Как и во время истории с Чашей, это было крайне интересно не только ему, но и окружающим девчонкам. Даже Рун с Маруськой поднялись с травы и подошли поближе, чтобы взглянуть на экран компьютера. А на нем возникли такие слова:

'Вы уже дважды предупреждены, и теперь все зависит только от Вас. Ваша судьба может упасть прямо Вам в руки. Сумейте же ее удержать!'

— Да-а, — только и смог сказать Нелдор. — Что бы это значило?

Странный смех раздался сзади. Хельд обернулся и увидел Таллэ, с наслаждением рвущую в мелкие клочья объявление о гадании на рунах.

— Народ! — произнесла она тихо и мечтательно. — Помните, что случилось на прошлых Играх с Антором, предсказавшим Боромиру смерть от моргульского клинка?

— По-моему, его просто побили, — невозмутимо отозвалась Рун.

Это послужило сигналом…

11

Как всегда после приезда, Ариэль целый день провела на ногах, мотаясь туда-сюда по всему Средиземью. Почему-то дела, требующие ее немедленного вмешательства, имели свойство накапливаться именно в ее отсутствие. Ночь застала ее в Гондоре, и Ариэль, не имея сил снова тащиться несколько километров до Меловой рощи, решила заночевать в палатке Рун и Эстель.

Вообще в Гондоре никогда не ложились спать слишком рано. Минас-Тирит был таким же оплотом и пристанищем для оппозиции Раздолбаю, как «коралл» Мариши Шедловой — для девушек киногруппы. На свет большого костра (иногда даже не плазменного!) сходились воины Серого Отряда и морийские гномы, умбарские пираты и лихолесские эльфы (большей частью гранасианского происхождения), и часто песни и разговоры в Гондоре смолкали далеко за полночь.

Вообще-то Ариэль была нечастой гостьей этих сборищ, и тем с большим почетом принимали здесь прекрасную Королеву. Сейчас она, как на троне, сидела на самом удобном бревне и прихлебывала из большой кружки душистый чай с травками, которые девы Гондора насобирали где-то по овражкам. Надо сказать, что в Гондоре знали толк в травах и с наступлением лета полностью переходили на настой из зверобоя, душицы и малины.

Напротив Ариэль на каком-то полене сидел Гилморн и смотрел на ее красиво склоненную голову, на пламя костра, отражающегося в глазах Королевы и камнях алфениллового листка. Потом его взгляд скользнул влево от Ариэль и вдруг встретился с другим — темным, настороженным, зовущим… На секунду Гилморну показалось, что ему уже где-то приходилось видеть эти глаза, но девушка сидела слишком далеко от костра, и он не сумел разглядеть ее как следует.

И снова, как в ту незабываемую ночь в Раздоле, над рекой плыла полная луна, и звезды сверкали так, словно каждая была Сильмариллом, и алые блики костра красиво смешивались с прозрачным полотном лунного сияния. И так же, как тогда, тревожно и маняще звенела гитара в руках одного из дунаданцев. В руках Ариэль она уже побывала, и сидящие у костра уже встречали радостным воем 'Зеркало Галадриэль' и песню Эовин, 'Золотые листья' и 'Тревожную тайну'. А теперь дружный хор, по традиции, орал на весь лес ристанийскую песню Арагорна 'Где теперь лошадь и всадник?'

Ариэль не подпевала. Она просто сидела и смотрела на звезды, и ей было хорошо от звуков гордой песни, и от сознания того, что вокруг много друзей, и от того, что время от времени кто-то из гондорцев вставал и изо всей силы вопил в ночь: 'Роха-ан!', а затем ветер из-за поворота реки приносил, как еле слышный звук рога, ответ: 'Гондор!'. Невыразимое блаженство наполняло душу Ариэль светлым сиянием, и ей хотелось излить это сияние на всех сразу, поделиться с этими людьми смеющейся в ней радостью.

Резким ударом по струнам Алкар оборвал песню. На секунду у костра воцарилась тишина, и в ней неожиданно четко прозвучал взволнованный голос девушки:

— 'Древнее золото'…

— Давайте! — тут же подхватили другие голоса. Но вдруг Ариэль показалось, что тот, первый, голос произносящий именно эти слова, она уже слышала не раз — и беспокойство пробудилось в ее душе. Алкар с готовностью коснулся струн — и десятки голосов подхватили медленный и величественный напев:

Древнее золото редко блестит, Древний клинок — ярый, Выйдет на битву король-следопыт, Зрелый не значит — старый… Однако Ариэль не могла до конца насладиться песней, которую полюбила, лишь раз услыхав. Мешал голос за ее плечом, тревожный и взволнованный, неожиданно переходящий от почти молитвенного трепета к яростному надрыву: Мы битвам уже потеряли счет О, сколько в них полегло бойцов! Но, может быть, хочет кто-то еще Примерить древнее это Кольцо?!

Кончилась песня — и гибкая тень, почти никем не замеченная, стрелой метнулась из-за плеча Ариэль и растаяла во мраке ночи. А Ариэль, непонятно почему, вдруг бросила торопливое: 'Я ненадолго, вернусь через пару минут', — и осторожно последовало за тенью на берег реки.

Минас-Тирит горделивой громадой возвышался над обрывом. Косые лучи луны заливали его, и лишь у самой стены притаилась полоска тени. А в этой тени Ариэль даже не увидела, а ощутила стройную фигурку в длинном плаще. Несколько секунд она стояла, оцепенело неподвижная, а затем резко взмахнула рукой, при этом на пальцах сверкнули кольца с тяжелыми кристаллами. Какой-то небольшой предмет на миг полыхнул в лунном свете густым кровавым огнем и с громким плеском скрылся в волнах Оки. Догадка пришла внезапно, как удар, и Ариэль негромко позвала:

— Таллэ!

Девушка резко шагнула в полосу света. Одновременно независимая и беззащитная, она стояла вполоборота к Королеве и даже не собиралась испытывать какой-либо подобающей случаю почтительности.

— Я не звала тебя за собой, Ариэль.

Голос был резким и даже хрипловатым, но категорического приказа уйти не содержал. И Ариэль не ушла, а спросила вместо этого:

— Что ты выбросила в реку, Таллэ?

— Если тебе так нужно это знать — свой личный палантир, случайно найденный на свалке. Вторая подмосковная микрозона, стеклокаменные отвалы.

— Зачем? — ответ Таллэ звучал диковато, но и этот вопрос Ариэль выглядел не лучше.

— В экстазе. Не трогай меня, Королева! Сейчас я счастлива, да, очень счастлива!

Крупные слезы текли по лицу Таллэ, а она не вытирала их, и они катились по шее, серебряными каплями падали на ее одежду из черного бархата. Но в голосе девушке не звучало рыданий, и лицо оставалось вполне спокойным. И все равно не могла Ариэль поверить, что не в глупой мелодраме, а наяву видит слезы счастья. Она осторожно коснулась плеча Таллэ:

— Не плачь! Что с тобой?

— Так, ничего. Просто в такие вот лунные ночи я делаюсь сама не своя, все могу. У меня ведь и фамилия такая — Мунлайт.

Своей рукой она сбросила руку Ариэль с плеча. Снова блеснули кольца, и Ариэль поймала себя на мысли, что раньше за Таллэ не замечалось привычки носить по три-четыре кольца на одной руке. Началось-то это с кинопроб Стэнли почему-то торчал и лез от кадра, где эта хрупкая рука в тяжелых кольцах

Вы читаете Киносъёмки
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату