— Ладно, девы, — Мэнси поднялась и потянулась. — Засиделась я у вас, пора и честь знать.
— Останься, переночуй у нас, — предложила Эленсэнт. — Путь до Харада неблизкий.
— К тому же Хелка все равно сегодня дома не ночует, — поддержала ее Таллэ. — Сегодня конунг Имраэль наконец-то затащил ее в свой «Спецназг», и сейчас они в Дол-Амроте по этому поводу трескают блины.
— Ничего не выйдет, девы, — решительно помотала головой Мэнси. — Меня Лугдуш и Брыська ждут, я обещала им, что приду.
— А если отважные умбарцы не пустят тебя домой? — рассмеялась Эленсэнт.
— Отобьюсь, — Мэнси ударила ладонью по широкому черному мечу, торчащему у нее из-за пояса. — Вы меня знаете.
После ухода Мэнси у костра некоторое время царило молчание. Мелиан с жадностью пожирала кусок хлеба с запеченным мясом. Эленсэнт, подобрав гитару, начала негромко напевать «Остранну-Эленни». Таллэ сидела, замерев в своей любимой позе, и не то всматривалась, не то вслушивалась во что-то… Внезапно ее пальцы сжали запястье Эленсэнт.
— Тихо! — еле слышно шепнула она. — А теперь быстро взгляните на окна Галадриэли.
Эленсэнт и Мелиан повернули головы в сторону «коралла» Наталии Коваленко и увидели, как на фоне освещенного окна быстро мелькнул стройный человек в длинном плаще, а затем в окне выросла изящная фигура Владычицы Лориэна.
— Это он! — выдохнула Таллэ. — Снова явился!
— Кто? — так же шепотом спросила Мелиан.
— Миляга, — ответила Таллэ, украсив это определение длинным гранасианским ругательством. — Короче, тот самый алхимик, который подарил Натали ее Чашу.
— Что-о?! — Эленсэнт и Мелиан разом вскочили. — Откуда ты его знаешь?
— Да тихо вы! — прошипела Таллэ. — Спугнете! Я его по плащу узнала. Он такой же, как у Хранителей в фильме, даже еще получше — в темноте в двух шагах не видно. Но электрический свет дает блики, только так я его и разглядела. К тому же ходит совершенно бесшумно, так что это не Нелдор, не Боромир и не Келли.
— А кто он такой, твой алхимик? — спросила Эленсэнт, вся дрожа от возбуждения.
— Кто бы мне самой это сказал! Такого типа я не припомню ни в Меловой роще, ни в Средиземье-за- Окой. Но то, что в ночь со второго на третье он передал Натали Чашу, это факт. Я их случайно выследила, и Натали об этом не знает.
— Черт возьми, хотела бы я посмотреть на него вблизи! — негромко сказала Эленсэнт с плохо скрываемой злостью, — И заодно спросить, где он раздобыл такое Зеркальце.
— Вряд ли он зайдет к нам на огонек, — с сожалением произнесла Таллэ. — По-моему, он скрывается ото всех. А жаль! Я тут нашла кое-что, что заставило бы его заговорить. Вот, Мэнси забыла, когда уходила, — С этими словами она показала подругам смятую пачку с несколькими сигаретами. На пачке отчетливо выделялись белые буквы: 'Horramra SW'.
— Ничего себе! — ахнула Мелиан. — А я-то думала, что Мэнси курит только безникотиновые.
— Это же 'грин-лейбл', — пояснила Таллэ. — Слабая концентрация, от такой не заторчишь. Но вот если расковырять три такие сигаретки и залить кипятком, то полученный настой кому угодно язык развяжет. Эх, подмешать бы ему в чай…
— Хелл бы не одобрила, — с сомнением покачала головой Мелиан.
— Вот и подмешать бы, пока Хелки нет… А впрочем, что я мечтаю, все равно он сюда не зайдет.
— И все же дай сюда, — Эленсэнт взяла сигареты из рук Таллэ. — Мало ли…
У костра снова воцарилось молчание. В котелке закипела вода, и Эленсэнт, привстав, начала осторожно снимать его с жердины, на которой он был подвешен. Предчувствие чего-то странного и недоброго повисло над костром. Время от времени то одна, то другая из 'партии серых' косились в сторону «коралла» Наталии, ожидая непонятно чего. И все-таки, когда незнакомец внезапно вышел из тьмы и спокойно подошел к костру, это явилось для всех троих полной неожиданностью.
— Привет вам, прекрасные девы Средиземья, — сказал он по-русски, но, как показалось Эленсэнт, с легким гранасианским акцентом. — Надеюсь, что не очень вам помешаю, если немного посижу у вашего костра.
Незнакомец был очень красив — даже Таллэ, обозвавшая его Милягой, не могла не признать этого. Эти правильные без резкости черты и сияющие серые глаза вполне могли принадлежать гранасианцу, но длинные вьющиеся волосы, каштановые с золотинкой, были совсем не гранасианскими. Кудри его охватывал тонкий серебряный, как у Владыки Селербэрна, обруч, что действительно придавало незнакомцу сходство с кем-то из эльфийских королей. 'Полукровка, как наш Славур', — определила про себя Таллэ. 'Наверняка мать гранасианка, а отец местный'.
— Присаживайся, — сказала Эленсэнт, пытаясь придать голосу интонации радушной хозяйки. Плащ, обруч — значит, свои, мафия. Значит, можно без предисловий на «ты».
Незнакомец опустился на траву рядом с Таллэ и обвел взглядом всех троих девчонок. Три пары глаз глядели на него изучающе и без малейшего дружелюбия — плохо скрытая ненависть в серых глазах, мстительная настороженность в зеленовато-темных, и лишь в карих — ничего, кроме интереса.
— Ты друг Галадриэли? — спросила Мелиан каким-то чужим голосом.
— Нет, просто знакомый, — и вопрос, и ответ показались Таллэ очень неестественными. Именно неловкость положения и заставила ее поспешить.
— Хочешь чаю? — спросила она незнакомца и при этом слегка толкнула Эленсэнт. Та поняла и, насыпая заварку в кружки, незаметно вытряхнула в одну из них содержимое трех сигарет.
— Не откажусь, — незнакомец взял кружку из рук Таллэ и вдруг вздрогнул, случайно коснувшись ее руки.
— Ого! — произнес он удивленно. — А ведь похоже, что знак Королевского достоинства уже у тебя, и давно, — при этих словах темное бешенство поднялось откуда-то из глубины души Таллэ и заполнило ее всю до отказа. Она не забыла истории с гаданием на рунах, и замечание незнакомца было воспринято ею как насмешка.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, даже не пытаясь скрыть холодности.
— Тебе лучше знать, дочь Гондора, — незнакомец отпил из кружки большой глоток. — Странный вкус у этого чая.
— Он настоян на травах с Лии, — абсолютно невозмутимо ответила Эленсэнт. — Это нас научил Элбис Холи, который Сэм Скромби.
Последовавшее за этим молчание все больше и больше походило на затишье перед грозой. Мелиан, не выдержав напряжения, вцепилась в гитару и начала нервно наигрывать 'Песню голодного хоббита'. Таллэ напоминала пантеру, которая вот-вот прыгнет, и ее ярость лишь ждала подходящей минуты, чтобы вырваться наружу.
Эленсэнт ждала результата с терпением охотника, подкарауливающего в засаде опасного зверя. Общеизвестно, что первый признак опьянения хоррамрой — чрезмерно расширенные зрачки, но в том-то и дело, что у жителей Озы он иногда совсем не проявляется! А вообще-то уже прошло минут двадцать, в любом случае должно подействовать…
— Еще чаю? — спросила Эленсэнт самым невинным тоном. Незнакомец резко повернулся к ней и внезапно осведомился с довольно нахальной улыбкой:
— А сухим пайком нельзя?
От неожиданности Мелиан выронила гитару, упавшую с жалобным звоном. В голове Эленсэнт промелькнуло, что лучший ответ на подобную наглость швырнуть этому типу оставшиеся сигареты. Но она не успела привести в исполнение эту блестящую идею, так как Таллэ заметила ледяным тоном:
— Не понимаю, о чем речь.
— Да нет, я так просто, — незнакомец начал откровенно издеваться над девчонками. — Просто хотелось бы знать, с каких это пор хоррамру выращивают на Лии.
— С тех самых, с каких магические предметы контрабандой привозят на Землю и в Меловую рощу в частности, — спокойно ответила Эленсэнт, выделив голосом слово «магические».
Только тут Мелиан осмелилась растерянно спросить:
