– Хорошо, – сказал Шибанов и изобразил на лице что-то вроде возрождающегося доверия. По всей видимости, Мухин должен был плясать от счастья. – Сколько их было-то?..
– Трое.
– В разговоре никаких деталей не проскальзывало? Названия, события. Может, сорт пива, марка машины…
– Нет. Если Петр опасен, ликвидируйте его оболочку в этом слое.
– Советуешь? – серьезно спросил Шибанов, поднимаясь. – Как ты здесь? Я, например, без окна жить не смог бы, – заметил он, и Мухин сообразил, что допрос окончен.
Председатель выглядел не просто умиротворенным, а явно довольным, чем именно – непонятно. Виктор с облегчением вздохнул.
– Люди везде живут, – сказал он.
– Ты уж потерпи, недолго ведь. Месяц, а то и меньше… Ты теперь знаешь, почему мы тебя отсюда не выпустим. Тело твое целого мира стоит.
– Душа, – возразил Мухин.
– Тело, Витя. Вот это самое тело, которое местный деятель проквасил, коноплей прокоптил и с шалашовками грязными протрахал. Случись что – перекинет тебя отсюда, и ищи потом по новой… О душе бессмертной потрепаться приятно, да. Только душа без тела – это пшик… Ну, а Борис что тебе говорил? – спросил Шибанов и резко развернулся.
Улыбочки не было и в помине. Секунду назад Мухин думал, что Председатель полезет обниматься, предложит выпить на брудершафт, а он, оказывается, заход конем делал. Одно слово – Гэбуха…
– Борис?..
– Да, Борис Черных. Здесь мы с ним не свиделись, не удалось.
– Разговора-то никакого не было. Так, междометия… Когда я впервые вашу капсулу попробовал… ох, и мерзость!..
– Сейчас не об этом, – перебил его Шибанов. – Ну?..
– Борис просил, чтоб я его подождал, только я не понял ничего. Я решил, что это был Костя.
– А потом?
– Потом еще раз…
Виктор принялся лихорадочно вспоминать, рассказывал ли он какие-нибудь подробности – тогда, на кухне с Людмилой. Председатель был прав, с мелочами надо поосторожней. Не вспомнив ровным счетом ничего, Мухин сказал:
– Возможно, Борис хочет мне что-то передать.
– И это все? – спросил Шибанов после паузы.
– Да.
– И больше вы с ним не общались?
– К сожалению. – Виктор хотел развести руками, но подумал, что это будет уже перебор. – Мне и самому любопытно. Он же такой… легендарный.
– Легенды про него, не иначе, Людмила складывает?
– С вами трудно, – признался Мухин. – Не знаешь, где шутка, а где компромат. Должность ваша давит.
– Для того она и нужна, чтоб давить, – снова как бы пошутил Шибанов. – На сегодня, пожалуй, хватит.
– По какой хоть статье я у вас прохожу? – поинтересовался он.
– «Измена родине», – хмыкнул Председатель.
Мухин засмеялся, но неохотно.
– Какой родине-то? У меня же их теперь много.
– А всем сразу. – Шибанов вышел в коридор и, позвав Константина, увел его за угол, к узлу связи.
Виктор направился на кухню, но по дороге свернул в ванную. Задвинув щеколду, он пустил воду погромче и сел на пол. Дружеский допрос вымотал его хуже отходняка. Голова раскалывалась, впору было опять идти за обезболивающим.
Мухин пытался проанализировать свои ответы, но все как-то мешалось и валилось в кучу. Если б он представлял, что хотел выяснить Шибанов, ему было бы несравненно легче, но Председатель его только смутил и, кажется, этим удовлетворился.
Снаружи потеребили ручку. Виктор раздраженно глянул на дверь и тихо выругался. Ручку дернули снова, и он узнал манеру Людмилы – она и в прошлый раз лезла, как к себе домой.
Действительно, это была она. Обнаружив Виктора на полу, Люда не удивилась – заперла дверь, присела на край ванны и закурила, будто только за этим и пришла. Секунд десять она, щурясь, как кошка, смотрела на струю в раковине, потом закрутила кран с горячей водой и добавила холодной.
– Душно… – сказала она. – Ну что, сильно он тебя выпотрошил?
– Дай сигаретку, – попросил Мухин. – Спасибо… Я не въехал, чего ему от меня надо.
– А ничего. Профилактика.
– Понятно… Я уж думал – подозревает меня в чем-то. Про Петра выпытывал.
– Не расстраивайся, он всех подозревает. А Петра здесь давно уже нет, с этого мы и начали. Просто у Шибанова плохое настроение. Вроде, на Макарова покушались.
– На коммерсанта нашего?
– На нашего, да. А почерк – Рената. Ты, я слышала, с ним уже познакомился?
– Быстро у вас тут новости расходятся, – усмехнулся Виктор.
– Напильники, паяльники… Я раньше Ренатика за пустозвона принимала. Пока в деле его не увидела. В общем, Макарова из гранатометов обстреляли. Человек двадцать или двадцать пять – все, кто вокруг был… все уже в морге.
– И Макаров?
– Ему повезло.
– Надо же, какой везучий! – высказался Мухин. – Стало быть, это я конкурентов навел…
– Не злись ты на Шибанова. Он мужик мировой, столько для нас сделал… И для тебя в том числе – еще до того, как ты сюда перекинулся.
– Правда? Для оператора, что ли?
– По-моему, у вашей студии проблемы были большие. Какой-то фильм вы там сняли…
– А, «Дети подземелья», это с молодыми…
– Не надо мне подробностей, – перебила Люда. – Так были проблемы-то?
– Дума на нас окрысилась, фильм запретили, студию хотели разогнать. Но все утряслось.
– Кто утрясал-то?
– Шеф, – искренне ответил Виктор. – Или… Это Шибанов нам помог?!
– А кто же! Они с Немаляевым боялись, что ты без работы останешься. Наркотиками торговать начнешь, а то еще куда вляпаешься. Вот Шибанов и посодействовал. У него на некоторых депутатов… короче, есть у него к ним подход.
– Догадываюсь… Вы меня здесь давно пасли, да? И не только здесь. Сколько раз Костя меня прикончил?
– У него и спроси, – невозмутимо сказала она. – Сколько надо, столько и прикончил. Зато в итоге ты здесь оказался, на базе. А смерти свои ты даже и не помнишь, он ведь не тебя убивал – отражения.
Люда затушила окурок о крупную каплю в раковине и поискала глазами, куда бы его деть. Правая пола халата выбилась из-под пояса и отвисла – Виктору подумалось, что если исхитриться, можно туда заглянуть. Главное, чтоб Людмила ничего не заметила, а то несолидно получится. Он мог бы, конечно, не исхитряться, а сидеть на месте, но для этого у Мухина было маловато выдержки.
– Ноги затекли, – проронил он, пересаживаясь на ванну.
Людмила достала из кармана какую-то бумажку и, завернув в нее окурок, вручила Виктору.
– Пусть у тебя руки табаком воняют, ладно? – сказала она. – Ванна длинная, можно на полметра отодвинуться.
– Мне и так удобно, – ответил Мухин, косясь на ее грудь. – Что-то я дяди давно не видел…
