– Мой взгляд на это не изменится, папа. Здесь не мои взгляды меняться должны. Мои неизменны были всегда. Я любила его любым, я принимала его любым, а он любит свое эго, не меня. Я не единственная и никогда ею не стану, я любимая игрушка, ценная, нужная, но, все же, игрушка. Иногда он, как ребенок, играет с другими, а потом снова возвращается ко мне, а я живая, папа. Я верности хочу, я уверенности в завтрашнем дне хочу, я устала плакать, я устала ненавидеть свое отражение в зеркале, я устала стоять на коленях.
– Я согласен с каждым твоим словом. Но я не мог не попытаться… Услышать... Именно услышать и принять правду... И, если быть искренним, очень рад, что ты нашла в себе силы прийти к этому. Я всегда поддержу тебя, приму любое решение, потому что в этой жизни осталось очень мало вещей, которые я ценю. И одной из них является твоя улыбка.
Отец ушел, а я уронила голову на подушку и закрыла глаза. Нет слез. Ни одной слезинки, глаза сухие и болезненные. Я достаточно плакала, в океанах моих слез можно утопить вселенную. Я больше не пролью ни одной по нему. Ни одной слезинки. Единственные мужчины достойные, моих слез – это мой сын, мой отец и мой брат. Если завтра Ник все еще будет оставаться здесь, я уеду сама или с Фей. Пока что это самое действенное лекарство. Не видеть. Потом я научусь справляться и с этим искушением. Сейчас я буду думать лишь о том, как вернуть детей.
ГЛАВА 16
С трудом удалось приоткрыть тяжелые веки. И тут же зажмурился – яркий свет не только ослеплял, но и причинял практически физические страдания... Сделал вздох, мысленно подготовившись к новой порции адской боли... которой не последовало. Дышать было легко. Настолько свободно, что я даже засомневался в том, что в меня стреляли в действительности. А, может, это и правда был мой очередной пьяный бред сознания после встречи с прошлым? И была ли вообще эта самая встреча? Или мне всё это привиделось, и сейчас я дома, лежу в обнимку с преданной мне бутылкой? Только обшарпанные стены и убогая обстановка вокруг наводили на мысль, что я всё же в Асфентусе. И, судя по тому, что меня не растерзали как предателя, или же, наоборот, Чёрного льва, я находился в гостях у полукровки.
Мгновением позже мерзко заскрипела дверь, в комнату зашли Влад и Рино.
– Сам...– прокашлялся, так как говорить пока было трудно. – Сам благородный Влад Воронов собственной персоной пришёл проверить, как подыхает его брат-предатель?
Влад скривился, остановившись возле постели:
– Не паясничай, Мокану. Если ты в состоянии шутить, значит, не собираешься подыхать.
Полукровка развернул стул спинкой от себя и сел на него, подперев подбородок и сложив руки.
– Вы продолжайте, продолжайте, – махнул он рукой, – я вам не помешаю. Всегда интересовался психологией родственных отношений.
Отвернулся к окну. День... В Асфентусе даже дни унылые и мрачные. Разговаривать не хотелось. Вернее, той единственной, с кем я хотел бы поговорить, здесь не было. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Воздух накалился до такой степени, что становилось трудно дышать. Хотя, это могло быть связано и с ранением. Мы с Зоричем практически дошли до покошенного здания, гордо именуемого местной гостиницей, когда я почувствовал резкую боль в груди. А потом ещё дважды. Последнее, что видел, был ошарашенный взгляд Серафима, подхватившего меня под руки. И кто говорил, что перед глазами в момент смерти калейдоскопом пробегает вся жизнь? Нагло врут. Ничего подобного не происходит. В голове проносится одна-единственная мысль. У каждого она своя. Моя была о том, что я успел сделать то, что должен был.
Голос Влада раздался неожиданно близко.
– Мы не смогли найти снайпера.
Пожал плечами, я знал, чей заказ выполняли. Эйбель, сука, не простил бы так просто убийства своей сестры. Но ему не повезло, меня основательно подлатали, а это означает, что жить ему осталось считанные дни.
Повернулся к Владу, отмечая и напряжённые скулы, и цепкий взгляд, внимательно исследующий меня.
– Это ведь она? Она меня вылечила, Влад? – Влад замолчал, не отрывая взгляда, и едва заметно покачал головой.
– Думаю, что ответ тебе не нужен. У тебя самый преданный ангел-хранитель за всю историю этого мира.
Дыхание перехватило от услышанных слов. Марианна... И снова вернулась острая боль в районе сердца, кромсая его на мелкие кусочки, каждый их которых исступлённо агонизировал, сбивая дыхание и заставляя вскипать кровь. Я до боли хотел ее увидеть. Сейчас. Немедленно. Просто увидеть.
Закрыл глаза, прислушиваясь к внутренним ощущениям, и вдруг ясно понял, что её здесь нет. Марианны не было в доме. Но куда она могла уйти из Асфентуса, если даже Влад пока находился здесь?
– Мой ангел-хранитель... Самый преданный...Вылечить меня она смогла, нашла в себе силы, а увидеться не захотела. Где она?
Краем глаза заметил, как напрягся полукровка, резко выпрямившись на стуле. Стало понятно, почему он упорно продолжал сидеть в комнате.
Влад спокойно посмотрел мне в глаза и твёрдо отчеканил:
– В этот раз за «победу» ты заплатил слишком высокую цену...
Проклятье! Эту тему обсуждать с Владом я точно не хотел. Поэтому принял скучающий вид и повернулся в его сторону.
–За какую победу, Влад? О чём ты?
– Ник, я знаю ВСЕ! О твоем "сотрудничестве" с Эйбелем, о браке и разводе с моей дочерью. Я знаю, что сейчас я должен благодарить тебя и признать, что ты своего рода мой спаситель. Но только слова застревают у меня в горле. Потому что сейчас ты больше потерял, чем достиг.
– Твой спаситель???!!! – я засмеялся. – Твою мать, Воронов!!! Сколько пафоса!!! Ну давай тогда всё-таки выдашь мне грамоту за спасение расы вампирской...Буду хранить её на полочке..
Я резко сел на кровати:
– Влад, всё это сделано не ради твоих слов благодарности. Твоих или чужих, без разницы. Не забывай, ты разговариваешь с самым большим эгоистом на свете. Я это сделал только для себя. Для моей семьи. И я понимаю, что это неприятный сюрприз для Вас, но Вы тоже её неотъемлемая часть, Ваше Величество!
– Как обычно, дерзишь. Прикрывая свои чувства сарказмом. Может, хватит уже?! Если бы ты не действовал, как всегда, в одиночку, никому не объясняя своих безумных планов, сейчас Марианна не бежала бы от тебя, как от прокаженного. Ник, ты на самом деле потерял ее...
Не совсем понял, что именно услышал в его голосе – сожаление? Или тщательно скрытый триумф?
Я схватил его за затылок и приблизил к себе:
–Чёрта с два я потерял, Влад. Если Марианне было наплевать на меня – она бы не стала вытаскивать с того света. Зачем ей это, брат, если только она всё ещё не любит меня? Зачем, ответь? Ведь намного проще ей было бы оставить меня дохнуть, корчась в дикой агонии.
– Я не говорю тебе о ее любви. Моя дочь будет любить тебе всегда, где бы ни находилась, и какие бы удары ты ей не наносил. Только любви стало мало. Наконец-то пришло время, когда она поняла, что жизнь с тобой похожа на чертову пороховую бочку. И жить в ожидании очередной искры больше ей не под силу.
Он схватил меня за запястья и оскалился, и… в этот момент меня отдёрнул от него долбаный полукровка.
– Черта с два, Мокану, вы разнесёте мой дом! – Повернулся к Владу и сказал. – Твою мать, Воронов! Вы же братья! Что мешает вам просто сесть и поговорить. За бутылкой виски?
Влад отошёл к шкафу и скрестил руки на груди:
– Ты сам все поймешь, но позже... Ты никогда не изменишься. Ты всегда останешься одиночкой. Не способным довериться. Никому. И останешься наедине со своей правотой.
– Грёбаный ад, Влад! А что я, по-твоему, должен был сделать? Что? Рассказать все Марианне? Своей жене? Прийти к ней и, деликатно извинившись, заявить: «Любимая, в целях спасения нашей семьи ты должна будешь уехать из дома и не видеться с детьми. Я разваливаю клан твоего отца и начинаю сотрудничество с его главным врагом – Асмодеем! И, ах да, я буду вынужден жениться на другой женщине и периодически потрахивать её. Я надеюсь, ты не против, любимая?"
