— И что мы будем теперь делать, Гектор? — поинтересовался его величество, как только Дайд отложил артефакт. — Защитник, полнейшая каша в голове… Как бы не спутать одну реальность с другой…
— Это побочный эффект, он скоро пройдет, — сказал Дайд. Ему по роду службы приходилось работать с кристаллами памяти гораздо чаще, чем императору. — Что касается наших дальнейших действий… Будем использовать план Б.
Берт не выдержал и спросил:
— А в чем заключался план А?
Ответил Арен:
— Я рассчитывал, что ты останешься и ректором, и архимагистром. Честно говоря, это было бы проще. Но раз так… — Кажется, император усмехнулся. — Будем использовать план Б, по которому ты все теряешь. Это сложнее, но…
— Но не невозможно, — закончил за него Дайд. А потом, чуть помолчав, добавил: — И да… Если вы… то есть если ты волнуешься за Эн, то не стоит. Сама по себе она никому не нужна. И раз ты у нас теперь магический калека…
— То нападения не будет, — кивнул Берт.
Что ж, этого он и добивался.
— На нее — да, — мягко сказал Гектор. — Но все архимагистры сообразят, что случилось с твоим резервом, и я буду оч-ч-чень удивлен, если их не разорвет от любопытства прямо на Совете. И одному Защитнику известно, чем это кончится лично для тебя.
— Убить захотят? — Берт поднял брови. — Но я ведь уже все рассказал Арену. И даже показал.
— Ну так они об этом не знают…
Весь день я толком не могла сосредоточиться — все думала о том, что же такого секретного может быть в демонах Геенны, изменивших резерв Арманиуса. Иногда мне казалось, что я вот-вот до чего-то додумаюсь, но мысль ускользала и, как ящерица, теряла хвост.
А вечером, когда я вышла из здания госпиталя, то заметила золотой магмобиль неподалеку от входа. Дверца открылась… и оттуда шагнул Арчибальд.
Я замерла. И только сердце колотилось…
— Добрый вечер, Эн. — Принц медленно шел вперед, и снег скрипел под его ногами.
— Добрый, ваше высочество, — сказала я негромко, чуть присела и склонила голову. Страшно хотелось поскорее скрыться, убежать, и не отвечать на его вопросы, и… не отказывать ему.
— Вам понравились цветы? — спросил Арчибальд, лукаво блестя глазами. Как будто кому-то могут не понравиться такие цветы!
— Конечно, ваше высочество.
— Эн… — Принц подошел еще ближе и аккуратно взял меня за руку. — Вы позволите пригласить вас…
— Не нужно. — Я медленно освободила руку и спрятала ее за спиной. — Не обижайтесь, но…
— Я вам не нравлюсь?
Я замолчала и закусила губу, страшно смутившись. Никогда в жизни не говорила о таких вещах прямо и… не уверена, что смогу. Да и что тут можно ответить? Нравится же. Но он ведь принц!
— Эн, пожалуйста, дайте мне шанс.
Защитник… И ведь наверняка сейчас куча народу прилипла к оконным стеклам, наблюдая эту сцену и перемывая кости Арчибальду и мне. Принцу-то ладно, а мне же сюда возвращаться завтра утром!
— Ваше высочество… Я не могу. Пожалуйста, простите, — почти прошептала я и тут же быстро пошла прочь, надеясь, что Арчибальд не станет меня догонять.
Не стал. И правильно. И я сама тоже все сделала правильно. Но почему тогда так больно дышать?..
Ближе к вечеру браслет связи вновь завибрировал. Берт в это время как раз ужинал и, покосившись на экран, улыбнулся — Валлиус.
Удивительно, как Брайон продержался столько времени. Наверное, думал, что он сам будет его беспокоить, расспрашивать про Эн, а Берт проявил поразительное отсутствие любопытства, и главврач Императорского госпиталя заподозрил неладное.
Арманиус на его месте тоже бы всполошился. Но он просто не мог повторять сценарий «прошлой» жизни и опять расспрашивать всех об Эн. Зачем? Никто ведь не будет играть в Гектора Дайда и пытаться выяснить, откуда у Берта информация.
— Ты как себя чувствуешь? — поинтересовалась проекция Йона, которую Арманиус мог различить только в общих очертаниях.
— Лучше. И ожоги проходят, и вижу четче. А контур… ну уж какой есть. Выживу и с таким.
— Еще рано отчаиваться, — возразил Валлиус. — Эн только начала лечение. Она, знаешь ли, вполне способна сотворить чудо.
— Знаю. — Берт улыбнулся и почувствовал себя отомщенным за «прошлую» жизнь, когда Брайон запнулся и замолчал на полуслове.
— Я как-то ожидал, что ты будешь меня расспрашивать про нее, — признался он в конце концов через несколько секунд. — Даже прокручивал в голове, что буду тебе отвечать. А ты… к кому-то другому, что ли, обращался?
— Ну да, — пожал плечами Берт. — Я же понимал, что ты мне ничего не расскажешь. Вот и выяснил все у парочки коллег.
— Угу. Ну… и что ты думаешь?
Арманиус усмехнулся. Что он думает? Ответ был очевиден.
— Что я идиот.
На следующий день, когда я пришла к ректору, в окно светило яркое солнце, и я на миг зажмурилась… и замерла, услышав радостный голос Арманиуса:
— Эн, я тебя вижу! Пока не очень четко, но уже гораздо лучше! Подойди поближе.
— Конечно, видите, — проворчала я, чтобы скрыть неловкость, и подошла к дивану, на котором сидел архимагистр. Он счастливо улыбался, вглядываясь в мое лицо. — Завтра-послезавтра зрение полностью восстановится. И ожоги скоро совсем пройдут. Как у вас с ходьбой?
— Неплохо. — Он все смотрел на мое лицо, словно не мог насмотреться. Эн, о чем ты вообще?.. Просто он видит тебя в первый раз! Ему интересно! — Я уже почти не спотыкаюсь каждую секунду.
Я не выдержала и рассмеялась.
— Хорошо, я очень рада. Снимайте халат и ложитесь, начнем с ожогов. Сегодня мы с вами в последний раз займемся ими и глазами, а с завтрашнего дня уже будем только контур восстанавливать.
Архимагистр согласно кивнул, и я приступила к делу.
Ожоги действительно почти прошли, но в этом был и определенный минус. Тело ректора из больного становилось здоровым, а значит, привлекательным. Нет, в любом другом случае я не обращала бы на это внимания, но… не в этом. И периодически мне нестерпимо хотелось остановить движение ладоней, сжать пальцы, почувствовать тепло кожи… Неправильные мысли. Но если бы я могла их контролировать!
— Завтра Совет архимагистров, — заговорил вдруг Арманиус, и лицо его при этом было каким-то странным. Словно он ощущал неловкость от того, что именно говорил. — На нем будут обсуждать закон, который лоббирует Арчибальд. Про титулы не по наследству, а за заслуги перед империей.
Я, еще не отошедшая от мыслей про то, как мне хочется просто погладить кожу ректора — без всякой мази, не сразу поняла, о чем он говорит. А когда поняла, все равно не поняла, при чем тут я.
Между тем Арманиус продолжал:
— Что ты думаешь об этом законе, Эн?
— Ну… — протянула я, заканчивая с грудью, и попросила: — Переворачивайтесь. Я думаю, что он необходим, но вряд ли его примут.
Архимагистр кивнул, переворачиваясь ко мне спиной.
— Да, я тоже так думаю. Сейчас у нас, по сути, временное рабство. Неаристократы учатся и работают, но при этом они обязаны платить налоги, в отличие от аристократов. Лишаться постоянного притока денег нет никакого смысла.
— Несправедливо.
— Конечно. Но ты сама все понимаешь, Эн. И Арчибальду, если он хочет добиться успеха, стоит прописать в законе более четкие условия дарения и передачи титулов. Того, что я видел пару недель назад, слишком мало. Ему следует подойти к этой работе более скрупулезно, расписать все подробнее, но, если Арчибальду скажу об этом я, он не станет меня слушать.
— Почему? — Я удивилась. Его высочество никогда не производил на меня впечатления человека, который не умеет слушать, да и… он ведь начальник Арманиуса.
— У меня с ним не слишком хорошие отношения. Так уж получилось. К моему мнению принц не прислушается. А времени уже в обрез, заседание Совета завтра. Поговори с ним сама, Эн. Арчибальду нужно надавить на слабые места архимагистров из неаристократов и на титулованных магов, которые хотели бы, например, жениться на неаристократках. Таких в Совете достаточно.
