Марийке почла за лучшее промолчать, чтобы не усиливать предубеждений босса в отношении подобных ей самой университетских выпускников. Хотя, подобно всем своим коллегам, Маартенс освоился с современными методами расследования, он тем не менее предпочитал работать по старинке, и Марийке не хотелось усложнять и без того не самое простое дело. Кивком головы она подтвердила, что приняла приказ босса, но была убеждена, что это пустая трата времени, да и начать опрос раньше понедельника было невозможно. Однако свою задачу она выполнит добросовестно.
Команда Тома Брюке уже опрашивала соседей, но пока безрезультатно. Никто ничего не видел и не слышал такого, что имело бы очевидное отношение к убийству. Не тот это был район, где чужую машину сразу бы заметили, да и прохожие не привлекали внимания обывателей — здесь пешеходы не были редкостью. Кто бы ни убил Питера де Гроота, он остался незамеченным.
Остаток дня Марийке занималась тем, что осматривала дом де Гроота, искала ключ к странному сценарию, разыгранному в комнате на верхнем этаже. И ничего не нашла. Что же исчезло? Ни дневника, ни календаря, ни органайзера. Трудно было поверить, что у такого человека, как де Гроот, не было aide memoire в домашнем кабинете. Марийке приказала проверить компьютер профессора, не было ли у него электронного дневника, но и в компьютере ничего не нашли.
Иногда отсутствие каких-то вещей тоже имеет немаловажное значение. Для Марийке это означало, что убийца де Гроота не был человеком случайным. Его ждали, и он позаботился о том, чтобы убрать все следы своего присутствия в доме. Если она права, то есть шанс найти дубликат дневника в университетском кабинете де Гроота. Она пометила для себя, что надо поискать дневник, когда доберется до университета, и приказала одному из своих офицеров с утра первым делом получить допуск.
Тем временем Марийке убедилась, что больше ей в доме де Гроота делать нечего. Ее команда занималась обычным делом, разбирая вещи и бумаги, которые наверняка окажутся бесполезными, и ее присутствие не требовалось. Самым полезным для нее самой и для дела было пойти домой и обдумать все, что стало известно и что необходимо выяснить. По опыту она знала, что лучшие решения приходят в голову во сне.
Однако до сна еще далеко, и это тоже ей было известно по опыту. Она налила вина в бокал и устроилась за компьютером. Несколько месяцев назад она зарегистрировалась в сетевом чате полицейских- геев. Не то чтобы в голландской полиции не жаловали лесбиянок, да и зацикленности на сексуальных ориентациях у нее не было. Но иногда полезно иметь то, что она называла своим уголком в пространстве, и через этот форум ей удалось завести близкую дружбу с несколькими офицерами, которые с удовольствием обменивались с ней посланиями. Более того, особенно близкие отношения у нее сложились с немецкой коллегой. Петра Беккер служила в Берлине и, подобно Марийке, занимала довольно высокий пост в уголовной полиции, отчего близкие отношения с коллегами у нее не очень налаживались. Она тоже не была замужем — еще одна жертва карьеры. Поначалу они немного остерегались друг друга и писали больше о личной жизни, так как тут можно было быть более откровенными насчет своих мыслей и чувств. Обе считали, что хорошо относятся друг к другу, однако не хотели встречаться из боязни испортить отношения, которыми дорожили.
Итак, у них вошло в привычку проводить примерно по часу в компании друг друга несколько вечеров в неделю. Хотя это был не их вечер, Марийке знала, что если Петра дома и не спит, она в чате, так что можно сделать попытку и увести ее оттуда, чтобы без помех обменяться посланиями.
Марийке включила компьютер и вошла в чат. Высветился список бесед по интересам, и она сразу же вошла туда, где люди обменивались мыслями о полиции и о том, какую роль она играет в их жизни. Человек пять-шесть жарко спорили об операциях под прикрытием, записи так и мелькали. Однако Петры тут не было. Тогда Марийке отправилась на страничку лесбиянок. На сей раз ей повезло. Петра и еще две женщины обменивались впечатлениями о сомнительном изнасиловании лесбиянки в Дании, но едва немецкая подруга Марийке увидела ее имя, как тут же без промедления перешла на личную страничку, и они начали, не боясь чужих глаз, электронную переписку.
П: штука не из приятных.
М: Да уж. А это особенно отвратительное.
П: бытовое? уличное?
М: Ни то ни другое. Гораздо хуже. Ритуальное, преднамеренное, без очевидных подозреваемых. Явно по личным мотивам, но как бы обезличенное, если ты понимаешь, что я имею в виду.
П: кто жертва?
М: Профессор Лейденского университета Питер де Гроот. Тело нашла прислуга. Его голым привязали к письменному столу и утопили, засунув в горло трубку и пустив по ней воду.
П: жуть, он принимал участие в опытах над животными?
М: Он был психологом. О его работе я пока еще мало знаю. Но не думаю, что убийство связано с борьбой за права животных. Скорее, выяснение отношений один на один. Хуже всего другое. Это не простое убийство. Есть еще и членовредительство.
П: гениталии?
М: И да и нет. Убийца не тронул ни член, ни яйца, но ободрал лобок. Никогда такого не видела. Лучше уж кастрация. Было бы больше смысла. И ясно было бы, что орудует сексуальный маньяк.
П: знаешь, я тут вспомнила, читала об одном деле, не нашем, но задействованы все.
М: В Германии случилось что-то подобное?
П: не могу сказать наверняка, но что-то такое есть, буду на работе, поищу в компьютере.
М: Я тебя не стою.
