Симиминийцы согласно загудели.
— …а то пожалуюсь отцу! — совсем по-детски закончил Айфос-Фук. — И он ваши шкуры на солнышке развесит.
Принцесса насмешливо фыркнула из-под кляпа. Старуха удивленно вытаращила глаза. Чего-чего, а подобных слов от грозного варвара они не ожидали услышать. Вот это предводитель!
'Вот ведь интересно, — подумала Прудди. — За бородой-то и не распознаешь возраст. Я-то думала, что ему под пятьдесят. А этот типчик Мэлами под стать. Сейчас этому юнцу взрослые воины выскажутся, каково это — папашке ябедничать. Сейчас он получит!'
Впрочем оказалось, что бородачи привычны к подобным высказываниям предводителя.
— Странный народ, — шепнула фрейлина. — Такие суровые, а словно бы двенадцатилетние дети.
Мэлами утвердительно пожевала кляпом.
— Смотрите, — усмехнулся один из варваров, когда рункур отдалился вместе с Толстяком. — Туйк подняться не в силах.
— Здоровая девка, — сообщил другой, кивая в сторону принцессы. — Ей таких целых три удара досталось, и хоть бы хны. А наш красавчик уже и сапоги отбросил.
Бородачи засмеялись. Двое из них помогли подняться коротышке.
— Ее он бил вполсилы, — пробормотал пристыженный Туйку-Туйк. — А мне вкатал от всей души.
— Как же, как же, — посмеивались симиминийцы.
Они передвигались садами и запущенными огородами. Обогнули торговый хутор с западной стороны и продолжили идти на север. Именно там, за землями Киринти и тонким перешейком Западного Края, располагались территории дикой Симимини.
Бородачи старались не выходить на битые тракты. Варвары огибали также и протоптанные тропинки в лесах. Им совершенно не улыбалось встретиться с отрядом патрульных преогарцев. Даже обычный селянин, распознай он в отряде Айфос-Фука врагов, был способен причинить симиминийцам немалый вред. А именно — поднять тревогу. Тут же новость докатилась бы до ближайшей заставы королевских дружинников. Шестерка воинов, пусть с ними путешествует громадный боров, никогда бы не справилась с пятью десятками разъяренных защитников Преогара. Потому приходилось идти очень медленно и скрытно.
Танцующее солнце почти спряталось за мерцающей границей горизонта. Варвары смотрели вперед, где над деревьями едва виднелись горные пики, и возбужденно переговаривались.
— Видишь зеленоватое гало вокруг Пустой горы?
— Нехороший знак.
— Точно — будет сильный ветер.
— Очень сильный. Надеюсь, буря не застанет нас посреди этих садов-огородов.
— Плевать на бурю! Дайте мне тихонько прирезать эту девчонку! — Туйку-Туйк никак не желал придти в чувство и начать слушаться своего предводителя.
— Не плевать. Если непогода нагрянет на нас в чистом поле — будет беда. Из-за дурацкого солнца молнии теперь бьют подозрительно прицельно. Мы пока из Велунграда сюда добрались, двоих молнией убило из сотни Кутлу-Катла.
— Да пусть хоть всех сожжет эта молния! Дайте мне добраться до этой…
— Ну чего ты пристал? — рявкнул на него другой симиминиец. — Чего она тебе сделала? Никогда не поверю, что ты настолько любишь рункура. Неужели будешь беззащитную девку резать из-за каких-то двух командирских пальцев?
— Буду…
— Да по что ему Рункур? — не сдержалась бабулька. — Вы когда принцессу вязали, она этому вашему Хтуйку мочку уха отгрызла.
— Неужели? — хохотнул кто-то из симиминийцев. — А мы-то думаем, чего этот красавчик около нее крутится.
Застигнутый на горячем, Туйку-Туйк схватился за левую щеку и прикрыл ухо. Сквозь пальцы проглядывалась окровавленная мочка.
— Там у меня серьга золотая висела! — пожаловался он. — Столько шкур за нее отвалил…
Варвары зашлись в хохоте.
— Так ты у нее в потрохах поковыряться хотел, малыш? Так бы сразу и сказал. А то 'дайте хоть пырнуть разок — за пятна на чести вождя'. Рункур бы тебе в одночасье ноги вырвал. За то, что не слушаешься.
— Ишь, модник! Серьгу откусили, а он распереживался, бедняга.
Туйк обиженно хмурился и сверлил принцессу кровожадным взглядом.
— Моя серьга, — бормотал он.
Если бы могла, Мэлами обязательно облизнулась. Мол, какая вкусная безделушечка. Но рот был занят, потому она не нашла ничего лучшего чем ехидно оскалиться поверх кляпа.
Всю дорогу до болот симиминийцы только и делали, что издевались над бедным Туйком. Когда Айфос-Фук и Трешка ступили на влажный мох, знаменовавший начало Тухлой рощи, модник уже стал обладателем нового прозвища — Откушенное Ухо.
— Ты пожалеешь, что родилась, старая дрянь, — шипел рассерженный Туйку-Туйк. — Кто тебя за язык тянул?
— А ты мою ученицу не обижай, сопляк, — парировала Прудди. — Ты когда говоришь, становишься похож на плюгавого козла с надкушенным ухом.
Симиминийцы веселились от души. Они немного расслабились, когда оказались под сводами деревьев Тухлой рощи. Преогарских поселений здесь почти не было. К тому же за болотом ожидала сотня Кутлу-Катла. Там им ничего не угрожало.
— Да я тебя сейчас, гнилая сушка! — вскипел Туйк и бросился на старуху с ножом.
Добежать он не успел. Принцесса умудрилась вырваться и упасть под ноги коротышке. Мелкий не удержался на ногах и сочно грохнулся рожей в землю.
— А я знаю, почему у тебя такие длинные роскошные волосы, — сообщила несостоявшемуся убийце фрейлина. — Комплекс у тебя, инфантильный мой! Неполноценности. Из-за маленького роста. Потому ты желаешь самоутвердиться за счет длины волос и всяческих фенечек в ушах.
Варвары, поднимавшие Мэлами, отвесили красавчику несколько оплеух.
— Чтобы больше так не делал!
Туйку-Туйк промолчал. Он поднялся и вытер запачканное лицо пучком травы. Счастливчик даже не подозревал, что падение сохранило ему жизнь. В тот же миг, когда его ноги подогнулись от прикосновения с принцессой, над головой Туйка с немыслимой скоростью пролетел маленький диск. Кто-то очень ценил безопасность Мэлами и ее наставницы. Этот кто-то находился довольно далеко, чтобы услышать слова краткого психоанализа Прудди. И задуматься, откуда у жительницы столь малоразвитого мира такие познания в психологии.
Клинна следовала за варварами. Она двигалась незаметно и старалась держаться на большом расстоянии — кабан мог унюхать напарницу. Вороноборотень трансформировалась в большую птицу и коротко порхала в кронах деревьев. Заместительница хват-майора планировала обязательно освободить Трешку из-под влияния странных чар. А затем уже заниматься поисками Зубарева и источников магии Творцов.
Мозгомпьютер показывал Клинне, что одна из нитей осталась позади. Со второй нитью было неясно. Иногда она указывала на плененную девчонку, иногда резко уносилась куда-то вперед, далеко к Пустой горе. Словно бы электрический разряд, пляшущий между двумя громоотводами.
'Есть два обладателя этой нити, — догадалась оборотень. — Или же магия просто не может выбрать, на ком сконцентрироваться'.
Не слишком заморачиваясь странностями колдовства Творцов, Клинна путешествовала вместе с бородачами и их пленницами. За собой она оставляла межпространственные метки. Хват-майор ее вскоре догонит и поможет освободить кабана. А тогда уже настанет черед и остальных проблем.
Редкая полоска леса, за которой начинались болота, не даром называлась Тухлой. Роща соседствовала с широкой территорией Гугиной трясины, простиравшейся почти до основания Пустой горы. Земля здесь насквозь пропиталась тухлой влагой. Деревья сочились водой, которая темными пятнами заливала их кору почти до половины стволов. Из-за высокой влажности в роще постоянно клубились клочки желтоватого вонючего тумана. Он пах настолько мерзко, словно бы под чавкающей грязью похоронен легион издохших шакалов.
Края Тухлой рощи обросли разлапистыми елями. Они предохраняли соседствующие владения Преогара от ядовитых испарений. Дальше, в глубине леса сиротливо произрастали карликовые березки, ольхи и сосны. Землю покрывали пышные прически осоки и сабельника. В зарослях частенько мелькали заячьи хвостики. Любители бобрового мяса иногда охотились в чащобе поближе к болотам. Усталый путешественник всегда мог полакомиться здесь ледяной морошкой или огненной клюквой. Настоящий рай для отшельников и ловчих. Если бы не убийственный запах.
Здешние места почти не заселяли люди. Вонь не смогла бы остановить упрямое человечество, представители которого, согласно поговорке, в силах обжить и благоустроить под жилье даже Мрачные Подземелья. Человек очень живуч и селится там, где хочет. Но не в Тухлой роще и не посреди Гугиной трясины. Говаривали, что в болотах обитают водники — прозрачные демоны невероятно мерзкой внешности. И будто бы эти страшилища не прочь полакомиться свежим человеческим мясом. Кроме того, если верить легенде, где-то здесь погиб Гуга Одноглазый, первый король Преогара. Рассказывали: он, вместе с целой тысячей рыцарей, отправился в болота, чтобы уничтожить не то Древнее Зло, не то самого настоящего Огнедыха. Обратно из похода король не вернулся. Неважно, Зло или дракон подстерегли бедного Гугу, но после исчезновения монарха преогарцы старались не забредать глубоко в этот лес.
Варвары демонов не боялись, поскольку водники никогда не нападали на большие отряды, довольствуясь одинокими путниками. Легенду о пропавшем короле никто из отряда Айфос-Фука тоже не слышал. Мэлами здесь не бывала и не интересовалась старыми сказками. Ну а Прудди не желала, чтобы симиминийцы стали еще более нервными.
— Стоп, — приказал рункур, когда они оказались под темными сводами Тухлой рощи.
Солнце давно затерялось за лесом, и варварам пришлось разжечь тайные светильники. В руке каждого болталась прямоугольная штуковина, закрытая со всех сторон железом. Только в одной стенке открывалось маленькое окошко и оттуда выглядывала зажженная свеча. Факелами или драгоценными фонарями женщин симиминийцы не пользовались. Молодой вождь опасался преследования со стороны короля. Кроме того никому не хотелось привлекать излишнего внимания невидимых болотных демонов.
— Пойди сюда, — позвал Айфос-Фук. — Где там следопыт Баблу-Булл?
Он повернулся во тьме и силился рассмотреть лица своих людей.
Под куполом ночного леса все варвары стали на одно лицо. Ни старуха, ни принцесса не смогла бы отличить одного бородача от другого. Исключением был только Туйку-Туйк, малый рост которого выделял его в любой толпе.
— Разведчик здесь.
