— То есть, если я выйду наружу, надо спрашивать не «Кто тебя от него защитит?»
— Да?
— Да. Надо спрашивать, кто защитит его от меня.
В высокие окна царапнули ветки, словно просились внутрь. Острым, как лезвие, ногтем Сайлес стряхнул с рукава воображаемую пылинку.
— Давай найдем тебе школу.
Сперва мальчика не замечали. И никто не замечал, что не замечает его. Никт сидел в классе, отвечал, только если ему задавали вопрос напрямую, и даже тогда ответы его были краткими, бесцветными и легко забывались. Он словно ускользал от взглядов и из памяти.
— Как думаете, его родители — не сектанты? — спросил мистер Керби в учительской, проверяя сочинения.
— Чьи? — не поняла миссис Маккиннон.
— Оуэнса из восьмого «Б». — ответил мистер Керби.
— Это такой прыщавый и высокий?
— Да нет. Скорее среднего роста.
Миссис Маккиннон пожала плечами.
— Ну и что этот Оуэнс?
— Пишет все от руки. — сказал мистер Керби. — Очень красивый почерк. Каллиграфический.
— И потому вы решили, что он сектант?..
— Говорит, у него дома нет компьютера.
— И?
— И телефона.
— Не вижу связи с религией, — сказала миссис Маккиннон. С тех пор как в учительской запретили курить, она начала вязать крючком. Вот и сейчас она упорно вязала крошечное одеяльце — сама не зная, для кого.
Мистер Керби пожал плечами.
— Смышленый мальчик. Правда, в знаниях у него пробелы. И на уроках истории он придумывает всякие подробности, которых нет в учебнике…
— Какие подробности?
Мистер Керби закончил проверять сочинение Никта и положил его в общую стопку. Теперь о мальчике ничто не напоминало, и весь разговор показался учителю туманным и скучным.
— Всякие… — сказал он и тут же все забыл.
Точно так же он забыл внести в список учащихся имя Никта, и тот не попал в школьную базу данных.
Никт был учеником прилежным, но непримечательным — и его не замечали. В свободное время он часто сидел в кабинете английского языка, у полок со старыми книгами в мягких обложках, и в школьной библиотеке, большом помещении с мягкими креслами, где глотал книжку за книжкой с большей жадностью, чем некоторые дети — обед.
Даже одноклассники про него забывали. Конечно, когда он сидел прямо перед ними, его помнили. Но едва Оуэнс скрывался из виду, о нем просто не думали — не было необходимости. Если бы весь восьмой «Б» попросили закрыть глаза и перечислить учеников класса, имя Оуэнса не прозвучало бы ни разу. Он был словно призрак — пока не уткнешься в него носом.
Бобу Фартингу было двенадцать, но он вполне мог сойти (и иногда сходил) за шестнадцатилетнего: крупный подросток с кривой ухмылкой и полным отсутствием воображения. Он был практичным в самом примитивном смысле слова — умелый магазинный воришка, мелкий хулиган, который плевать хотел, что его недолюбливают, главное, чтобы слушались. У Боба Фартинга была подружка по имени Морин Квиллинг — все ее звали просто Мо — худая и бледная с соломенно-светлыми волосами, водянисто-голубыми глазами и острым любопытным носом. Боб любил воровать в магазинах, но именно Мо советовала, что стащить. Боб умел бить, мучить и запугивать, Мо указывала ему на очередную жертву. Как частенько говорила сама Мо, они прекрасно дополняли друг друга.
Эти двое сидели в уголке библиотеки и делили деньги, отнятые у семиклассников. Восемь или девять одиннадцатилеток были вынуждены каждую неделю отдавать им свои карманные деньги.
— Сингх до сих пор жмется. — сказала Мо. — Найдешь его.
— Ага, — сказал Боб. — Куда он денется.
— Что он стащил? Компакт-диск?
Боб кивнул.
— Объясни ему, что он совершает серьезную ошибку. — Мо любила притворяться этаким крепким орешком из телесериалов про полицию.
— Легко, — ответил Боб. — Классная мы команда.
— Как Бэтмен и Робин. — подхватила Мо.
— Скорее как доктор Джекилл и мистер Хайд. — сказал тот, кто все это время незаметно сидел с книгой у окна, а потом встал и вышел.
Пол Сингх сидел на подоконнике у раздевалки, запихнув руки глубоко в карманы, и думал мрачную думу. Он достал руку из кармана, разжал и посмотрел на горсть фунтовых монет. Покачал головой и снова зажал монеты в руке.
— Для Боба с Мо? — услышал он, подскочил от неожиданности, и деньги рассыпались.
Второй мальчик помог собрать монеты и отдал Полу. Мальчик был старше и кого-то Полу напоминал.
Пол спросил:
— Ты от них?
Второй мальчик покачал головой.
— Не-а. По-моему, они гады. — Он заколебался, но потом добавил: — Вообще-то я пришел дать тебе совет.
— Какой?
— Не отдавай им деньги.
— Тебе легко говорить!
— Потому что меня они не шантажируют? — Старший мальчик посмотрел на Пола, и тот пристыженно отвел глаза. — Тебя били и запугивали, пока ты не стащил для них компакт-диск. Потом тебе пригрозили, что расскажут всё взрослым, если ты не будешь отдавать им свои карманные деньги. Что они сделали, сфотографировали тебя в магазине?
Пол кивнул.
— Откажись, и все. Не слушайся.
— Они меня убьют. Они сказали…
— А ты им скажи, что полиция и директор школы больше заинтересуются теми, кто заставляет младших таскать для них вещи и отдавать карманные деньги, чем мальчиком, которого они вынудили украсть диск. Скажи, что если тебя тронут хоть пальцем, ты сам позвонишь в полицию. Что ты все записал, и если тебя обидят, например, побьют, твои друзья сразу отошлют письмо директору и в полицию.
— Но… я не смогу!
— Тогда ты будешь отдавать им карманные деньги до конца учебы. И всегда будешь бояться.
Пол подумал.
— А может, лучше сразу рассказать полиции?
— Как хочешь.
— Сначала попробую сделать, как ты сказал! — улыбнулся мальчик — впервые за три недели.
Вот так Пол Сингх и объяснил Бобу Фартингу, почему тот не дождется от него денег. Пол ушел, а Боб Фартинг еще долго стоял молча, сжимая и разжимая кулаки. На следующий день к Бобу подошли еще
