'...Наемники фашизма - троцкистско-бухаринское отребье - хотели и хотят превратить нашу страну в колонию иностранных капиталистов, надеть ярмо капиталистического рабства на свободный советский народ, вернуть эксплуатацию, безработицу, голод и нищету...'
На второй странице в глаза бросался заголовок: 'ГНИЛАЯ ПОЛИТИКА ЦК КП(б) КИРГИЗИИ':
'...Статья 'Правды', приоткрывшая завесу над преступлениями буржуазных националистов, не нашла надлежащего большевистского отклика в ЦК КП(б)К. Республиканская газета 'Советская Киргизия' опубликовала передовую, в которой бесстыдно, наперекор очевидным фактам, пишет, будто новое руководство (имеется в виду нынешний ЦК КП(б)К) имеет достижения в разоблачении контрреволюционных националистов. Статью редактировал первый секретарь ЦК КП(б)К тов. Аммосов, и эта дипломатическая концепция принадлежит ему.
Статья в корне ложная. Напечатание ее выдает с головой редактора газеты А. Целинского, который, видимо, находится на поводу у националистов. Если он не выправит немедленно линии газеты, не может не встать вопрос о его партийности...'
Дальше рассказывалось про политдень на заводе им. Дзержинского в Днепропетровске, где доклады были сделаны в 45 цехах в трех сменах. Статья какого-то Е. Жукова о внутреннем положении Японии.
Мда-а... Лучше уж спортивные новости почитать. Вон, например, в рамках второго круга чемпионата СССР по футболу московские 'Спартак' и 'Динамо' два дня назад сгоняли нулевую ничью. Играли лидеры, игра была равна... И так далее. Динамовцы лидируют, а нападающий бело-голубых Василий Смирнов первый в списке бомбардиров.
Ладно, с обстановкой в стране и мире все более-менее понятно. А вот где мне приобрести носки-то, в конце концов?! Где тут торгуют чулочно-носочными изделиями? Этот вопрос я адресовал прилично одетой женщине средних лет.
- Галантерейный магазин есть отсюда в паре кварталов, но там дороже, чем на рынке, - ответила она.
- А на рынке почем?
- Ну, в среднем если брать, пожалуй, можно будет купить за рубль пару.
Я прикинул сумму доставшейся от Шляхмана наличности, выходило где-то около 80 рублей. Особо не разгуляешься. Так что придется экономить на всем.
- А где ближайший рынок, не подскажете?
- Да езжайте на Тишинку, там чего только нет, и поторговаться можно. Знаете, где это? Я вам сейчас расскажу, как добраться. Тут либо на метро, либо на трамвае...
Я все ж добрел до галантерейного, решив ознакомиться с ассортиментом. Но тот, как назло, был закрыт на ремонт. С той стороны витрины женщина-маляр покосилась в мою сторону и принялась дальше красить стену.
Ладно, так и придется на рынок тащиться. Спустя тридцать минут я спрыгнул с подножки трамвая возле Тишинской площади. Да уж, давненько я не катался общественным транспортом, все больше на своем внедорожнике. Вроде бы не час пик, а все равно помяли в трамвае изрядно. Как только кондуктор умудряется всех обилечивать?!
У входа на рынок мороженым из ящика на колесах, с надписью 'Московский хладокомбинат им. Микояна', торговал мужик в белом переднике, вроде тех, которые перед рубкой мяса одевают мясники. Только у мясников тот в кровавых разводах: даже если после стирки, все равно бурые пятна проглядывают, а у мороженщика фартук почти ослепительной белизны.
Встав за парнишкой лет десяти в тюбетейке, я отстоял небольшую очередь и за 30 копеек получил маленький сэндвич, состоявший из двух вафельных пластин и с мороженым посередине. Вкусное, кстати, жаль, что мало. Может, потом еще возьму, а может, и не возьму, сэкономлю.
Тут же вдоль ограды стояли в ряд три ларька с вывесками 'Моссельпром', 'Розторг' и 'Хлеб'. Сам же Тишинский рынок напоминал большое человеческое море, над которым стоял нескончаемый гул. Продуктов здесь не имелось за исключением фуража для скотины, зато всякого ширпотреба - хоть отбавляй. Самовары, подстаканники, посуда, копии картин, поношенная одежда и обувь... Ага, вот и носки-чулки, а там вон еще, и еще... Тут тебе и новые с биркой, и ношеные, местами даже заштопанные. Хм, надо же до такого докатиться, я всегда считал, что трусы, носки и прочая хрень типа нижнего белья - товар сугубо личный, если уж ты его купил - тебе его и носить. Так что бэушные вещи я проигнорировал, и вскоре, потратив два рубля с полтиной, стал обладателем двух пар носков черного и коричневого цвета. В той жизни как-то сдуру купил несколько комплектов одного цвета, так после первой же массовой стирки я все носки перепутал. Причем там даже почему-то было трудно отличить, где правый, а где левый, так и одевал что придется.
- Носите на здоровье, - напутствовала меня продавшая мне предмет туалета женщина.
В соседнем ряду уже у другой тетки я прикупил двое трусов по местной моде, не в одних же все время щеголять. Засунул их в карман пиджака. А у третьей за трешку приобрел вполне приличную кепку серого цвета, хоть и немного потертую по полям. Не успел пройти и нескольких метров, как едва не стал жертвой карманника. Выручили приобретенные во время службы инстинкты и мгновенная реакция. Схваченный мною за руку парнишка лет десяти в поношенной одежонке дергался что есть сил, но вырвать тонкое запястье из моего железного захвата было нереально.
- Дяденька, я ничего не делал, чего вы меня схватили?
Лишняя шумиха мне была ни к чему, а тут еще зеваки начали собираться, и продавшая мне кепку тетка раскричалась, призывая позвать милиционера. Поэтому я громко заявил, что лично отконвоирую воришку в ближайшее отделение милиции.
- А свидетели как же? - проявил бдительность старичок со старинного вида пенсне на носу.
- Надо будет - придут и опросят. Вон, та же женщина и даст показания.
- Я? - напряглась продавщица головного убора. - А чего я-то?
Народ, словно в экранизации 'Золотого теленка', где Остап спасал Шуру Балаганова, принялся рассасываться, сразу же потеряв интерес к происходящему.
А я потащил упирающегося оглоеда за собой.
- Да не ерепенься ты, ни в какую милицию я тебя сдавать не буду, - вполголоса сказал я парню, чтобы тот уже наконец перестал привлекать внимание к нашей паре своими отчаянными телодвижениями.
- А куда тогда тащите?
- Куда надо, туда и тащу. Иди спокойно, а то руку сломаю.
Не знаю уж, что подействовало на воришку больше, обещание не сдавать его органам охраны правопорядка или искрошить лучезапястный сустав, но после моих слов он притих. Понятно, ничего я ему ломать не собирался, хотел лишь припугнуть.
- Тебя как звать-то? - спросил я парня.
- Меня?
- Ну не меня же... Хотя могу и представиться. Василий Матвеевич Яхонтов, можно просто Матвеич.
- Леха... Леха Кузнецов.
- И давно ты, Леха Кузнецов, воровским ремеслом промышляешь? Ну чего молчишь? Я же сказал, что не сдам тебя в милицию.
- С зимы этой, - хмуро сознался карманник.
- Неполная семья?
- Сирота.
- Как же так?
- Отец по пьяни угорел, мать от туберкулеза померла через год. Меня с двумя младшими сестренками в детский дом определили, да я сбег оттуда.
- А чего сбег-то?
- Да-а...
Парень нахмурился, видно было, что воспоминания не доставляли ему радости. Оно и понятно, что ж хорошего в приюте воспитываться, даже если приют вполне приличный.
- А живешь где? Ночуешь? Домой вернулся?
- Вернулся... А там уже другие живут. Ну я посмотрел в окно и ушел.
- И что теперь? Где-то же ты спишь?
Заминка, видно, опасается раскрывать местонахождение берлоги. Мы тем временем свернули за угол, сюда гул Тишинского рынка почти не доходил. Редкие прохожие, похоже, видели в нас отца и сына. А я и сам пока не знал, куда мы идем.
- В общем, промышляешь воровством... Один или в компании?
Глаза забегали, не иначе, ворует в команде. И, скорее всего, выручку сдает старшему.
- А старший-то у вас кто, не Филька Грач?
- Не-а, Серега Лютый.
Сказал - и испуганно посмотрел на меня. Ну что уж теперь, проболтался, купившись на старый, как мир, следовательский прием.
