это делает. Не хотела заплакать при нем.
Она и вправду, очень расстроилась, что не сдержалась и ударила его. А он тоже расстроился — из-за того, что девушка, которая ему нравилась, да куда там — которую он любил, огорчилась.
И куда она так побежала? Сейчас опять грохнется, как она это любит делать, где-нибудь на лестнице и разобьет коленки. Глупая Бурундукова!
На миг Димке подумалось, что если бы каждый раз после того, как Маша награждала его ударом, разрешала бы обнимать себя, то он бы позволял себя бить кучу раз за день. И куда сильнее, чем сейчас это сделала она. Он ведь, правда, почти ничего не почувствовал. Может Бурундукова и спортивная девочка, хорошо бегает, отлично сдает нормативы и радует преподов по физ-ре, но рука у нее все равно женская, слабая, нетренированная для ударов.
Почему него пошла кровь в таком случае, Димка и сам не понял.
Он вздохнул и машинально вытащил из рюкзака билеты на премьеру для англичанки, которая вот-вот должна была придти. Смерч — молоток, все смог сделать, чтобы его девчонка без проблем сдала чертов английский. А билеты он отдал Димке не потому что вдруг проникся к нему всепоглощающей любовью, а потому что не хотел подставлять Машу.
— Королевой билеты отдашь ты, хорошо? — серьезно сказал ему Смерч в тот день. — То есть ты невзначай намекнешь, что вы дарите ей крутые билеты на премьеру мюзикла, а она вам — хорошие оценки. Сделаешь?
— Сделаю. — Кивнул Чащин. — А почему не Машке отдаешь?
— Ну, она же девчонка, а они, сам знаешь, глупые, — рассмеялся Смерчинский, а потом его тон стал доверительным. — На самом деле я отдаю их тебе, потому что не хочу, чтобы в случае чего Королева обозлилась на Чипа. Если вдруг у нее не прокатит с таким подарком.
— А что, может не прокатить? — поинтересовался второй молодой человек, облокотившись о стену университетского коридора.
— Прокатить должно, но всякое бывает. — Пожал плечами Денис. — Дим, сделай все ты. Тебе я доверяю.
— А, может быть, зря мне доверяешь, а, Дэнв? — улыбнулся Дмитрий.
— Я людей чувствую. Ты — свой парень. Я на тебя надеюсь.
Димка только кивнул, пряча билеты во внутреннем кармане рюкзака.
— А твоя девушка… Спасибо, что тогда поехал ее утешать, — улыбнулся ему неожиданно, как брату, Смерч. — Она очень любила свою собаку.
— Что? О чем ты? — замер Чащин. — Кто она?
— Сам знаешь. Да знаю я, с кем ты иногда встречаешься. — Поднял слегка сочувствующий взгляд на собеседника Смерчинский.
— Откуда? Она сказала? — поинтересовался со вздохом русоволосый парень.
— Не-а, видел вас вместе. Смотрите, чтобы это кое-кто еще не увидел, — с явным намеком произнес Дэнни и похлопал Димку по плечу. Уже тогда Лаки Бой начал кое-кто подозревать об одном интересном парне.
— Да уж постараюсь. — Хмуро отозвался одногруппник Маши, пиная носком кроссовка ножку лавки.
— Отлично. Если будут какие-то проблемы, обращайся ко мне.
— Заметано.
— И не обижай свою Викторию, ладно? — напоследок попросил Смерч Диму. — Я понимаю, что она сама заинтересована в ваших отношениях, и что тебе нравится Маша, но постарайся не делать ей больно. Эти девчонки такие ранимые.
— А про Машу откуда знаешь? Нашептал кто? — будничным тоном поинтересовался Дима. Длинный беловолосый друг Смерча, похожий на девчонку и стоящий в паре метров от них, внимательно посмотрел на него, с сочувствием.
