Испепеляя ненавидящим взглядом жреца, я почувствовала, что меня загнали в угол.
- Какие гарантии, что вы не выдадите эту несчастную и меня? - холодно поинтересовалась у него.
- Моё слово.
- Даже не смешно.
- Вам придётся поверить.
«Вика, даже не думай, это ловушка!» - предостерёг меня аттан.
Мои губы растянулись в улыбке, которая не достигла глаз.
- Если вы не сохраните тайну, сегодняшние события покажутся Мансану цветочками. Клянусь, одно лишнее сказанное или написанное слово, жест, взгляд, и люди побегут не только из храма, но и из города. Я прокляну эту землю так, что даже ползучие гады не смогут на ней жить! И не говорите потом, что я вас не предупреждала.
- Понять не могу, за что богиня одарила милостью такую особу, - только и ответил Пресветлый.
- А у меня в голове не укладывается, как можно прикрываясь именем богини отказывать в снисхождении изувеченной девочке, чья вина лишь в том, что она спасалась от насильников.
- Вы не думали о том, что шрамы защищали её от опасности быть узнанной?
- И какое будущее вы ей уготовили? Быть вечной служанкой и жить изувеченной с терзающим душу грузом вины? - мой собеседник хотел что-то сказать, но я его оборвала: - Молчи, жрец! Не доводи меня до греха. Ты не достоин занимаемой должности, так как не помогаешь, а калечишь души людей, которые приходят к тебе за помощью.
Чем больше я об этом думала, тем сильнее меня переполнял гнев. Ведь не с одной Ларией он так поступил! Сколько ещё поломанных судеб на его совести? Меня буквально трясло от творимой несправедливости.
- Кто дал тебе право решать, кто достоин прощения, а кто - нет? Ты кем себя возомнил? Смерти не боишься? Ты будешь молить о ней! Я проклинаю тебя жизнью!!! Жизнью в болезнях и немощи! И не будет тебе снисхождения богини, пока ты не искупишь все свои грехи. Тебе не умереть от чужой руки, а если решишь уйти из жизни сам, я проклинаю твою душу на муки вечные! - я припечатывала его каждым словом, и они кинжалами вонзалось в него. Лицо приобрело восковую бледность, а в глазах я видела смятение. Вспомнив его слова Ларии, не скрывая язвительности, добавила: - Сам решай, или страдать телом на этом свете - или вечно мучиться на том.
Я физически почувствовала как сила, бурлившая во мне в момент произнесения слов, ушла, и на меня ниспустилось умиротворение. Поневоле поверишь в божественное существование Наяриты. Меня как будто кто-то свыше одобрил и поддержал.
В отличие от меня Пресветлому хорошо не было, он пошатнулся, схватившись за сердце:
- Здесь же нет воды?! - просипел он.
- Само тело человека процентов на шестьдесят состоит из воды, - просветила его. Было ли мне его жаль? Нет. Жрец наверняка ежедневно купался в источниках. Пусть попробует прожить без их восстанавливающей силы. Как можно сопереживать болезням других, когда у самого ничего не болит? Он же забыл, каково это испытывать боль и слабость, вот и сочувствие к людям испарилось. Как там говорят: «Сытый голодному не товарищ».
Подойдя к дверям, я выглянула и бросила дежурившей охране:
- Пресветлому плохо. Принесите попить.
Мои слова взбудоражили. Всё же жрец в Мансане находился на особом положении, а известие о его плохом самочувствии произвело эффект разорвавшейся бомбы. Принесли воды, и тотчас вернулись наместник с Варгосом.
Судя по потрясённому лицу наместника, Пресветлого в таком состоянии он видел впервые.
- Наверное, имеет смысл вернуться в храм. Вас сопроводить? - подала голос я, и жрец уловил в моём вопросе подтекст.
«Радость моя, только не говори, что решилась на это безумие?!» - произнёс аттан.
Можно подумать у меня есть выбор. Да, я была готова вернуться. Если в городе не восстановить порядок, разбирательств не избежать. Шутка ли, если люди будут продолжать бежать от источников? Так и до войны дойти может. Аруанцев обвинят в гневе богини и потребуют отдать Мансан. Положа руку на сердце, сама не ожидала, что мой мысленный приказ, переданный воде, окажется столь продолжительного действия.
Глава 22
Прикрыв глаза, я дремала под мерное покачивание кареты. На этот раз дорога в Хоэрвен оказалась в разы комфортнее. К тому же король был настолько великодушен, что открыл для меня порталы, сокращая путь. Насчёт великодушия, это не шутка. После моей своеобразной помощи ему, я бы не удивилась, заставь он меня трястись несколько дней в карете.
Дело в том, что не успела я ступить на берег, вернувшись из Мансана, как мне передали распоряжение Его Величества прибыть ко двору. Не подчиниться было немыслимо. С Варгосом мы разделились. Он тоже получил на руки бумаги с вызовом от Ясарата и разрешением немедля покинуть Аруанию.
Вместе с почтой пришло письмо и от Мирэль для меня. Не на шутку встревожили новости о том, что на Ридгарна уже было совершено три покушения, и дюжину удалось предотвратить. Сам аттан об этом не проронил ни слова за всё время, и мне было тревожно, что ещё он скрывает от меня. Когда я завела об этом речь, он сделал всё, чтобы развеять мои страхи, шутливо описывая потуги наёмников по его устранению. В его версии событий всё выглядело легко и не опасно, но я понимала, что Мирэль зря не писала бы. Я всё же стребовала с него слово, что в критической ситуации он обратится к моим ресурсам. Мне были не нужны его геройства. Пришлось напомнить, что мне он необходим живым и невредимым. Аттан зацепился за эти слова, переводя всё во флирт и уводя разговор от темы покушений, но беспокойство за него поселилось в моём сердце.
Ещё Мирэль по секрету предупредила меня, что Рид всё же планирует под артефактом личины заменить Варгоса в Аруании. Для этого он сейчас работал как проклятый, подгоняя текущие дела, и активно готовя преемника на должность. Ясарату же он сказал, что ему необходим отпуск по состоянию здоровья. Сам аттан мне об этом ничего не говорил, и на все мои просьбы не совершать глупости отвечал, что и в мыслях не было. И что с ним делать?
С Ларией и Варгосом мы тепло распрощались. Было ощущение, что их я больше не увижу. Девушка всё норовила поцеловать мне руку и просила благословения. Я пожелала им удачи, и жить в любви и счастье. Не знаю, моё ли пожелание сработало, или у кёрна всё было продумано, но ему удалось вывезти девушку в Аруанию, и по приезду они сочетались браком. Перед отплытием я убрала у неё все шрамы и восстановила глаз. У Ларии случился настоящий шок, когда после магической клятвы о неразглашении, она узнала, что я наярита и повторный, когда поняла, что я не собираюсь посвящать свою жизнь заботе о страждущих.
Как бы ни было, но поездка в Мансан не прошла для меня бесследно: мои силы как наяриты увеличились и раскрылись. Я это заметила, когда лечила Ларию. Мне стоило погрузить руки в ванну, где она лежала, и попросить девушку нырнуть с головой, одновременно всем сердцем желая ей выздоровления, как вынырнула она уже без единого шрама. Если честно, удивление от чудесного излечения у нас было обоюдным.
Своё внушение с источников в храме я сняла, попутно зарядив их. Пока они будут исправно излечивать, нужда в наярите не будет столь остра. Я сделала ещё одну вещь: всем сердцем пожелала, чтобы люди со злыми помыслами не могли задерживаться в храме. Теперь вода будет изгонять их. Надеюсь, это продлит действие источников.
Покидая храм, я подошла к скульптуре богини, которая продолжала таинственно улыбаться. Если бы в первый раз не видела её скорбного выражения лица, никогда бы не поверила, что это возможно. «Такая улыбка идёт вам намного больше», - сказала ей на прощание. Можно было бы добавить: «Извиняйте, если что не так», но это уже был бы перебор. У меня вообще внутри крепла уверенность, что меня одарили, вместо того, чтобы наказать за всё содеянное, противоречащее поведению прежних наярит. При желании богиня могла бы лишить меня способностей, а они, наоборот, усилились.
А может, мне просто приятно было так думать. Я лично испытывала удовлетворение, что встряхнула зажравшихся жрецов и показала им, насколько хрупка их власть. Кто они без источников? То-то же! А то возомнили себя непогрешимым гласом божьим.
