держать в голове образ Тонечки, выписал следующее:
'А так как под «личностью» мы понимаем рациональное начало, наделенное рассудком, и так как мышлению всегда сопутствует сознание, то именно они и делают нас нами самими…
Principium Individuations, представление о личности, которая исчезает — или не исчезает — со смертью…
…потеряно не все. В глубочайшем сне — нет! В беспамятстве — нет! В смерти — нет! Даже в могиле не все потеряно. Иначе не существует бессмертия.'
Хватит ли этого Дэну, чтобы найти Тонечку? Непонятно… но на размышления в любом случае наведет! Подумав, Евгений приписал несколько адресов: Валерия и кое-кого из бывших коллег. Вряд ли Дэн будет связываться с не-эсперами, тем более, со служащими СБ, но лишняя информация никогда не помешает. 'Успеха тебе, Дэн, — почти искренне подумал Евгений. — И… честное слово, черт бы побрал твое высокомерие!'
…На следующее утро Евгений отправился в Сент-Меллон. В небольшом, но солидном и внушающем доверие офисе местного отделения фирмы «Консул» его просьбе никто не удивился — по крайней мере, внешне. Евгений передал своему новому поверенному два объемистых пакета — один с материалами исследований, другой с письмами. Условия хранения и рассылки оговаривались двумя независимыми договорами, причем текст первого из них Евгений не обсуждал даже с Юлей: лучший способ сохранить тайну — не знать ее вообще!
Кроме того, ему не хотелось лишний раз расстраивать Юлю: договор очень походил на завещание, а по существу, и был им. В нем Евгений поручал фирме по истечении пятилетнего срока со дня принятия документов на хранение поместить данные с дискет в сеть «Интернет», открыв их для свободного доступа. Этот крайний, совершенно отчаянный шаг гарантировал, что даже в случае их гибели материалы не пропадут бесследно… и заодно давал Евгению лишнюю возможность для шантажа!
Вот только Тонечка… Опубликование материалов погубит ее немедленно и неотвратимо! Хотя с другой стороны, она все равно вряд ли продержится указанные пять лет…
Второй договор был короче и оговаривал условие рассылки «тревожных» писем. Как Евгений и предвидел, поверенный отверг все формы распоряжения, кроме прямой письменной с собственноручной подписью. Хорошо еще, что не надо приносить бумагу лично!
Выйдя из офиса, Евгений испытал огромное облегчение. Завтра к утру оба пакета будут в полной безопасности в столице, в центральном правлении фирмы. Теперь можно сосредоточиться на Юле, на том, как помочь ей выполнить нелегкую миссию, не «засветив» ни себя, ни «Консула».
Всю дорогу до Серпена Евгений напряженно думал об этом, но ничего нового в голову так и не пришло. Как ни крути, а доверять последнюю ниточку почте нельзя — надо обязательно 'пойти и отнести'…
Вот если бы это сделал кто-то другой, не Юля… Ну неужели у нее в родном городе совсем нет человека, которому можно верить безоговорочно?
— Мой отец! — Юля даже удивилась вопросу. — В нем я абсолютно уверена, могу даже рассказать всю правду. Он поймет и поможет…
Евгений вспомнил, как на Рождество они приезжали с Юлей к ее родителям. Тогда из всей семьи отец произвел на него наиболее благоприятное впечатление. Ну что ж, пусть будет так!
— Хорошо. Значит, он и отнесет распоряжение в контору. Через три дня, после того, как меня арестуют…
Юля не стала спрашивать, почему именно через три дня. Евгений уже говорил ей, что не исключает и совсем бесконфликтного варианта: если, к примеру, феномен бесконтактного убийства просто спокойно и подробно изучат, а Сэма отпустят — под присмотр СБ… В этом случае лишний шум и скандал только помешает…
Сама Юля не верила в возможность такого исхода, но предпочла не спорить с Евгением, только предупредила жестко — никаким запискам и даже телефонным звонкам не поверит! Пусть приезжает сам: для такого дела его просто обязаны будут отпустить.
— Впрочем, нет, телефонный звонок меня все-таки устроит, — все же уступила она. — Я почувствую, искренне ты говоришь или по принуждению. А если за три дня ты не дашь о себе знать, отец передаст твое распоряжение, а я…
— А ты будешь сидеть дома! — сердито перебил Евгений. — Еще чего не хватало… что тебе там взбрело?
— Ничего, — по лицу Юли было видно, что она обиделась. — Я просто подумала, что раз за мной все равно будут следить…
— Ну? — помимо воли заинтересовался Евгений.
— Я могла бы проделать некий отвлекающий маневр. Какой-то вариант предупреждения, но ненастоящий, понимаешь? Пусть его перехватят и успокоятся от сознания своей победы — тем большей неожиданностью будут письма! Вот только…
Юля смущенно замолчала, не желая показывать, что боится. Что, если вместе с 'отвлекающим маневром' перехватят и ее?
Евгений принял идею почти сразу. Действительно, полное бездействие Юли выглядело бы подозрительно: спряталась в доме, сидит тихо, не дергается… А тут — такой замечательный фокус! Тогда на ее отца уж точно никто внимания не обратит! Да и над 'отвлекающим маневром' долго думать не надо: пусть это будут такие же письма, что и настоящие, только покороче и числом поменьше…
Евгений быстро приготовил новый, уже третий пакет и отдал его Юле. На всякий случай он велел ей не ходить на почту — чтобы у наблюдателей не возникло желания изъять письма еще до отправки. Достаточно будет просто бросить конверты в ближайший ящик на улице: до адресатов им все равно не дойти, а для Юли безопаснее…
…Они не сомкнули глаз всю ночь — каждый понимал, что она может оказаться для них последней. А наутро Евгений с тяжелым сердцем проводил заплаканную Юлю на самолет…
Возвращение домой стало для Юли настоящим шоком. Возможно, не следовало воспринимать все так болезненно — но она ничего не могла с собой поделать. И выдуманная история, и скрываемая правда были похожи одним: невероятным ощущением слабости и беспомощности. Она не могла сдержать слезы в самолете, плакала во время разговора с мамой…
По придуманной версии дело представлялось так: они с Евгением поссорились, потому что Юля хочет завести ребенка, а он, подлец такой, и слышать об этом не желает, потому что, видите ли, они еще недостаточно пожили для себя. Ну, и живет для себя изо всех сил, является домой чуть ли не ночью. Раньше такого не было!
Мама поверила Юле безоговорочно, поплакала вместе с ней и от души пожелала Евгению провалиться к черту, потому что где он найдет жену лучше Юли?! В общем, Юля могла оставаться в родительском доме сколько угодно, жить в ласке и заботе…
И каждый день ждать неизбежного! Сегодня, завтра, через неделю? Следствие идет, рано или поздно 'бесконтактные убийства' всплывут, и тогда…
А может, обойдется? Пройдет суд, утихнут страсти, а о Сэме так никто и не узнает… Может такое быть? 'Может, — ответил на этот вопрос Евгений, — но это уже из области подарков судьбы!'
…Юля посмотрела на часы: уже почти полночь, день прошел с тех пор, как они расстались. Пора было ложиться спать, но ночь пугала одиночеством: ведь Евгения не будет рядом.
— Ты чего не спишь?
Отец бесшумно вошел в гостиную, сел рядом с Юлей.
— Не дергайся, все образуется!
Юля помотала головой. Не образуется!
— Ну, ты никогда не была паникером! Мало ли что случается…
— Ты не понимаешь!
Отец пожал плечами. Конечно, бывает всякое — но зная свою дочь, он скорее поверил бы, что она при случае будет злоупотреблять удовольствиями, а не Евгений!
— Ну, не знаю, — повторил он. — Может быть, ты преувеличиваешь его вину? В конце концов вам действительно рановато заводить ребенка, тут он прав…
