— Удивить тебя? — с сомнением переспросила Дарла и после уверенно добавила: — Это невозможно!
Губы мага энергии дрогнули.
Водница тоже едва не улыбнулась, но вовремя взяла себя в руки — она не собиралась так легко сдаваться.
— Но это не тренировка, Клайм, — неожиданно сухо сказала девушка.
— Да. Именно поэтому я буду рядом.
Дарла сглотнула и, помедлив, кивнула.
«Хорошо. Я полагаюсь на тебя», — говорил вид водницы. Она признавала его не как любимого, а как партнера, способного выручить в сложной ситуации.
Больше ни о чем поговорить они не успели — к особняку на улице подъехал очередной партландер, из которого вышла знакомая фигура. Девушка прошла вдоль многочисленной охраны и исчезла в недрах дома.
Тильда оказалась права — на нынешнюю встречу Райалины собрались практически в полном составе. Отсутствовали лишь пара человек из младшей семьи.
К главному залу вел длинный темный коридор с едва мерцавшими светильниками округлой формы, выступающими прямо из стены.
— Возможно, глава отметит тебя лично. Сохраняй достоинство, — напутствовал Картус, положив ладонь на плечо Конкордии. Со стороны могло показаться, будто надзиратель ведет заключенного.
Ни один мускул на лице девушки не дрогнул, но взгляд потяжелел, налился свинцом, и если бы отец увидел его, то вовсе не узнал бы свою дочь.
— Я постараюсь, — тем не менее сказала она.
Но Картус скривился — ответ не пришелся ему по душе. Мужчина склонился, собираясь приструнить свою непослушную дочурку, но ему помешали.
— Рада видеть вас вместе. Это так редко происходит! Порой мне кажется, что у моего брата и вовсе нет детей, — произнесла женщина с вишневой помадой на губах, что сложились в кривую улыбку. У любого, даже самого непроницательного человека, возникли бы сомнения в ее искренности.
— Добрый вечер, Элиз. И мы тоже рады вас видеть. — Картус проигнорировал выпад сестры. Рядом с женщиной появилась Ивонна, отставшая и только что нагнавшая мать.
Конкордия, едва взглянув на родственниц, отвела взгляд, смотря строго перед собой. Ивонна же, решившая смолчать в присутствии старших, наоборот, внимательно следила за ней.
Девушка словно сканировала каждый сантиметр тела сестры, и, будто раз за разом что-то находя, улыбалась все шире — довольно, высокомерно, пугающе.
— Слышала, ты подыскиваешь жену, — опережала события Элиз. — У меня есть одна знакомая…
— Спасибо, обойдусь своими силами, — резко оборвал ее Картус.
— Ну как пожелаешь. Я всего лишь предложила свою помощь, — безразлично пожала плечами женщина. — Хотя кто знает, может, жена и не понадобится? Расположение отца шаткая вещь. Сегодня — есть, завтра — нет.
— Не боишься? — неожиданно прямо спросил Картус, остановившись. Их процессия как раз достигла конца коридора.
— Почему я должна бояться? — фальшиво удивилась Элиз. — Это всего лишь забота, братец. Всего лишь забота…
Картус не мигая уставился на сестру, всем своим видом показывая, что он думает о ее «заботе».
— Ладно, мы пойдем к нашему столику. Прекрасного вечера, — помахала Элиз ладонью в причудливой перчатке с обрезанными указательным и средним пальцами. На первом виднелся санкровен с витиеватыми узорами на крышке.
— И вам. Прекрасного, — рублеными фразами, с неохотой отозвался Картус, резко отвернувшись.
По всему залу были расставлены столы — одни маленькие и круглые, а другие побольше и овальные. В центре каждого находилась статуэтка сарадала — золотого, серебряного и почти ржавого цветов. Так обозначалось, для какой именно семьи предназначалось место. Все старшие сидели поближе к главе рода.
Картус, словно ледокол, двигался вперед. Его дочь шла следом, собирая на себе многочисленные взгляды, — недоверчивые, а некоторые откровенно завистливые. Когда девушка прошла мимо Оберона, то едва заметно вздрогнула, но кроме парня, этого никто не заметил.
Обстановка накалялась. В зале царило напряжение, как бывало всякий раз при подобных встречах. Гости прибывали не менее чем за полчаса, во избежание опозданий, а Сарманель появлялся ровно в назначенное время. Старик словно ожидал за дверьми и отсчитывал минуты для эффектного появления.
Каменный пол, колонны, прямоугольные окна, драгоценности и артефакты, надетые на гостях, — все сверкало благодаря очень яркому, порой слепящему освещению. Световые камни были в стенах и грудой болтались под потолком, собранные в серебряную металлическую сетку.
Конкордия, плотно сжав губы, рассматривала стол главы. Ее настроение метало в разные стороны — то страх, то решимость, то ненависть, то безразличие. Хотя чувства к отцу всегда оставались линейными и как не менялись на протяжении нескольких лет, так и теперь оставались постоянны — отвращение и желание отомстить.
Внезапно боковые двери распахнулись, являя советника, что посмотрел на присутствующих зорким сосредоточенным взглядом и отступил, пропуская главу рода вперед.
От Сарманеля Райалина всегда исходила какая-то пугающая, пробирающаяся под черепную коробку темная аура. В редкие моменты, когда Конкордия встречалась с главой, ее всегда поражала способность старика отдавать приказы — резко, мгновенно, почти не тратя времени на обдумывание и не изменяясь в лице, независимо от того, какой бы жестокий указ ни прозвучал.
«Он не человек. В нем нет души…» — отстраненно, без прежнего поглощающего страха подумала девушка. Она искренне надеялась, что боги «позаботятся» об этом чудовище.
Горидас затворил двери, оставшись по ту сторону. Сарманель махнул рукой, начиная ужин, и в полной тишине зазвенели столовые приборы.
Так было всегда — сначала еда, а потом суд. В прежние времена Конкордие и кусок в горло не лез, но теперь девушка справилась почти с половиной содержимого своей тарелки, несмотря на то, что ей постоянно казалось, что глава смотрит на нее. Но Райалин не пыталась подтвердить свои догадки, рассудив, что привлекать к себе внимание ей ни к чему. Его и так скоро станет слишком много.
Конкордия сглотнула. При мысли о том, что скоро произойдет, ее пробрал озноб, а аппетит, следуя давней традиции, пропал.
* * * * *
Уже несколько часов я не снимала рюкзак с плеч — такова была просьба Конкордии. Мы не знали, когда она исчезнет. Случится ли это сегодня, завтра, а может через неделю? Но двойник хотела забрать скрытник и медальон матери с собой, а так как взять их в логово Райалинов не имелось возможности, я держалась поблизости, чтобы в случае чего каким-то чудом успеть передать их ей.
Бредовая затея.
И она так и не сказала, что написано на страницах артефакта. Это настолько личное?
— Грустишь? — Рядом со мной сел Клайм.
Пока все находились в гостиной номера, я ушла в спальню, не включая света, заняла место на широком подоконнике и сняла маску, скрывшую мое лицо от коллег Тильды. Вид на особняк был не такой хороший, как в соседней комнате, но я могла побыть наедине с собой.
— Нет. Но чувствую себя бесполезной. Это меня удручает, — призналась я, удивившись явлению блондина.
— Я испытываю похожие чувства, — вздохнув и сложив руки на груди, холодно проговорил парень.
Тильда со своими подчиненными и Дарлой покинули номер несколько минут назад. Они должны были обогнуть особняк и пробраться в дом со стороны заднего двора.
— И каково это, знать, что она намного сильнее тебя? — То ли обстановка создавала определенную атмосферу, то ли мне было плевать на то, что я перехожу границы личного.
Но Клайм даже бровью не повел.
— У всех свои таланты. И она сильная для других, не для меня. Я знаю ее слабости.
— Говоришь, как манипулятор. — После краткого экскурса в их взаимоотношения с Дарлой у меня возникла именно такая мысль. И я видела, что за последние сутки их отношения переменились, — ее ненависть обратилась осторожностью, его спокойствие — заботой.
— Возможно. Но я просто очень хорошо ее знаю. Я разбираюсь в людях.
