Прошлой ночью ему не дала насытиться Пайпа, приспичило ей поглядеть, что случилось с сестрой. Что ж, Моргон принес ее к колодцу, но когда там внизу опять начался грохот, когда Дьяра завыла на все голоса, когда инферно забило струей…
– У вампира тоже есть нервы! – сказал московской ночи Моргон. – Я не нарушал Клятвы Тьмы! Я просто испугался… А Пайпу наверняка уже засосало туда, в эту вонючую дыру.
Вампир раскинул крылья и уже готов был сорваться вниз, начать поиск добычи, как вдруг застыл в довольно нелепой позе. Что-то мешало отдыхать ему днем, что-то, что он упустил своим упырским умишком… И вот теперь – понял! А как, собственно говоря, Пайпа вообще попала в Москву-0, если уж использовать систему координат, принятую хозами? Значит, есть другой портал?
У Моргона задрожали поджилки. Если придут другие русалки, если Пайпа им наябедничает, что он бросил ее, невесомую, в чужом городе… Они не простят, будут искать столетиями. А шанс, что Пайпа выживет и доберется до второго, работающего портала, всегда есть. Русалки глупы и истеричны, но очень упорны… Вампир прикинул так и эдак, и пришел к выводу, что единственный способ попробовать отмазаться – самому найти портал, вернуться в Москву-1, и первому прилететь с докладом к Старшим.
– А как найти портал? – сам у себя спросил Моргон, тихонько завыл и кувыркнулся вниз. Голод есть голод.
Жертву он нашел довольно быстро, потому что не привередничал. Старая толстая тетка лежала, раскинувшись под тонкой простыней, у открытого окна и громко храпела. Так громко, что Моргон спокойно влетел в комнату, быстренько прошелся по квартире и даже проверил, хорошо ли заперта дверь. Человека, даже двух-трех, победить не трудно, но если кто-то его заметит и хозы устроят облаву – вампиру придется туго.
– Кого?! – не открывая спросила старуха, когда Моргон впился зубами ей в горло. – А?!
Бабка сопротивлялась недолго. Два дня назад отъевшийся на вольных хлебах вампир побрезговал бы ее кровью, и жидкой и комковатой одновременно. Но голод есть голод… Моргон высосал ее всю, до капли, и прилег рядом поразмышлять о втором портале. На сытый желудок мир выглядит не таким светлым, все еще как-нибудь устроится…
– Ох… – сказала мертвая старуха.
– Этого мне не хватало, – заворочался пригревшийся вампир.
Он уже собрался было покинуть квартиру, но остановился, присел на подоконнике. Жертва оказалась из числа «интуитивно сочувствующих Тьме», как писали Старшие в своих Протоколах. Проще сказать, Моргон только что создал вампира, размножился. Никаких теплых чувств он к своему «потомству» не испытывал, но не грозит ли это какими-то неприятностями? Бабка будет вампиром неумелым, наверняка попадется, будет шум, прознают хозы…
– Ох…
– Помолчи, я думаю.
– Кто ты?.. Ох… Грехи мои тяжкие…
– При жизни надо было о грехах думать. Вот же угораздило! – Моргон стукнул лапой о подоконник. – Не надо было тебя до конца выпивать-то… Колдовала, что ль?
– Ворожила! – призналась старуха, села на постели и принялась несильно бить себя в грудь: – Грешна, грешна, грешна…
– Да не грешна, а зла как собака, – уточнил Моргон. – И я еще, как на зло, голодный был. Короче, бабка, слушай сюда: сиди дома, никому не открывай, соседям через дверь скажешь, что приболела, но ничего не нужно. Ясно?
– А ты кто?
– Ясно, я спрашиваю? Ангел я клыкастый, лучший и единственный твой друг… – вампир прикидывал, какие выгоды может поиметь со старухи. Вообще-то, отыскать подходящего кандидата для пополнения рядов темного народа – дело хорошее, Старшие одобрят. А еще у бабки дня через три-четыре изменится физиология, потом на крыло встанет – вот и помощник, портал искать. – В общем, лучше я пока у тебя останусь, так вернее.
– Да что ж теперь будет-то?.. – бабка натянула на себя простыню. – Что ж будет-то? Козлу задницу целовать придется?
– О, какая продвинутая! – захихикал Моргон и вернулся в постель, обнял заробевшую старуху. – Много чести, карга! Хотя, если будешь себя хорошо вести, может и найдем тебе черного козлика… Сыт я. Спать буду. А ты смотри, без глупостей, а то ведь сожгут тебя. И вот еще что: утром шторы не забудь задернуть. Вредно нам с тобой солнышко.
– Ох… – только и сказала старуха. – А звать тебя как?
– Моргон.
– А меня Зинаида Степановна.
– Ничего, Старшие переименуют… Только бы нам до Ведомства добраться…
Сытый до такой степени вампир бороться со сном просто не в состоянии. Про съежившуюся рядом с ним Зинаиду Степановну можно было бы сказать «ни жива ни мертва», не будь она мертва совершенно точно. Наконец Моргон засопел, и тогда старуха как могла тихо поднялась. Накинув халат, она вышла в коридор, прикрыла дверь и заглянула в ванную, полюбовалась на прокушенную артерию.
– Страх-то какой, – печально покачала она головой. Зинаида Степановна считала себя женщиной видной, даже сексуальной, и весьма заботилась о внешнем виде. Фигура заботы не требовала, мужики любят когда покруглее. – Ишь как, допрыгалась, доворожилась… Надо у Мананы повыспросить, к чему бы это.
Заклеив ранку пластырем, Зинаида Степановна забрала с тумбочки в коридоре старенький телефон и закрылась с ним на кухне. Руки дрожали, и знакомый номер удалось набрать только с третьего раза.
– Алло! – сообразно ситуации старуха перешла на жалобный, болезненный тон. – Алло! Ниночка? Ох, а плохо-то как мне…
– И мне плохо, Зинуля… – держась за сердце ответила ей женщина в черном, одна из «ассистенток» Мананы. – Не пойму, что и стряслось, а только сердце так и щемит, уснуть не могу.
– И у меня щемит… – безбожно соврала Зинаида, у которой вовсе не было пульса. – Погода-то какая, жара… Тьфу. Слушай, Ниночка, мне бы с Мананой Ираклиевной поговорить.
– Ей тоже плохо. Просила не беспокоить…
– Да уж очень важное дело-то у меня, Ниночка… Подруга, ты скажи ей, что… Что случилось кое-что. И я должна с ней посоветоваться.
Конечно же, ассистентка наотрез отказывалась позвать владелицу «Гадального салона», и стояла насмерть до тех пор, пока Зинаида Степановна не решилась поделиться новостью и с подругой.
– Ужас-то какой! – шепотом закричала Нина. – Я бы померла со страху-то!
– И я бы померла! – с готовностью согласилась Зинаида, но поняла, что сказала что-то не то. – Ох, как плохо-то мне, вот каковы грехи-то наши тяжкие… Не знать нам упокоения-то… Так позови Манану.
– Ну, сейчас попробую.
С трубкой радиотелефона старуха подошла к двери в спальню Мананы, тихонько поскреблась.
– Что еще, что?! – заголосила гадалка, будто только и ждала, что ее побеспокоят.
– Тут Зина звонит. Говорит, померла она.
– Как это? – заинтересовавшись, Манана открыла дверь. – Плохо что ли? Пусть скорую вызывает, не могу сейчас колдовать.
– Да нет, померла, – зажимая трубку ладонью, Нина вкратце сообщила гадалке новость.
– Але?! – Манана выхватила телефон, не дослушав. – Какой упырь, что ты мелешь?! Выпила – спать ложись! Да?.. И как он выглядит?.. И сказал, что у тебя останется?.. Вот что, Степановна: ты не паникуй. Не паникуй, слышишь?! Тебе сейчас отдохнуть надо. Выпей, да. И это выпей. Да пей все что есть, хуже не станет уже… Завтра не приходи, не вздумай! Я тебе выходной даю. Сиди там с ним, а я сама к тебе приду. Или от меня кто-нибудь. Но не ночью, а днем. Все поняла?
– Все, – кивнула Зинаида Степановна. Манане она верила как себе, потому что была свидетельница настоящих чудес, свершаемых гадалкой. – Сейчас таблеток выпью и спать. А не улетит он?
– Если ночью не улетит, то днем уж точно никуда не денется. Так что жди, завтра поможем твоему горю.
