вышли на дорогу и стали махать руками. Шофер увидел на дороге преграду, кричащих пионеров и резко сбавил скорость. Взвизгнули тормоза. Из окон выглядывали обеспокоенные пассажиры. Шофер выпрыгнул на шоссе.
— Что? Дорога не в порядке? Где обвал?!
— Дядя, обвала нет. Мы второй день не можем уехать на станцию. Нас семь пионеров, — пояснил Сережа, — у нас денег нет на билеты.
— Так что ж вы машину останавливаете?! Кто вам…
— Дяденька, возьмите нас, мы маленькие, — перебил его жалобный тоненький голос Сонечки.
Шофер остановился на полуслове. Переступил с ноги на ногу и сказал уже мягче, с оттенком сожаления:
— Не имею права… все места заняты.
— Дяденька, нам и мест не надо, мы постоим, — просила Сонечка.
— Ну куда я вас?..
Видя, что шофер заколебался, сразу в несколько голосов закричали разомлевшие от жары и трудной горной дороги пассажиры:
— Куда их! И так друг на друге сидим! Дышать нечем! Мы на поезд опаздываем. Это безобразие! Шофер, поезжайте!..
— Да мы в проходе поместимся. Что вам, жалко?! — перекрыл голоса пассажиров гневный голос Сережки.
— А чемоданы наши куда? Себе на голову?! — выкрикнула толстуха с красным, лоснящимся лицом.
— Видите, ребятки, пассажиры возражают. Уберите камни…
И тут все испортил только что слезший с дерева Витька:
— Подумаешь, цаца! Ну и убирай сам!
— Ах ты паршивец! — вскипел шофер. — Да я вам… — Он зло расшвырял сапогами камни и вскочил в машину.
— Дяденька! У нас хлеб есть. Мы можем…
Но шофер уже не слушал. Автобус рванулся, и Сережка, не успевший выпустить ручку дверцы, упал у колес. Вскочил. Хромая, сделал еще несколько шагов за машиной и стал. Девочки кинулись к нему. Подбежал запыхавшийся Саша:
— Что? Не взяли? Вот… — и осекся, увидев сбитое, окровавленное колено Сергея.
Майя открыла сумку с красным крестом. Помазала ногу Сережи йодом и завязала бинтом. Затем девочки стали спешно приводить в порядок разодранную командирскую одежду, на все лады ругая при этом шофера и его зажиревших пассажиров. Потом все набросились на Витьку:
— Кто тебя просил?! У-у-у, болтун несчастный!
В суматохе позабыли о дороге.
— Ой, девочки, едет! — взвизгнула Нина.
По дороге приближалась большая грузовая машина с брезентовой крышей над кузовом. Первым пришел в себя Саша. Он кинулся к дороге. Сорвал с себя галстук и замахал им над головой.
Машина остановилась. Из кузова выпрыгнули парни и девушки. Бросились к пионерам:
— Что у вас? Несчастье? Что случилось? Чем помочь?!
Сергей, успевший уже за кустом облачиться в свои залатанные штаны, хромая, подбежал к ним:
— Ура-а! Вот кто нас выручит! Это же комсомольцы!
И правда. На платьицах и кофточках девушек, на рубашках и гимнастерках парней горели красные значки КИМ.
Сергей рассказал о случившемся. Комсомольцы заспорили с шофером. Потом высокий парень в голубой ситцевой косоворотке с белыми пуговицами, тряхнув чубом, решил:
— Крой, братва, в машину! Правда, нам крюку километров пятнадцать дать придется. Да и времени маловато. Ну да ничего! Довезем вас до самого города.
Сильные молодые руки подсаживали девочек в машину, другие втаскивали их в кузов. Замелькали в воздухе мешки, сумки. Вмиг опустела лужайка под ветвями громадного ореха.
И тут к машине подбежала запыхавшаяся тетушка Ануш:
— Сережа!.. Сережа!.. Иди сюда! Иди!
— Что случилось? — Сергей побежал ей навстречу.
— Ой, Сережа, что скажу тебе. Поймали. Красноармейцы бандитов поймали… который Сурена убили. Сама видела. Черный. Страшный!.. А один бандит — Коста. Завод сгорел, знаешь? Так это сын хозяина завода. Самый главный бандит!.. Кто думал?..
— Ага, сволочи, попались! — обрадовался Сергей.
— А что Ануш говорила?.. Советская власть все найдет! Зубы вырвет!.. До свиданья, Сережа. Фу-у-у, сильно бежала. Думала — не успела. Приезжай, Сережа…
Обрадованный, Сергей мячиком влетел в кузов грузовика. На дороге осталась одна старая тетушка Ануш. Она махала им платком, пока поворот не скрыл и ее, и орех-великан, и все селение.
В кузове было тесно. По-прежнему немилосердно палило солнце. Но ребята были веселы. Всю дорогу не смолкали песни. Вдоль борта машины, чуть не во всю длину кузова, лежало несколько стальных прутьев. На поворотах они перекатывались и звенели.
— А зачем это? — указывая на прутья, спросил Саша.
— Щупы, малыш! — улыбаясь, ответил парень в косоворотке. — Будем хлебушек кулацкий из земли вынимать.
— Как это — из земли? Прямо буханками?
Комсомольцы грохнули смехом. Саше объяснили, как ищут хлеб щупами. В глазах Саши загорелся огонек зависти:
— И весь хлеб себе заберете? Вот наедитесь здорово!
— Что ты, малыш. Мы же комсомольцы. Себе, как всем, пайку хлеба в магазине, по карточкам. А что найдем — государству отдадим. Оно знает, кому послать, где хлеб нужней…
Сергея больше всего интересовало, что везут в больших ящиках, уложенных у самой кабины грузовика. Но спросить боялся, чтобы, как Саша, не попасть впросак. Неожиданно его выручила десятилетняя Сонечка:
— А вам не будет скучно? Так и будете целый день ходить с железными палками?
— Зачем же целый день?! — ответила быстроглазая тоненькая девушка в красной косынке, которую все называли Анкой. — Щупы — это если потребуется. Мы ведь помогать колхозу едем. У нас все специалисты, — с гордостью заявила она. — Степан, вон тот, длинный, и этот, — тыкала она пальцем, — слесари. Будут трактора ремонтировать. Мы и запчасти с собой везем. Видишь ящики? А я и вот они, — показала она на двух ребят и девушку, — курсы трактористов кончили. Будем хлеб молотить, пахать. Все, что надо. Глеб с Гришей — кузнецы. Им работы больше всех будет. Шура — токарь. Вон в том самом большом ящике мы и токарный станок маленький везем. Колхозу в подарок. Сами отремонтировали! А вот это — бригадир наш Петр… Афиногенович. Он у нас, Сонечка, волшебник, машинный доктор!
Вокруг засмеялись. А чубатый парень в голубой косоворотке улыбнулся смущенно:
— Эк ты меня, Анка, разукрасила. Да не слушайте вы ее, ребята. Это она насмехается. Отродясь никто по отчеству не звал. Петя я. Механик… Подожди, Анка, я тебе еще не такое отмочу. Будешь помнить!..
Комсомольцы ехали на Кубань, в станицу Уманскую. Туда посылал их Туапсинский горком комсомола.
Длинная платформа вокзала. Пути, пути… В стороне от пестрой, разноголосой, бестолково-суетливой, спешащей куда-то толпы пассажиров — кучка ребят в пионерских галстуках. С рюкзаками у ног они жмутся к стене вокзального здания. В глазах беспокойство, растерянность…
Приходят и уходят поезда. Чаще — товарные. Длинные вереницы кирпично-красных вагонов, белые громады вагонов-ледников, черные, с лоснящимися боками, круглые цистерны с нефтью, мазутом, бензином. Реже — пассажирские. Впереди — высокий паровоз с громадными красными ободьями колес, блестящими локтями шатунов, поршней, кривошипов. За ними — десять-двенадцать вагонов-коробочек с открытыми и
