указательным пальцем по листку. — Разберитесь с работой, продуктов купите на всякий случай и идите домой. И успокойтесь. Мы сегодня к вам еще зайдем. Договоримся конкретно о координации действий, и так далее. Все поняли?
— Да, — покорно кивнул Лыткин.
— Ну, тогда все, — сказал Сергей. — До вечера, Антон Михайлович.
— До свидания… — пробормотал Лыткин.
Какое-то время он мялся, потом робко и неуклюже выбрался из-за стола и, сутулясь, попятился к выходу.
Когда он исчез, Сергей снова уткнулся взглядом в прыгающие буквы, оставленные печатной машинкой на сером листе писчей бумаги. Червяк волнения внутри зашевелился еще сильнее и стал разрастаться. Исчез аппетит, словно его и не было. Это случилось с ним впервые в жизни — чтоб аппетит пропал во время еды. Зато больше прежнего захотелось пить. Сергей взял стакан с соком и осушил его в несколько глотков. Неужели лед тронулся, подумал он с замиранием. Неужели тронулся? Интересный выдался, однако, денек… Не много ли событий для его первой половины?
Когда он выходил из бара, то увидел на улице Клима. Мусорщик стоял возле дверей и курил, щурясь на солнце. Сергей прошел мимо него и направился к мэрии. Внезапно он явственно ощутил на себе испытывающий, сверлящий взгляд и остановившись, обернулся. Клим медленно отвел глаза в сторону, выплюнул окурок под ноги и раздавил его носком сапога.
Солнце уже скрылось за кромками деревьев на западной стороне леса, оставив после себя на небе громадный багровый шлейф. Он становился все тусклее и тусклее, а комары все назойливее и многочисленнее. Еще один день собирался вот-вот кануть в небытие. Они сидели прямо на траве, на самом краю крутого и заросшего зеленью склона под стенами больницы.
Очередной «товарняк», вынырнув справа, из-за края лесного массива монотонно загремел в низине. Кирилл достал из нагрудного кармана сигареты, закурил и стал смотреть куда-то в сторону горизонта, где верхушки деревьев смыкались с кровавой пеленой заката. Сергей лег на траву, раскинув руки, и уставился в небо. Здесь, над ним оно выглядело просто огромным темно-серым, давящим покрывалом. Когда шум состава начал стихать, Кирилл спросил:
— Серега, ты о чем сейчас думаешь?
— О том, есть ли у нас в холодильнике пиво.
— Я тебя серьезно спрашиваю…
— Я тебя тоже серьезно спрашиваю: осталось пиво или нет? Холодненькое такое?
— Осталось, осталось, — пробормотал Кирилл.
— Уже стало хорошо, — удовлетворенно произнес Сергей. — А то погоды стоят, однако, жаркие… О чем еще можно думать?
— Врешь ты все, — сказал Кирилл. — Не об этом ты думаешь. Что я, тебя не знаю?
— Конечно, вру, — согласился Сергей.
— А знаешь, о чем я думаю, а?
— Наверное, о том, где взять улики на Чистякова?
— Да тут хоть задумайся! — бросил Кирилл. — Мне еще другое до ужаса интересно узнать… Все про тех парней думаю, которым мы на хвост наступили. Я сегодня, когда эту бумажку нашел, почему-то сразу «Остров сокровищ» вспомнил… В детстве еще читал. Помнишь, там в самом начале этому-то пирату прислали… Как ее, блин…
— А, — сказал Сергей. — «Черная метка», вроде бы.
— Во-во. Это они по этому же принципу, что ли, решили? Хотят меня на понт, понимаешь, взять! Ну- ну, давайте поглядим, что дальше будет. Какой они следующий шаг предпримут? Орлы! Или выжидать сейчас будут? Откуда же ветер-то дует? — Кирилл почесал в затылке. — Какое дерьмо-то мы затронули, спрашивается?
— Лыткин, вряд ли, — сказал Сергей. — Он до смерти напуган. Сомневаюсь, чтоб тут была утечка информации.
— И пропавшие души тоже отпадают! — воскликнул Кирилл. — Я ими уже второй год занимаюсь, и никаких результатов… Кому я здесь мог поперек дороги встать, по идее? Значит, это связано с золотишком, так получается?
— Может быть, и так, — сказал Сергей. — А может быть, и нет. Плохие парни тоже не дремлют, я полагаю. Стало быть, в ближайшее время что-нибудь да прояснится. Только, Кир, я тебя прошу: будь осторожен. Вдруг это далеко не шутки.
Кирилл выкинул окурок и лег на траву рядом. Какое-то время они молчали, потом Кирилл сказал:
— А насчет улик против Чистякова — это ты верно заметил… Дорого бы я дал хоть за одну такую малюсенькую-малюсенькую улику. Нет же ничего конкретного против него, вот и все! Как ты его милого прищучишь?
Он снова утих, помолчал, напряженно размышляя, и продолжил:
— Ты же понимаешь, что письмо, которое тебе Тина дала — это не основание… Я ж тебе уже объяснял.
— Я помню.
— Писала его, может, и Смирнова. Я сверял почерка с ее заявлениями в конторе. Похоже. Но когда и где это письмо было написано — кто знает? И другой еще вопрос: зачем? И потом, письмо — это письмо, а не протокол, понимаешь, допроса… Да, я могу все понимать, ты можешь все понимать, все могут всё понимать, но никто, блин, ничего сделать не может! Догадки — догадками, а факты — фактами. Никуда тут не денешься…
— Но ведь в резервации очень любят свои правила игры, — заметил Сергей. Так в чем же дело? Давайте придумаем новое правило. Раз уж нет фактов, а очень хочется.
— Не, — махнул рукой Кирилл. — Это дохлый номер. Ни Барновский, ни мэр не дадут никакой санкции ни на обыск, ни на что подобное в отношении Чистякова только на основании этого письма. Вот если б Смирнову живьем найти, да допросить — тогда да! А так… Факты нужны, Серега, факты!
— Постой, Кир, — сказал Сергей. — А Бурза, черт его дери!
— А что Бурза?
— Ведь он же есть физически! Его же можно допросить!
— Погоди, Серега, — сказал Кирилл. — Погоди. Опять же нет прямой связи с этим сантехником. Если она, эта связь, существует, то ее еще надо найти. С Бурзой работа еще впереди. Он, голубчик, никуда не денется. Если сантехник здесь замазан, то считай, он у нас в кармане! Но дело-то в том, что на это может уйти время.
— И сколько? — спросил Сергей. — Сколько они там снаружи будут телиться?
— Не знаю… — ответил Кирилл. — Я их подтолкнуть не могу. Они там снаружи, конечно, нам помогают по мере сил и времени, но… Сам же знаешь, им наши проблемы…
— Ты не можешь подтолкнуть — ладно… Но кто-то же может! Посаженов там, Барновский… Или Кравец, допустим. Ну, кто там еще?..
— Второе число на носу, — произнес Кирилл сокрушенно. — Вот что плохо. Это все портит, по идее. Выборы на носу. У всех на уме сейчас только одно: выборы, выборы… Это я уже точно знаю: пока выборы не пройдут, бесполезняк что-то продвигать!
— Но ты же сегодня с мэром беседовал. Сам говоришь, что он засуетился.
— Так то только сегодня. Пока мы говорили. Максимыч-то, конечно, проникся — что он не понимает о чем идет речь, что ли? Все понимает! Он и будет суетиться, но не завтра и не послезавтра… Я вот от него вышел, а он через пять минут, может, уже и забыл про дело. Не до того ему сейчас, и вот это очень плохо. Он, конечно, вспомнит, обязательно вспомнит — но когда? — Кирилл пожал плечами.
— А через Барновского? — спросил Сергей. — Он же должен быть лично заинтересован?
— Да, Барновский, пожалуй — последняя зацепка… — согласился Кирилл. — Но он тоже человек осторожный. Сильно много из него не выжмешь. Да и нет у него таких связей в городе. На Петровича можно нажать только по делу Лыткина, проговорил он задумчиво. — Да и то, если что-то будет реально прорисовываться. Да еще его и убедить придется… А с Чистяковым пока не знаю что и делать.
Он снова вздохнул, сорвал травинку и стал ее жевать, что-то тихо насвистывая.
