Горидас переступил с ноги на ногу, для него, как и для некроманта, увиденное стало неожиданностью.
— Что это? — жестко спросил Даниэль.
— Думаю, моя внучка обязана присутствовать на переговорах.
Один из ростков обернулся около раскрытого рта девушки, выполняя роль кляпа, так что она могла лишь мычать.
— Для чего?
— Во избежание глупостей, — проскрежетал глава.
Сарманель не мог выращивать растения из семени и видоизменять их первоначальный облик, но он искусно воздействовал на остальную зелень, управляя, придавая сил и ускоряя цветение.
— Вот странность — моя внучка не может пользоваться магией! Конечно, вырастить Могуч-Древень дорогого стоит, но ведь настоящего истощения не случилось. Как странно, что она не пытается сопротивляться мне остатками сил, ведь девочка так напугана. — Старик поморщился, а на его лице появилось задумчивое выражение.
На скулах некроманта заиграли желваки. Но вскоре гнев обернулся непроницаемым спокойствием.
— Я пришел сюда не для того, чтобы наблюдать за вашими играми, Сарманель.
— Разве это и не твоя игра тоже, Даниэль? — спросил он, на время потеряв к внучке интерес. Посмотрев на своих охранников, застывших чуть в отдалении от кресла, старик властно приказал: — Выйдите. Оставайтесь за дверью и охраняйте. А ты, Горидас, останься.
Двое мужчин направились к дверям. В отличие от остальных стражников, они были одеты в белоснежную форму, а на их поясах висели крупные кинжалы с рукоятками, выполненными из черного камня с мелкими мерцающими вкраплениями.
В свою охрану Сарманель не выбирал абы кого.
— Предполагаю, у меня появился товар для обмена, некромант? — оскалившись, спросил старик. — С тобой было сложно. Ты не нуждался ни в деньгах, ни в какой-либо помощи. Полностью самодостаточен.
— И угрозы тоже на меня не действовали, — подсказал Даниэль, проходя вперед и занимая свободное кресло напротив главы. На Конкордию некромант больше не оглядывался, а Сарманель пристально следил за каждым его движением.
— Верно, — согласился глава. — Но всему свойственно меняться. Иначе тебя бы здесь не было.
Зеленый туман пропал, и старик позволил себе расслабиться, показывая себя хозяином положения. Некромант оставался собран и холоден, словно присутствие Конкордии не усложнило его задачу.
«Эмме, мягко сказать, не понравится, если с ее двойником что-то произойдет», — отстраненно подумал он.
Старик прощупывал Даниэля, искал границы, за которые мог бы зайти, и наконец-то с гадкой улыбкой заявил:
— Я не расторгну родовой договор с Конкордией, — и, сделав внушительную паузу, продолжил: — Пока не расторгну.
— Меняете правила?
— Ставлю условия.
Все это время Горидас стоял у двери, подобно охранникам снаружи. Конкордия же незаметно вновь пыталась активировать артефакт. Она успела вовремя обрубить связь, чтобы пройти магический обыск. Подобные вещицы всегда создавались с расчетом на то, что их существование должно остаться в тайне для остальных, поэтому силовой фон глушился, что помогало пройти проверку другими артефактами. Именно из-за этой особенности передатчик заслужил свою высокую стоимость.
— Мне это не выгодно. Она талантливый природник, — продолжил Сарманель.
— Но разве ваши цели не превыше всего? — резонно заметил Даниэль.
— Это верно. — Порой в старике просыпалось подобие уважения к некроманту. Всего лишь отголосок, но для того, кто всегда считался лишь с собой, даже тень оного чувства говорила о многом. — Но у меня нет подходящего тела.
Горидас насторожился. Глава не имел привычки рассказывать о своих планах, если не был уверен, что они останутся в тайне.
— Не можете найти младенца? — уточнил Даниэль.
Для ритуала был необходим новорожденный ребенок, хрупкая душа, еще не закрепившаяся в теле. Все же некромант не принадлежал к богам, что с такой легкостью перетасовали души Эммы и Конкордии, словно это ничего не значило. Хотя с недавних пор Даниэль предполагал, что похожесть девушек тоже сыграла немаловажную роль, они изначально были связаны. Правда, в ситуации с младенцем тоже имелись определенные условия — чтобы сохранить свои воспоминания, Сарманелю потребуется постоянное воздействие целителей на детский мозг, что просто не способен воспринять разом такой объем информации. Ну а потом заново пройти период взросления. Не каждый готов решиться на подобное — слишком много рисков. Да и порой забвение о прошлой жизни едва ли не высшая благодать, что даруют человеку, позволяющая снять со своих плеч груз былых ошибок и потерь.
Идея о смене тела не пришла главе рода Райалинов случайно. Поначалу зародилась навязчивая мысль найти способ продлить себе жизнь, но со временем она переросла в нечто большее, и начались поиски, что с каждым годом становились все усерднее, безрассуднее и жестче.
Взятки. Угрозы. Убийства.
И вскоре в руки Сарманеля попал дневник умершего некроманта, ставившего эксперименты пару веков назад. Примерно в то же время в семье Лефевра случилась трагедия, чем старик и воспользовался, расспросив Даниэля.
Сам маг смерти плохо помнил тот диалог, но оставалось ясно одно: Даниэль сказал или показал нечто такое, что твердо убедило Сарманеля в том, что он справится с поставленной задачей.
— Он еще не родился, — вновь оскалившись, ответил старик.
Притихшая Конкордия слушала, широко раскрыв глаза. Она еще не понимала суть запросов главы, но уже догадывалась — это нечто аморальное. Подобные мысли вызывали в ней противоречие, ужас и понимание того, что, как и в случае с кордонской травой, она едва не совершила преступление.
Почти убила. Почти разрушила чужую жизнь. Дважды.
— Я позабочусь о том, что вскоре у кого-то из моих детей родится сын.
Челюсть Даниэля заныла от напряжения. Одно из самых скверных его предположений сбывалось.
— И тот, чьего ребенка вы выберете, получит власть?
— Да. Так будет проще наследовать ее после, — спокойно, как по-деловому, подтвердил старик, но его голос был сух и не предвещал ничего хорошего.
Сарманель собирался убить своего новорожденного внука, заняв его место. Откровенно говоря, даже мозг некроманта пасовал от зашкаливающей противоестественности этой идеи.
— И что же вы предлагаете мне? Ждать год? — вкрадчиво спросил Даниэль и тут же, покачав головой, добавил: — Нет, так не пойдет.
— Почему? Этот год ты сможешь делать с ней все что угодно. Вы будете свободны, — проскрежетал Сарманель, что все больше напоминал спятившего. В его глазах горел безумный огонек. — Когда придет время моей смерти, я расторгну договор, и вы освободитесь.
В кабинете разразилась тишина, что нарушалась лишь громким дыханием Конкордии и веселым потрескиванием дров в камине.
Некромант мрачно ухмыльнулся.
Неужели все так просто? Конечно нет. Даниэль мог притвориться, что заглотил наживку, тем более некоторые доказательства уже имелись в их распоряжении, но вместо этого маг смерти неожиданно прямо и угрожающе спросил:
— И потом вы убьете меня, Сарманель? — И глядя в покрасневшие глаза старика, добавил: — Хотя скорее всего, вы предпочтете избавиться не только от меня. Со временем не останется никого, кто бы знал правду о вас? Зачем вам лишние риски, ведь так? Поэтому, Горидас, что бы этот полоумный тебе ни пытался обещать, он не исполнит.
Старик поднялся, тяжело и грозно. Пренебрежение некроманта вызвало в нем едва сдерживаемый гнев.
— Щенок, хочешь по-плохому?! — спросил он, выплевывая каждое слово. — Я знаю твои слабости, некромант. И если ты сам пришел ко мне, то уже не уйдешь! Что если я надавлю на все точки сразу?
Сарманель действительно разузнал о нем довольно много, и даже про слабость к алкоголю и всем подобным веществам, и то, что, если Даниэль потеряет контроль, худо станет всем.
Но старик сам недавно заявил: всему свойственно меняться — так и магия смерти больше не мучила и не изнуряла некроманта, а стала верным цепным псом, способным разорвать всех в клочья.
