бы оставить его неповрежденным!
— И недоступным, — забыв о субординации, перебила Сара. — И недоступным, вы забываете об этом! Ведь Евгений не просто отказывается от сотрудничества, он делает все, чтобы нас запутать! И честное слово, я уверена, что способности его подопечного — все-таки не настолько тонкая материя, чтобы после небольших деформаций памяти Евгений перестал понимать ее!
Новая пауза Гуминского показалась Саре бесконечной. Они уже почти достигли главного корпуса, когда тот вновь нарушил молчание:
— Возможно, вы правы, госпожа Даррин. Мы еще вернемся к этому разговору. Пока же — и это мой приказ! — поработайте с женой Миллера. Раз уж она все равно окажется здесь… Попробуйте расспросить ее о 'бесконтактном убийстве'!
— Но ведь она телепатка! — удивленно воскликнула Сара и осеклась: шеф остановился и посмотрел на нее внимательно и с каким-то сочувствием.
— Я понимаю, что задание трудное. Если ничего не выйдет, никто вас не упрекнет. Но поскольку Евгения пока трогать нельзя, это вполне реальный шанс, и я хочу его использовать. Отдохните хорошенько, и как только девочку привезут, приступайте. Я буду наблюдать за допросом по монитору.
Гуминский повернулся и быстро зашагал через лужайку к зданию. Сара смотрела ему вслед, не зная что и подумать…
Допрашивать телепатку! Да никакой наркотик не погасит эти способности полностью, и «подслушанная» эманация выдаст любую искусственную искренность… Разве можно обойти это? Но шеф, прекрасно понимая эти трудности, все же требует 'гениальности в полевых условиях', при этом запрещая куда более простой и доступный способ — почему?!
…Сара вдруг осознала, что число недоговорок вокруг этого запутанного дела превысило некую критическую величину — и теперь она ощущала уже не подозрение, а твердую уверенность, что шефу известно гораздо больше, чем всем остальным участникам программы. И это «больше» так или иначе связано с увольнением Евгения, с его скандальной поездкой и, по всей видимости, с погибшей графиней- предсказательницей. И похоже, Гуминский отнюдь не из соображений субординации и секретности до последней возможности молчал об этой поездке…
Прогнувшись, Евгений обнаружил, что лежит на кровати в «своей» комнате, слабо освещенной голубоватым мерцанием ночника. За незанавешенным окном была кромешная темнота… который же, интересно, сейчас час?
Он хорошо помнил, что устроил днем, но теперь чувствовал только глубокое отвращение к себе — надо же было так сорваться! И поделом ему досталось: можно было сообразить, что шеф примет меры предосторожности!
Евгений осторожно поднялся, стараясь не потревожить раны, добрел до зеркала в ванной… Ну, в общем-то ничего страшного! Могло быть и хуже…
Глазок телекамеры по-прежнему поблескивал из-за вентиляционной решетки, и Евгений взглянул в него едва ли не жалобно: что у вас там происходит? Что будет дальше — разговоры или снова драки? Впрочем, если шеф намерен действовать скрытно, то драк можно не опасаться — по крайней мере, некоторое время! А вот с допросом под наркотиком дело серьезнее: утром уже вполне могут начать… и что тогда? Сразу, конечно, до Тонечки не докопаются — но рано или поздно ее присутствие все равно вычислят…
Евгений с вздохом вернулся в комнату и повалился обратно на кровать. Сколько же времени понадобится его друзьям, чтобы отыскать базу? Если письма ушли только позавчера… ох, напрасно он так задержал их отправление!
…Сара появилась, около десяти утра — и Евгений поразился, насколько она выглядела усталой и словно постаревшей. На какую-то секунду он даже забыл о возможном допросе, видя перед собой только измученную какой-то непосильной работой женщину…
Впрочем, впечатление быстро рассеялось. Под сочувственным взглядом Евгения Сара мгновенно подобралась — и тут же в комнату вслед за ней вошли двое охранников.
Евгений съежился от ужаса: что, уже? Что же делать? Но охранники, не пытаясь приближаться, встали у двери — а Сара, явно заметив испуг пленника, произнесла со злостью и нескрываемым презрением:
— Не дрожи, ничего с тобой не будет… пока!
Потом она повелительным жестом приказала Евгению сесть, молча включила телевизор, что-то настроила — а когда все был готово, махнула рукой одной из наблюдающий камер: можно, включайте!
Евгений замер и почти перестал дышать, едва увидев первые кадры…
…На экране была видна часть комнаты: в не очень удобном ракурсе, чуть сверху. Юля полулежала в глубоком кресле, выражение лица у нее было отрешенно-безразличное — и Евгений сразу понял, что означает этот остановившийся взгляд и неровное дыхание…
…Господи, как она оказалась здесь? Ее тоже схватили? Но как? Ведь она должна была при любых условиях сидеть дома!
— Сегодня ночью твоя жена вдруг сорвалась с места, — не поворачивая головы, ответила Сара. — Поначалу ей удалось выйти из-под наблюдения… ты не зря на нее рассчитывал, честно тебе скажу! Она внушила мне уважение! Но ты… Неужели ты не понимал, что так или иначе ее все равно остановят?!
Евгений мысленно застонал, представляя себе случившееся этой ночью. Юля… что с ней произошло?! Куда она сорвалась? Почему нарушила совершенно четкую и ясную инструкцию?..
…Тем временем на экране возникло движение, и в кадре появились охранник и медсестра. Пока охранник придерживал Юлю — на всякий случай, она и не думала сопротивляться! — медсестра ввела ей в вену какое-то лекарство.
Евгений попытался было вскочить… но Сара резко толкнула его обратно на стул.
— Сядь и успокойся! — непривычно властным голосом скомандовала она. Куда ты собрался?!
Евгений сам не знал, куда. Но нельзя же просто сидеть и смотреть, когда Юля…
…Тем временем лицо Юли на экране изменилось: оно приобрело выражение какой-то странной тоски, взгляд стал ищущим. Она попыталась подняться из кресла, но наркотический «коктейль», которым ее «угостили» сильно нарушил ее координацию, и встать Юля не смогла. Только потянулась вперед, держась за подлокотники и куда-то всматриваясь широко раскрытыми глазами…
'Помогите ей встать. Пусть подойдет к нему…' — послышался вдруг с экрана голос Сары, и Евгений вздрогнул, словно увидев привидение. Что такое? Он торопливо огляделся: нет, Сара по-прежнему стояла за спиной…
— Это запись, — коротко пояснила она, заметив растерянность Евгения. — Сегодня ночью…
Тот бросил на нее взгляд, полный отчаянной бессильной злости. Сегодня ночью! Похоже, сразу, как только привезли на базу… Теперь понятно, отчего Сара выглядит такой усталой: устанешь, пожалуй, всю ночь проводя допрос! Сволочи, да как они могли?..
…Двое охранников подхватили Юлю под руки, приподняли… И вышли из кадра, так что Евгений не сразу понял, куда именно перетащили одурманенную Юлю. Потом кадр сместился, расширился — и стало видно, что допрос проводится в палате Сэма…
Нельзя сказать, что Евгений был так уж потрясен, увидев распростертое на постели неподвижное тело — о такой возможности он давно догадывался! Капельница с каким-то наркотиком, приборы, самописцы — все понятно, все мирно и стерильно! Вот только непонятно, что делает в этой сугубо медицинской обстановке охранник с кобурой? Неужели Сэма настолько боятся?..
…Юля упала на колени возле постели. Она неловко трогала Сэма, пыталась взять его за руки, что-то сказать ему — и на все вопросы Сары отвечала просто машинально: ведь они касались того, кто единственно был Юле в тот момент интересен! Да, Сара блестяще воспользовалась тем, что в голове у одурманенной Юли могла «помещаться» только одна мысль — а все телепатические способности были направлены на то, чтобы отыскать душу Сэма, которую надежно охраняли сильнейшие транквилизаторы!..
…Но Евгений словно погасил все чувства, позволяя себе только смотреть — только смотреть, без жалости и без ненависти! Он сидел, не шелохнувшись, внимательно вслушиваясь в ответы, и напряженно ожидая следующего вопроса…
