беседу? Веренкову подражает, что ли?
— Мне очень жаль, что все так получилось, — начал Гуминский. Евгений, не выдержав, перебил:
— Только не забудьте сказать, что я сам во всем виноват!
Шеф не принял насмешливого тона, ответил миролюбиво:
— Не во всем. Хотя, конечно, во многом. Впрочем, исправлять ошибки никогда не поздно. Или почти никогда…
Евгений удивленно взглянул на Гуминского: какой-то слишком уж дешевый прием! Или он всерьез?..
— Вы ведь хотели вернуться, — спокойно объяснил Гуминский. — И даже приходили к Яну… который совершенно справедливо направил вас ко мне. Жаль, что вы не послушались его — сейчас все было бы намного проще…
— Да уж, — снова не выдержал Евгений. — Тогда мое пребывание здесь назвали бы служебной командировкой. Никаких проблем с похищением!
— Ну-ну, не стоит так драматизировать, — улыбнулся Гуминский. — Вам ведь нужна была помощь, за этим вы и обращались к Яну? Вы столкнулись с неизвестным явлением, которое не смогли победить в одиночку, правильно? Так какие проблемы: к вашим услугам опытные специалисты, прекрасные лаборатории, тонкая сверхчувствительная аппаратура, да еще с доставкой на дом… — шеф сделал небольшую паузу и вдруг вкрадчиво спросил: — Только мне очень любопытно, господин Миллер, что же вы все-таки собирались изучать с ее помощью? Не Сэма же, в самом деле…
Вот оно! Евгений внутренне сжался, но ответил твердо:
— Почему же, интересно, не Сэма? А кого еще? Или вы думаете, что я ставлю опыты над собственной женой?
— Ну, после ваших совместных 'шпионских страстей' подобное предположение не выглядит совсем уж невероятным, — улыбнулся шеф. — Только я позволю себе другой вопрос. Скажите, вы случайно поселились так близко от замка Горвича? Если бы мы, скажем, предложили вам перебраться в Северную провинцию… или хотя бы в столицу — вас бы это устроило? Или пришлось бы увеличивать мощность аппаратуры?
Евгений призвал на помощь все силы, чтобы не отвести взгляд и при этом не выдать внутреннего смятения. Шеф ничего не забыл! Более того, новые факты только укрепили его подозрения! Он по-прежнему не знал, что нашел Евгений в графском замке — и по-прежнему очень хотел узнать!
— Молчите… Ну что ж, я понимаю, на ходу придумывать трудно, Гуминский победно вытянулся в кресле. — Раньше я не мог понять, каким образом вам удалось прочесть дневник Антонины Горвич, ведь казалось бы, он был безвозвратно утрачен со смертью Виллерса. Но теперь, обнаружив в вашей компании ее бывшего любовника… Да, рукописи, похоже, и в самом деле не горят!
Евгений суеверно вздрогнул, вспомнив рисунок из дневника Тонечки. Неужели шеф знает и об этом? Вряд ли, конечно, но вообще его способность делать правильные выводы из неправильных предположений просто поразительна! Непонятно, почему он до сих пор не перешел к прямым вопросам…
— Судя по вашему молчанию, мои догадки пока верны, — Гуминский не мог скрыть торжества. — Что ж, продолжим. Не знаю, насколько Сэм помог вам в ваших изысканиях, но то, что примерно в это же время у него развилась новая и столь необычная способность, как-то с трудом укладывается в рамки простого совпадения. Или это все-таки совпадение?
'Это не совпадение, это случайность!' — мысленно выкрикнул Евгений. Вслух отвечать было нечего — разве что подождать какого-нибудь особенно абсурдного предположения и объявить все полным бредом…
— Признаться, я был просто потрясен, узнав, что вы снова собираетесь навестить графа, — продолжал шеф. — Я имею в виду ваш запрос в туристическое агентство… И не уверяйте меня, что вас в Шатогории ждут срочные дела. Мне только интересно, как вы собирались проникнуть в замок на этот раз? Прорыть подземный ход? Или приклеить фальшивые бороды… вот только как быть с госпожой Миллер? — Гуминский усмехнулся и вдруг подался вперед. — Ну неужели вам мало одного бесконтактного убийцы? Неужели вам хочется, чтобы и ваша жена… — он осекся, снова откинулся назад и, испытующе глядя на Евгения, продолжил уже нормальным голосом: — Или дело все-таки не в жене? Может, вы сами… Трудно представить, но если бесконтактное убийство доступно не только эсперам… то я понимаю, от чего мог потерять голову Виллерс!
— Я устал слушать ваши выдумки, — облегченно вздохнул Евгений, услышав наконец долгожданный бред. — Вы громоздите нелепость на нелепость, делаете какие-то фантастические выводы… Я не собираюсь их комментировать. Если вам настолько интересно, что я делал в замке графа Горвича, я могу это описать хоть с точностью до часа, но…
— А ваша жена это подтвердит? — неожиданно и жестко перебил Гуминский. — Вы ведь были в замке не один! Или вы достаточно хорошо ее проинструктировали, и с ней тоже бесполезно разговаривать? Но не забывайте, что есть много изощренных способов для задавания вопросов, а учитывая то, что ее вполне можно рассматривать как вашу сообщницу…
Не надо было ему это говорить! Словно какая-то пружина распрямилась внутри Евгения — напряжение, накопившееся за все время ожиданий и страхов, разом выплеснулось наружу, и он в бешенстве вскочил, еще не зная, что сейчас сделает: вытряхнет Гуминского из кресла, опрокинет на пол или придушит прямо на месте!..
…Еще не успев выпрямиться, он услышал за спиной громкий щелчок, и что-то тяжелое ударило его сбоку по ноге, да так что он едва удержал равновесие. Он отскочил, развернувшись, готовый отразить атаку — но никакой атаки уже не было, лишь возле кресла, где он секунду назад сидел, раскатывалась кольцами резиновая лента. Окажись шеф чуть более расторопным, прочный резиновый бинт намертво притянул бы Евгения к креслу…
Гуминский по-прежнему сидел в кресле, даже не пытаясь встать. Он слегка обалдело смотрел на Евгения, еще не до конца осознавая свой промах, и очень медленно доставал из кармана… нет, не пистолет, а небольшой пульт, который, видимо, и приводил в действие коварный механизм.
Какие-то доли секунды они молча смотрели друг на друга, потом шеф отбросил бесполезный пульт и начал подниматься из кресла. Но Евгений не успел воспользоваться своим тактическим преимуществом: распахнулась дверь, и в лабораторию вбежали двое рослых охранников.
Евгений рванулся в проход между стойками, сорвал с полки какой-то прибор и изо всех сил швырнул его в оконное стекло. Но ожидаемого звона осколков не последовало — стекло выдержало, а искалеченный прибор с грохотом рухнул на пол. Евгений затравленно огляделся: он был зажат между небьющимся окном и двумя рядами стоек.
Оставался последний шанс — разделить преследователей. Евгений сделал еще один шаг назад, как бы намереваясь пролезть по подоконнику мимо стойки и проскользнуть вдоль стены к двери. Затея удалась: один из охранников двинулся вдоль стены, другой шагнул в проход между стойками.
Ожидавший этого Евгений тут же прервал ложное движение и изо всех сил рванул на себя плохо закрепленную стойку. Тяжелые приборы, имевшие множество острых углов и ручек, посыпались на охранника. Защищаясь, он дернулся было назад, но врезался в другую стойку и этим только усугубил свое положение.
Его товарищ, совершенно не ожидавший такого поворота событий, втиснулся между стойкой и окном, намереваясь скорее добраться до Евгения. Но тот, понимавший, что в драке ему надеяться не на что, мгновенно вскочил на шаткую кучу приборов, нимало не заботясь о судьбе похороненного под ними охранника, и спрыгнул другой стороны.
Вожделенная дверь была совсем рядом, и Евгений рванулся было к ней, но шеф уже пришел в себя и поспешно извлекал из внутреннего кармана похожее на пистолет устройство, назначение которого было вполне очевидно…
'Снотворным… как медведя!..' — мелькнуло в голове у Евгения, а ноги уже сами бросили его назад, прочь от шефа, прямо на взбешенного охранника, который, цепляясь за стойки, яростно перебирался через завал…
…Дальнейшее Евгений воспринимал словно в замедленном кино. Увидев, что преследуемая «добыча» вдруг повернула ему навстречу, охранник рванулся вперед, чтобы в прыжке сбить Евгения с ног. Евгений
