Рейнтри: Призраки

— Спасибо, — сказал он, откидываясь на матрац. — Теперь можешь идти домой.

Его глаза закрылись, но прежде чем его поглотила темнота, он успел заметить, что Хоуп не уехала. Упрямая женщина.

***

Табби долго пережидала позади заброшенного дома прежде, чем посмела оставить свое потайное место. Она бежала и бежала, пока больше не осталось сил, пока легкие не загорелись, а ноги не отказались двигаться. Если Рейнтри и его напарница вызвали подкрепление, то полицейские, наверняка, сбились со следа. Все было тихо и безмятежно. Она даже не слышала никаких сирен.

Возможно, они не позвонили. В конце концов, Гидеон не хотел предавать гласности свои способности, а как иначе он сможет объяснить эту встречу? Его считали довольно странным, но если его таланты станут общеизвестными, то он никогда не узнает ни минуты покоя. Одна половина мира заклеймит его психом, а другая захочет использовать.

Ей удалось нанести ему один хороший удар, но она знала, что этого недостаточно. Чуть левее, и она перерезала бы артерию, отчего он истек кровью прежде, чем его симпатичная напарница успела позвать на помощь. Но в последний момент ее рука соскользнула. Утешало лишь то, что сейчас он, несомненно, страдал от ярких кошмаров. Действие препарата, которым она ослепила его, чтобы получить преимущество, длилось долго. Она задумалась, какие кошмары преследуют Рейнтри?

Напарница появилась из ниоткуда, черт бы ее побрал, и все испортила. Время истекает. Больше никаких игр. Никаких ухищренных попыток. Табби плохо давалась утонченность.

К субботней ночи и Гидеон, и Экей Рейнтри должны быть мертвы. Иначе к воскресному утру мертвой окажется Табби — в земле… в реке или океане. Вряд ли Сил станет беспокоиться о чем-то, напоминающим надлежащие похороны.

Несколько капель крови Рейнтри запачкало ее нож и руку. Сидя в темноте, Табби поднесла руку к лицу и понюхала. Она закрыла глаза и представила силу, которую пока не могла вобрать. Это была кровь Рейнтри, не столь мощный артефакт, как палец или ухо, или даже крошечный кусочек кожи, но все же… Рейнтри. Она была настолько близка, невероятно близка.

Надо отдохнуть, обдумать ситуацию и выработать надежный план. Ей больше не выпадет шанс побыть с Гидеоном один на один, очень жаль, но к концу недели он гарантированно будет мертвым.

Причем, не только он один.

Глава 8

Хоуп долгое время сидела на стуле у кровати Гидеона и наблюдала за его сном. Он вздрагивал, вертелся, а потом, наконец, провалился в столь глубокий сон, что стал казаться мертвым. Неподвижная тишина напугала ее гораздо больше его неугомонности, быстрых движений или глубокой раны на ноге.

После того, как он упал на кровать и отключился, она удалила с его бедра бинт, приготовившись вызвать кого-нибудь, если рана будет выглядеть так же плохо, как она помнила. Однако этого не случилось. Порез, бесспорно, был отвратительный, но она уже не считала, что здесь нужен профессиональный доктор. И, тем не менее, казалось ужасным видеть это явно сильное и здоровое тело таким поверженным.

Она сняла с него брюки, промыла рану и повторно перевязала. Рейнтри, прошедший через суровое испытание, едва шевельнулся. Снять с него рубашку и галстук оказалось немного сложнее, но она справилась и с этим. Нижнее белье оставила на месте. Так далеко ее самоотверженность не распространялась.

Влажной тряпкой она вытерла с его лица крупинки напоминавшего песок вещества. Чтобы это ни было, его осталось немного. Несколько крупинок прилипли к бороде и щекам, и она нежно стряхнула гранулу, обосновавшуюся в уголке глаза. Она не думала, что остатков препарата хватит для анализа, но на всякий случай сохранила тряпку.

Она никогда не раздевала мужчину, находящегося в бессознательном состоянии, а Гидеон Рейнтри определенно был мужчиной во всех смыслах этого слова. На груди виднелась небольшая поросль волос, руки были сильными, с развитой мускулатурой, но без излишней бугристости. В строении этих мужских предплечий и рук было нечто такое, что заставило бы мечтательно блуждать мысли любой женщины.

Она же не могла смотреть на эти руки без воспоминаний о том, как они касались ее. Они оба оставались полностью одетыми. И все произошло так быстро. Неожиданно, мощно — и интимно.

Хоуп не хотела думать о том моменте, вспоминать подробности, гадать «почему и как», поэтому попыталась сконцентрироваться на здоровье и самочувствии Гидеона и оставить все остальное в прошлом. К этому времени ночи вокруг его аккуратно подстриженной бородки и усов выросла густая пятичасовая щетина, придавшая ему неопрятный вид. Было почти облегчением увидеть доказательство того, что он не является абсолютным совершенством.

Ухаживая за ним, она не стала снимать защитный амулет, который он носил под одеждой. Она не верила в талисманы удачи и им подобное, поэтому не могла объяснить, почему не тронула безделушку; просто ей казалось неправильным снимать ее, раз Гидеон считал, что та обладает некой силой. С другой стороны, она также не могла объяснить, почему сама носила подаренный им амулет. Ей было несвойственно верить в подобную чушь.

Закончив первый раунд своей совершенно нелепой медицинской помощи, Хоуп уселась на неудобный стул, который притащила из угла комнаты. Она не хотела оставлять Гидеона в одиночестве или уходить слишком далеко. Вдруг она ему понадобиться? Глупая мысль, но все же… она не уехала.

Возле кровати вместо современных электронных часов стоял старинный механический будильник, который, наверное, был старше его самого. Стационарный телефон в спальне был таким же допотопным. Все эти его разговоры об электричестве и призраках… она ему не верила, но совершенно очевидно, что в это верилон . Она всерьез подозревала его во взяточничестве, но ей ни разу не пришло в голову, что у него может быть что-то не так с головой.

Воспользовавшись расположенным у кровати телефоном, она позвонила матери, а также очень сердитому менеджеру мотеля, которому объяснила, где оставила его грузовик. Слава Богу, в офисе мотеля у него имелись запасные ключи, а полицейский, все еще остававшийся на месте преступления, согласился подбросить его до машины.

Хоуп с тревогой наблюдала за спящим Гидеоном. Его рассказ нелеп. Он вообще не имеет никакого смысла. Призраки. Что за ерунда. Использование электрической энергии? Слишком фантастично, чтобы на это купиться. Ей бы следовало выбросить из головы все сказанное им как бред или смириться с его «психической нестабильностью». Однако оставались загадочные моменты, над которыми стоило задуматься.

Его послужной список в качестве детектива по расследованию убийств.

Старые автомобили, которые он водил, и странная поломка ее машины.

Нехватка у него приличных электрических игрушек, телевизора и телефонов.

Взрывающиеся уличные фонари на набережной.

То, как он сбил ее с траектории пули прежде, чем та была выпущена.

Неожиданный оргазм.

Хоуп не верила в то, чего не могла увидеть или коснуться. Частично в этом виновата мать. Взрослея в окружении кристаллов, благовоний, пения и аур, Хоуп не единожды оказывалась в затруднительном положении. Каждый день своей жизни она прилагала усилия, чтобы твердо оставаться в реальности.

Но не вся вина лежала на матери. Именно Джоди Ландерс оказался тем, кто окончательно и бесповоротно разбил ее упорядоченный мир вдребезги.

Она любила его. Любовь была еще одной неуловимой вещью, к которой невозможно ни прикоснуться, ни удержать. И все же какое-то время ее любовь к Джоди казалась настолько реальной! Она наполнила мир смыслом и сделала ее счастливой. И оказалось ложью. Знакомый «с радостями» наркомании Джоди с самого начала преследовал собственные цели. Их встреча была не случайной, а его любовь — не настоящей. Он был мелким наркоторговцем, который захотел заполучить собственного полицейского, укрепив тем самым