покачала старой стальной головой и вздохнула.
- Боюсь они исчезли. Назад, к ранней точке во времени, где я все еще управляю петлей времени, где они все играют, как, без сомнения будут играть всегда.
- Вы послали их назад?
- Да. Я решила что этот мир слишком опасен для моих маленьких подопечных, юный Джерек. Что ж я должна сказать что ты выглядишь хорошо. Вполне взрослый мужчина сейчас, а? А это должно быть, Амелия, на которой ты хочешь жениться. О, я полна гордости ты показал себя прекрасным мальчиком, Джерек, - казалось что она все еще пребывает в смутной уверенности, что Джерек был одним из ее воспитанников. - Я думаю, что отец тоже гордится тобой! - она повернула голову на девяносто градусов, чтобы нежно поглядеть на Лорда Джеггета, который скривил губы в смущенной улыбке.
- О! очень рад, - сказал он. - Доброе утро, Амелия. Джерек.
- Доброе утро, сэр Макиавелли, - Амелия порадовалась его смущению. Как продвигается ваш план?
Лорд Джеггет расслабился засмеявшись.
- Очень хорошо, я думаю. Няня и я сделали пару модификаций, чтобы получить петлю. А вы? Как вы живете?
- Все хорошо, - ответила она ему.
- Все еще... обручены?
- Не женаты, лорд Джеггет, если вы это имеете в виду.
- Мистер Ундервуд все еще в городе?
- Так говорит миледи Шарлотина.
- Ага. Амелия с подозрением посмотрела на Лорда Джеггета. но на его лице ничего нельзя было прочитать.
- Мы должны лететь дальше, - лебедь начал отплывать от локомотива. Время не ждет людей, ты знаешь. Во всяком случае. пока. Прощайте!
Они помахали ему, а лебедь поплыл дальше.
- Он дьявольски хитер, - сказала Амелия. но без злости - Как могут быть отец и сын такими разными?
- Ты так думаешь? - локомотив запыхтел по направлению к дому. - Хотя я подражал ему так долго, насколько я помню. Он всегда был моим героем.
Она задумалась.
- Можно искать признаки упадка в сыне, если видишь их в отце, хотя не справедливее ли смотреть на сына, как на отца, не раненого миром?
Он мигнул, но не попросил ее объяснить подробнее.
- Но, полагаю, я завидую ему, - сказала она.
- Завидуешь Джеггету? Его разуму?
- Его работе. Он единственный, на ком лежит задача спасения планеты, кто делает полезное дело.
- Мы снова сделали планету красивой. Разве это не 'полезное' дело, Амелия?
- Во всяком случае оно не удовлетворяет меня.
- Ты почти еще не начала выражать свое творчество. Завтра возможно, мы изобретем что-нибудь вместе, чтобы восхитить наших друзей.
Она попыталась стать веселой.
- Полагаю, что ты прав. Это вопрос позиции, как говорил твой отец.
- Точно, - он обнял ее. Они поцеловались, но ему показалось, что ее поцелуй не был таким сердечным, как раньше.
Со следующего утра будто странная лихорадка поразила Амелию Ундервуд. Ее появление в столовой было впечатляющим. Она была одета в малиновый шелк, украшенный золотом и серебром - напоминающим восточные наряды. На ее ногах были загнутые вверх туфли, голову украшали перья страусов и попугаев, и она покрасила или как-то изменила свое лицо, так как веки ее были ярко-голубыми, брови выщипаны, и их длина увеличена, губы полнее и удивительной красоты, щеки пылали румянами. Ее улыбка была необычайно широка, поцелуй неожиданно теплыми, объятия почти чувственными, от нее пахло духами, когда она заняла свое место на другом конце стола.
- Доброе утро, Джерек, мой дорогой!
Он проглотил маленький кусочек сэндвича, но тот, казалось, застрял у него в горле. Негромким голосом он сказал:
- Доброе утро, Амелия. Ты хорошо спала?
- О, да! Я проснулась новой женщиной. Совершенно новой. ха! ха!
Он постарался проглотить кусочек, застрявший в горле.
- Ты кажешься необычной. И изменение во внешности радикальное.
- Я вряд ли назвала его таким дорогой Джерек. Просто аспект моей личности, который я не показывала тебе прежде. Я решила быть менее чопорной, принять более позитивный взгляд на мир и мое место в нем Сегодня, моя любовь, мы творим!
- Творим?
- То что ты предлагал делать.
- О, да конечно. Что мы создадим, Амелия?
- Уже так много всего.
- По правде говоря, я не намеревался...
- Джерек, ты славился своими изобретениями. Ты создаешь моду за модой. Твоя репутация требует, чтобы ты снова выразил себя. Мы построим сцену, превосходящую все, чему были свидетелями до сих пор. И мы устроим вечеринку. Мы слишком часто пользовались гостеприимством и ничего не предлагали сами!
- Это правда, но...
Она засмеялась над ним, отодвинув в сторону тарелку. Она отхлебнула кофе, посмотрев через окно на свой сад.
- Ты можешь предложить что-нибудь, Джерек?
- Ну... маленький 'Лондон', мы можем сделать его вместе... Подлинный как он есть.
- Лондон? Ты определенно не повторишь прошлый успех.
- Это было просто предложением, ничего более.
- Я вижу ты восхищен моим новым платьем? - Шикарное и красивое, - он вспомнил гимн который они однажды пели вместе. Он набрал побольше воздуха и приготовился запеть, но она опередила его.
- Платье в основе имеет картину, которую я видела в иллюстрированном журнале. Я думаю, опера, или, возможно, концертный зал. Мне хотелось бы узнать некоторые оперные арии. Города могут помочь?
- Сомневаюсь, что они помнят их.
- Они заняты более скучными вещами в эти дни, я полагаю, работой Джеггета.
- Ну, не совсем.
Она встала из-за стола, напевая про себя:
- Торопитесь Джерек. Утро кончиться прежде чем мы начнем.
Он с неохотой встал, смущенный своей ролью, почти с отчаянием пытаясь вернуть настроение, которое всегда было нормальным для него, кроме, как оказалось, сегодняшнего дня.
Она взяла его под руку, шаг ее был более упругий, чем обычно, возможно, из-за необычных туфель, одетых на ноги, и они вышли из дома в сад.
- Я считаю теперь, что мы должны были сохранить мой дворец, - сказала она. - ты не находишь коттедж скучным?
- Скучным? О, нет.
Он был удивлен, что она выглядела разочарованной его ответом. Он задумчиво взглянул на небо, повернул кольцо власти и сделал яркий голубой оттенок там, где моментом раньше преобладали розовато- желтые тона. - Вот так!
