Я задумчиво намазывала ректору спину, не обращая внимания, что уже не столько намазываю его, сколько просто глажу. С учетом того, что случилось накануне… Конечно, мне совершенно не хотелось встречаться с Арчибальдом. Но закон… Его необходимо принять.
— Хорошо, — сказала я в итоге. — Я поговорю с ним, обещаю.
И только в тот момент, когда Арманиус удовлетворенно кивнул, я неожиданно осознала…
Защитница, а с чего он решил, что принц будет меня слушать? Поначалу я не задумалась об этом, увлеченная собственным наваждением, но теперь… Неужели до ректора тоже дошли слухи про нас с Арчибальдом? Хотя нет никаких «нас», есть отдельно я и отдельно принц.
— Архимагистр… — начала я неуверенно, но он меня перебил:
— Эн, ты можешь называть меня просто Бертран или Берт. Мы ведь уже не в университете, да и архимагистр из меня теперь так себе.
От неожиданности я замерла, растеряв свои вопросы.
— Я буду рад, если ты оставишь официальность. Но, конечно, это твое дело, и, если тебе некомфортно, я не обижусь.
Вместо ответа я пробормотала:
— Переворачивайтесь, займемся глазами.
Арманиус послушался, никак не прокомментировав отсутствие моего ответа на свое предложение. А я поспешила сменить тему, пока окончательно не сошла с ума от смятения и неловкости.
— Почему вы думаете, что Арчибальд будет слушать мои советы по поводу доработки закона? Я ведь… — Я запнулась, но все-таки закончила: — Я ведь ему никто.
— Ты его вылечила, — пояснил ректор, глядя на меня внимательно и серьезно. — И он доверяет тебе, Эн. Мы всегда доверяем врачам, которые нам помогли.
Я улыбнулась, расслабляясь.
— Так говорит Валлиус.
— Я знаю. — Архимагистр тоже улыбнулся. — Именно у него я эту фразу и подхватил.
В этой реальности совершенно не хотелось просить Эн поговорить с Арчибальдом и подталкивать их к сближению. Но менять прошлое подобным образом не стоило. И если тогда Эн беседовала с принцем, то и сейчас она должна с ним побеседовать. Арчибальд послушал ее, доработал закон, и кто знает, что будет, если пустить все на самотек в угоду собственной ревности. Хотя искушение было.
А ближе к вечеру, когда Берт изнывал от мыслей, как там проходит диалог Эн и Арчибальда, к нему домой вдруг заявился Гектор Дайд. Причем не перенесся с помощью пространственного лифта, хотя допуск на перенос у него был, а постучал в дверь, словно пришел с официальным визитом.
Но, если судить по знакомой по прошлой реальности длинной деревянной коробке, визит все же был неофициальным.
— Что-то случилось? — поинтересовался Берт, глядя на то, как Гектор вешает верхнюю одежду в шкаф в прихожей.
— Случилось, — пробормотал дознаватель. — Когнитивный диссонанс случился.
— Э-э-э…
Дайд захлопнул шкаф и, повернувшись к Арманиусу, потряс коробкой с сигарами.
— «Там» мы с тобой курили после нападения на Эн. «Здесь» нападения не будет, ручаюсь. Так что же, не покурим?
Берт расхохотался и махнул рукой, приглашая Гектора на второй этаж.
Минут через двадцать, когда в теле появилась приятная расслабленность — правда, зрение при этом чуть сильнее затуманилось, — Арманиус поинтересовался:
— «Там», как я понял, на меня должны были совершить покушение?
Дайд с наслаждением выпустил в воздух целую струю дыма и кивнул.
— Ага.
— Из-за… — Берт запнулся. — Кровной магии?
Еще одна струя — и задумчивый голос:
— Надо будет и правда предложить тебе карьеру в моем комитете…
— Это логичнее всего, — пожал плечами Арманиус. — Университет и его сила — мощный артефакт. Не слишком понимаю, как это можно использовать…
— Да перестань, — поморщился Дайд. — Хочешь сказать, ты сам не черпал оттуда энергию? После горячих заданий на севере Альганны, например.
— Не то чтобы я черпал ее сознательно… Я просто приходил в университет, и он сам давал мне силу. Буквально напитывал ею. Хороший способ восстановления. Но я, знаешь ли, никогда не перебарщивал и не использовал эту энергию с какой-то другой целью. Да и не уверен, что ее можно использовать.
— А почему нет? — Гектор затянулся, и из ноздрей у него пошел дым. — Ректор университета как проводник между артефактом и той целью, с которой предполагается использовать этот артефакт. Из тебя проводник неважный, ты и сам не злоупотребляешь, и другим не дашь. Но что, если ректором будет другой человек?
— Все-таки Велмар, значит… — пробормотал Берт, и Дайд покачал головой.
— Я этого не говорил. У лестницы, которая ведет к конкретной цели, может быть много ступенек. Ты — первая. А вот второй ступенькой может быть Велмар — в том или ином смысле.
Арманиус помолчал, глядя на то, как Гектор выпускает изо рта одно дымное кольцо за другим и каждым любуется почти с умилением. Картинка расплывалась, словно вокруг клубился туман, и Берт вдруг подумал, что Эн, узнав об этом курительном сеансе, наверняка очень бы ругалась.
Но смысл? Его все равно нельзя вылечить.
— А где меня «там» должны были убить? Мне казалось, ты знаешь это.
Дайд кинул на Арманиуса укоризненный взгляд и пробормотал:
— Нет, я, пожалуй, погорячился с предложением тебе работы в комитете… Это же очевидно. Испытания на присуждение звания архимагистра — идеальный способ как убить, так и скрыть преступление. Ты ведь помнишь, что во время них погибает десять процентов кандидатов? Ты просто пополнил бы… хм… коллекцию.
Действительно, как он сразу не догадался? Комната испытаний — прекрасная ловушка.
— И как ты планировал меня спасти? Если планировал, конечно…
— Зачем тебя спасать? — пробормотал Гектор с иронией. — Архимагистром больше, архимагистром меньше…
— Что, не скажешь?
— В этой реальности я могу только предполагать. Но не сейчас. Крепче спать будешь. Потом, когда ситуация стабилизируется, расскажу.
Берт решил не настаивать. Во-первых, давить на Дайда — дело бесполезное, а во-вторых… И правда крепче спать будет.
Весь рабочий день я думала над тем, что сказал Арманиус, и ничего удивительного, что у нас с Байроном не было успехов в лечении. Бывший однокурсник опять расстроился, но уже не так сильно, как накануне.
— Вчера мой заведующий спросил, как у нас дела, — пробормотал Асириус, когда я поинтересовалась, в чем причина такого подозрительного равнодушия. — Я сказал, что у нас пока по нулям, и Мортимер… Ну, ты ведь его знаешь. «Лечить людей — это тебе не капусту рубить для пирожков».
Я хмыкнула. Макс Мортимер, заведующий хирургией, чем-то безумно напоминал мне Валлиуса, только юмор у него, в отличие от юмора наставника, был в основном черным. И я подозревала, что он сказал Байрону не только это, про капусту и пирожки, но и что-нибудь еще, едкое и неприятное, и потому Асириус сегодня проявлял большее терпение, чем накануне.
А вечером я, сцепив зубы и взяв в кулак всю свою волю, направилась во дворец, на аудиенцию к Арчибальду. Плевать на нежелание туда идти — закон важнее. Не знаю уж, зачем Арманиусу понадобилось просить меня поговорить с принцем… Ректор ведь аристократ, ему-то что до нетитулованных магов?
«Ты слишком плохо о нем думаешь, Эн», — шепнул внутренний голос, и я досадливо поморщилась. Да, наверное. С одной стороны, я восхищаюсь им, я… да, я все еще влюблена в него, и не меньше, чем в детстве. А с другой — я всегда жду от него чего-то плохого лично для себя. Я несправедлива.
Шагая по коридорам императорского дворца в сопровождении охранников и слуги, я вспоминала, когда была здесь в последний раз — в тот день мне вручали орден Золотого орла. Я очень надеялась, что на награждении будет ректор как официальный представитель университета, но вместо него присутствовал Велмар Агрирус.
Я не спрашивала, где Арманиус, но Брайон тем не менее сказал, как только мне вручили орден:
— Берт вчера был срочно переброшен на север вместе с двумя отрядами охранителей. — Я бросила на наставника удивленный взгляд, и тот пояснил: — Это я… так просто. Вдруг ты удивилась, что вместо него проректор.
