опытные мастера. Но тогда Александра почувствовала бы их. А теперь – тишина, пустота.
– Он мертв, – сделала вывод Алекса. – Надо искать другого, но этим лучше будет заняться потом, когда все кончится.
Она перенеслась на улицу, к метро. Поток людей постепенно крепчал, где-то далеко в эту реку вливались все новые ручейки. Но хозе, стоявшей на самом пути, они не мешали, ее даже никто не видел. Пышное платье, туфельки… Не скрывая самодовольно улыбки – от кого? – Александра поднялась над толпой, чтобы лучше видеть парк.
Там что-то было не так. Хотелось пойти и разобраться, но Войцеховский намекнул, чтобы не совалась. Он и так уже почти уверен, что она работает на Москву… И ведь прав! Скорее бы закончить работу для Лопухова, потом расквитаться с Ник-Ником, потом уцелеть… И все, и тогда прочь нейтральность.
«Только бы не в Спираль!»
Она увидела там, в парке, странного человека. Он выполз откуда-то из-под корней здоровенного дуба. Изорванный камуфляж, весь в каких-то ремешках, лицо испачкано чем-то похожим на засохшую кровь. Александра инстинктивно опустилась на асфальт и тут же рассмеялась. Нет, он не мог ее увидеть – он не хоз. Однако пора было заканчивать торчать тут, под носом у Войцеховского, будто напрашиваясь на нехороший разговор.
«А Лопухов совсем не удивился, когда я сказала, что встретила в зоне ответственности Войцеховского русалку,» – вспомнилось ей. – «Вот что значит нейтрал – никто тебе ничего не рассказывает, даже когда напрашиваешься на сотрудничество. Бросить, как только все кончится. Главное – не в Спираль…»
Ей стало жалко себя. Так хорошо проникла в Архив, привела бродника – а он сбежал, как последний предатель! Ник-Ник заставил принять субконтракт на кражу зеркала, а Лопухов, если узнает, голову снимет. Схемы в руках, а программист пропал… Одни неприятности!
Что-то кольнуло у самого сердца. Быстро переместившись подальше от владений Войцеховского, в тихие Сокольники, Александра приняла сигнал. Он шел со второго плана, там появилась женщина с меткой. Это была метка Ник-Ника, от него прибыл гонец с инструкциями. Легок на помине! Единственной надеждой хозы связана была как раз с тем, что Ник-Ник не сможет выполнить свою часть работы, то есть не найдет зеркало, не сможет привести к нему Александру. Так нет же, он уже справился.
Не спеша прогуливаясь по парку, Александра стала слушать саму себя. У хозов на каждом плане отдельное, независимое тело с независимым разумом. Их связывает в одну личность лишь душа, которая не способна отразиться в зеркале Грохашша. Простым людям кажется, что душа – это нечто такое, чего нельзя почувствовать, что существует чуть ли не отдельно от них самих. Хозы знали, что это не так. Совсем не так. Вот она, твоя душа, протягивает невесомый мостик от тела к телу.
Ник-Ник нашел зеркало. Москвичи провернули недурную комбинацию, протащив его в столицу с самого неожиданного для врага направления – из Петербурга. Сегодня утром простой человек привезет его в город. Операция секретна настолько, что даже сами участники доставки полагают, что гонец доставит обычный артефакт. Зеркало будет установлено в доме Мананы, сумасшедшей старухи, которую мало кто заподозрит. Потом все может измениться, но пока зеркало Грохашша там, Александра легко может его взять. Ник-Ник предлагает атаковать ночью, а хозяйку квартиры берет на себя. Другой охраны не будет – ее заметил бы Войцеховский и москвичи будут держаться подальше.
– Сволочь!! – заорала Александра на весь парк, когда осознала произошедшее. – Сволочь поганая! Я же тебя порву, порву!
Значит, Лопухов поручил ей организовать тайную доставку зеркала, а никакого не артефакта! И конечно, ничего не сказал, не намекнул даже. А Ник-ник знал, знал! Откуда?.. И ведь сыграл рискованно, подлец, сам же отправил врагам своего города зеркало, а теперь Александра обязана, согласно контракту, вернуть его. Да, Ник-Ник получит свое отражение – и ведь не скрывал этого, бахвалился, подонок!
– Отыгрался…
Не в первый раз она и Ник-Ник подставляли друг друга, но теперь игра вышла совсем уж опасной. И справа Спираль, и слева Спираль… Александра открыла глаза и увидела прямо перед собой березу с красной полоской на коре. Похоже было, что она врезалась в нее, совершенно потеряв контроль.
– Тихо, девушка, тихо, – приказала хоза себе. – Могу взять зеркало сходу, отобрать у гонца на пути. Нет, не могу, тогда получится, что я не выполнила задание Лопухова, не доставила артефакт. Отвезти к нему зеркало, прямо на Арбат? Тогда Ник-Ник пойдет в Архив, я не выполнила контракт, это Спираль. Окопался, подлец. Ладно, будь по твоему, зараза…
Так Александра и забыла додумать ту, первую мысль: если в салоне Мананы, под носом у Войцеховского так удобно что-нибудь спрятать, то же вырыл эту ямку? И отчего Лопухов охотно клюет на такие яркие приманки. Увы, злость на Ник-Ника и жалость к себе вытеснила из множества головок хозы все остальное.
Михаил пришел в себя только к утру, когда оба его подчиненных уже уснули. Уснул и программист, утомленный своим подвигом. О Вторжении и необходимости, быть может, совершить какой-то другой подвиг, он не додумал, устал. В норе было сыро и прохладно, но человек и биологические организмы прижались друг к другу, свернулись в калачики и вообще устроились уютно. Все это выглядело ярчайшей иллюстрацией к проникающему в ряды воинов Сириуса морального разложению, о котором так часто говорилось в посланиях Генерального штаба.
– Прекратить! – рявкнул кель-фатх-шуршур.
– Так точно! – хором ответили биорги и проснулись, а Гриша только захлопал в темноте глазами, не соображая, где находится.
– Что происходит, мужики? – смягчился бывший чертежник.
– Ну… – Николай посмотрел на второго расходного. – Он принял командование.
– Ага, – не стал отпираться Костя, только потер смущенно свои щечки, несмотря ни на что остававшиеся пухлыми. – Мы тебя, командир, подлечили. Тебя глючило… И вообще.
– А этот как сюда попал?
– Это… Программист Гриша, пленный. Использован в интересах Двора и Императора, на сотрудничество согласился после допроса 1-х. Кажется, лоялен.
– Лоялен… – Михаил помнил все, в том числе и последний приказ. Однако выполнять его он теперь был не обязан, а уж как это произошло – лучше и не спрашивать. – Ладно. Армия прорвалась или погибла? Почему стрельбы не слышно?
Биорги переглянулись. Действительно, из норы, которая где-то глубоко соединялась с колодцем, не слышно было ни выстрелов, ни воплей чудовища.
– Проспали, – осторожно предположил Николай. – Но не думаю я, что кто-то прорвался. Мы бы услышали.
– Да! – поддержал второй расходный. – Нас бы уже интернировали куда-нибудь. Думаю, армия погибла вместе с доблестным командующим. Мы отомстим! А больше за время твоего отсутствия происшествий не произошло.
– Ладно, – сплюнул Миша. – С вами, мясом до трибунала доиграешься, глазом моргнуть не успеешь.
Он выбрался из норы, осторожно выпрямился на подгибающихся ногах. Хотелось пить и есть, утренняя прохлада пробирала до костей.
– Командир, заметят!
– Наплевать.
Кель-фатх-шуршур знал, что внешний вид сириусян не приводит аборигенов ни в недоумение, ни в ужас. Значит, незачем больше скрываться. Он сделал несколько шагов, посмотрел через дорогу… И часто заморгал – Мише привиделась блондинка в развратно-пышном платье, висящая в воздухе над толпой. Посмотрел еще раз – исчезла.
– Надо подкрепиться, – сделал вывод Михаил.
Он подошел к колодцу. Кто-то разбросал весь картон, дыра чернела совершенно открыто. Прислушался: тишина. Кель-фатх-шуршур опустился на траву и вскрикнул – в ягодичный нервный узел вонзилось что-то железное и острое.
– Командир?! – оба биорга выскочили из норы.
