— Очень интересно, — процедил он потом. — Где он ее взял?
— Попробуй узнай у него, если сможешь, — сказал Сергей.
— Ладно, разберемся, — сухо сказал Филин и кашлянул. — Дай ее мне.
— Зачем? — спросил Сергей. — Я хочу ее Кириллу показать. Может она из тех, что пропали? Из награбленных…
— Вот я и говорю — разберемся, — произнес Филин медленно. — Не твоя это забота: из тех — не из тех… Давай.
Тон Филина, как это происходило почти всегда, не понравился Сергею.
— Возьми, конечно, — проговорил он, отдавая серьгу Филину. — Разбирайтесь. А, может, он у мамы ее взял? — сказал Сергей, усмехнувшись.
— У мамы? — повторил Филин холодно. — Ну, ну. Я тебе, шутник, только хочу сказать: не лез бы ты не в свои дела. Это было б лучше.
— А в какие это не в свои дела я лезу? — поинтересовался Сергей, внутренне ощетинившись.
Но обмена колкостями у них не получилось. Из-за угла дома вынырнули Кравец и Барновский. Грузный Барновский отдувался и еле поспевал за стремительной походкой долговязого Кравца. По пути он обтирал шею носовым платком. Сергей в душе искренне посочувствовал Барновскому: при его комплекции переносить такую жару было явно нелегко.
— Так. Хорошо, — кинув взгляд на девицу, бросил Кравец. — Я к Уманцеву.
Он исчез в дверях больницы, а Барновский подошел к ним.
— Вот ч-черт… — хрипло задыхаясь, сказал он. — Даже газировки выпить некогда. И зачем только такая парилка?..
— А Кирилл-то где? — спросил Филин, вытаскивая «беломорину».
— Мэр его срочно вызвал… — пропыхтел Барновский.
— Для чего? — тут же поинтересовался Филин. Рука с папиросой замерла в воздухе.
— Не знаю я, Виктор!.. — выдохнул Барновский, вытирая платком лоб. — Надо, значит.
— Странно, — произнес Филин и сунул папиросу в рот.
— Почему? — пожал плечами Барновский. — Что ты имеешь в виду? Ох жарко, гадство…
Филин ответил не сразу. Он закурил и сделал несколько могучих затяжек. Барновский сморщился от дыма и стал отгонять его рукой.
— Ну и как мы теперь?.. — сказал Филин, щурясь и выпуская дым из ноздрей. — Ни Вовки, ни Кирилла… Вовка, что ли, на «почте» опять?
— Ты хоть в сторону дыми, — попросил Барновский. — На «почте», на «почте»… Машина должна придти. Чего ты, Виктор волнуешься, как первый раз? Что, разве бабулька уже померла? — спросил он, вопросительно глядя на Сергея.
— При мне, вроде как — нет, — отозвался Сергей.
— Придет Кирилл, никуда не денется, — сказал Барновский, — Тем более, неизвестно, сколько еще тут сидеть. Долго она еще протянет?..
— Так мы можем до темноты тут находиться? — робко спросила девица.
— Почему до темноты, — кашлянул Филин. — Может, и до завтра. Или до послезавтра. Как повезет.
— Как — до послезавтра?.. — растерянно проговорила она. — И что, ночью здесь…
— Зачем же здесь? — пропыхтел Барновский. — В больнице. Что вы, прямо, такое говорите?
— А вы, милочка, как хотели? — желчно сказал Филин. — Бывало и по трое суток сидели — и ничего.
— Ой, а я даже в отделе, как следует, не попрощалась!.. — сказала Касьянова. — С девчонками… Все же на обеде, понимаете… Алексей Петрович, сказал она жалобно, — а, может, я еще успею сбегать?
— Господи, да что вы глупости-то говорите! — удивленно помотал головой Барновский. — Вы разве не понимаете, голубушка?
— Я же их больше не увижу!.. — чуть не заревела она. — Чего они так долго в столовой-то… Не идут и не идут!.. Ой, я же даже начальника не предупредила! А как теперь, а?
— Вы, милочка, может передумали? — вставил Филин язвительно. — Оставайтесь — и все дела!
— Нет! — испуганно проговорила Касьянова. — Нет-нет… Почему передумала?.. Как это… Я не передумала вовсе…
— Тогда ждите и не причитайте, — скривился Филин, сплевывая под ноги. — А то за ними ходишь… Кукуешь тут с ними в такую жару, а они — в сопли.
— Будет тебе, Виктор, — проговорил Барновский. — Перестань.
— Пожрать даже невозможно, — сквозь зубы сказал Филин. — Слышь, Петрович, почему «смертников» постоянно в обед привозят? Специально, что ли?
— Совсем даже не постоянно, — пробормотал Барновский. — Что это ты такое говоришь?
— Да, все время так!.. — отмахнулся Филин. — Как обед — они машину гонят. Надоело уже…
Обеденная тема напомнила Сергею о его решении зайти в бар и перекусить. Его присутствие здесь было уже не нужно, и пожелав всей компании удачи, он забрался в машину и поехал обратно.
На площадке перед мэрией Сергей заглушил двигатель, вылез и направился в «Мирок». Но в десятке шагов от входа в бар он внезапно остановился. В глаза ему бросилась одна сцена.
В узком пространстве между кирпичным домом, где находился бар, и чередой овощных ям, ощетинившихся ржавыми загнутыми вентиляционными трубами, у самой восточной кромки резервации стояла знакомая сгорбленная фигура Ревича. По ту сторону Оболочки, к самой сетке прильнули трое человек: женщина, мужчина и девочка-подросток. Все четверо молчали, и хотя отсюда и не было слышно, об этом можно было догадаться по их неподвижным, словно бы окаменевшим позам. Они просто стояли и, не отрываясь, смотрели друг на друга: Ревич, безвольно опустивший руки вдоль тела и они — вцепившиеся в три десятка пальцев в ржавую сетку.
Картина эта вдруг неожиданно больно полоснула Сергея по сердцу, и он непроизвольно стиснул зубы.
— Сволочь… — процедил он тяжело. — Тварь ты этакая… Его-то за что?
Девочка на той стороне шевельнула рукой; Сергею показалось, будто она смахнула слезу. Ревич что- то сказал, вытянув в отчаянии вперед одну руку, но потом она вновь упала и повисла плетью. Библиотекарь ссутулился и еще больше втянул голову в плечи.
— Ну его-то за что? — повторил тихо Сергей.
Он наблюдал за ними, наверное, с минуту и даже не заметил, как сзади возник Кирилл. Он подошел сзади и хлопнул Сергея по спине. Сергей вздрогнул всем телом, оборачиваясь.
— Ты чего это как статуй тут стоишь? — спросил Кирилл бодро.
Выражение лица его было очень странное: озабоченное и словно бы радостное одновременно.
— А-а… — сказал он, заметив семейство Ревичей. — Да, грустное зрелище… Первый раз видишь?
Сергей молча кивнул.
— Они частенько к нему приезжают, — проговорил Кирилл. — Вот так все время стоят и смотрят…
— Ты от мэра? — хмуро поинтересовался у него Сергей.
Кирилл кивнул, и в зрачках его мелькнул огонек. Невооруженным глазом было видно, что он обладает какой-то информацией. Кирилл не умел скрывать свои чувства.
— Ну, выкладывай, — сказал Сергей. — Я чую, ты что-то имеешь мне сказать. Чем тебя обрадовал мэр?
— А что дашь? — заговорщическим тоном сказал Кирилл. — Бесплатно — шиш. Дэньга давай, понымаишь!.. Манэта! Валута давай!..
— А у тебя и так на языке крутится, — сказал Сергей. — Больше минуты не выдержишь. Но если информация стоящая, так и быть… Ты мне, я тебе. Сговоримся.
Сергей сделал специальную паузу, и Кирилл насторожился.
— Скажи-ка, — сказал Сергей, — А ведь была среди снятого золота сережка в виде кленового листа? Была же…
