Тогда-то твари в банках и зашевелились. Змея с невидящими белыми глазами развернулась. Костлявое морское существо заерзало. Котенок, мертвый уже лет тридцать, оскалился и начал царапать стекло изнутри.
Мо закрыла глаза. Это всё понарошку, сказала она себе. Ничего страшного не происходит.
— Я не боюсь! — вслух сказала она.
— Вот и хорошо. — донесся голос из темноты за дверью. — Плохо, когда страшно.
— Тебя забыли все учителя!
— Зато ты меня помнишь, — сказал мальчик. Причина всех ее несчастий.
Она швырнула в него колбой, но промахнулась и попала в стену.
— Как Боб? — спросил Никт как ни в чем не бывало.
— Сам знаешь. Перестал со мной разговаривать. На уроках молчит, потом идет домой и делает домашку. Или гоняет игрушечные вагончики.
— Хорошо.
— А ты… тебя уже неделю нет в школе. Ох, и влетит тебе, Ник Оуэнс! Недавно приезжала полиция. Тебя искали.
— Да, кстати… Как поживает твой дядя Тэм?
Мо промолчала.
— В каком-то смысле ты победила: я бросил школу. А в каком-то — нет. Морин Квиллинг, тебя никогда не преследовали призраки? Ты никогда не боялась, что из зеркала на тебя посмотрят чужие глаза? Тебе не казалось, что, хоть ты и в пустой комнате, но не одна? Это неприятно.
— Ты будешь меня преследовать? — Ее голос дрогнул.
Никт совсем-совсем ничего не сказал, только молча глянул на нее. В дальнем углу что-то упало: сумка со стула. Когда Мо оглянулась, в комнате никого не было. Во всяком случае, она никого не увидела.
Дорога домой в темноте показалась ей бесконечной.
Мальчик и его опекун стояли на вершине холма и смотрели на городские огни.
— Все еще болит? — спросил мальчик.
— Немного. Но у меня все быстро заживает. Скоро буду таким, как обычно.
— Тебя могло убить, когда ты встал перед машиной? Сбить насмерть?
Опекун покачал головой.
— Конечно, есть способы убить таких, как я. Но с машинами они никак не связаны. Я очень старый и очень стойкий.
— Я плохо поступил, да? Главное было, чтобы никто меня не заметил. А я пристал к этой парочке, и меня тут же поймала полиция и все такое. Я повел себя как эгоист.
Сайлес приподнял бровь.
— Это не эгоизм. Тебе нужно общаться с себе подобными, что вполне объяснимо. Просто в мире живых всё по-иному, и нам сложнее тебя защищать. Я хотел держать тебя в полной безопасности. Но для таких, как ты, полная безопасность возможна лишь там, куда ты попадешь в самом конце. Когда все твои приключения утратят смысл.
Никт потер ладонью надгробный камень Томаса Р. Стаута (1817–1851, «Все ближние глубоко скорбят»), чувствуя, как крошится мох.
— Он ведь еще там. — произнес мальчик. — Тот, кто убил мою первую семью. Мне все равно нужно узнать о людях. Ты запретишь мне покидать кладбище?
— Нет. Я ошибался и тоже получил урок.
— Что же теперь?
— Будем стараться удовлетворять твой интерес к книгам и миру в целом. Есть библиотеки. И другие способы. Ситуации, когда ты можешь быть среди живых, например, театр или кино.
— Это что, как футбол? В школе мне нравилось смотреть, как ребята играют.
— Футбол… Хм-м… Матчи проходят рановато для меня. — сказал Сайлес. — Но мисс Лупеску в свой следующий приезд вполне может сводить тебя на игру.
— Хорошо бы. — сказал Никт. Они пошли вниз по склону.
— За эти недели мы с тобой изрядно наследили. А они тебя, между прочим, до сих пор ищут.
— Ты уже говорил. Откуда ты знаешь? И кто такие «они»? Что им нужно?
Сайлес уклончиво покачал головой. Никту оставалось только смириться.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
МАСТЕРА НА ВСЕ РУКИ
оследние месяцы Сайлес был очень занят: часто пропадал на несколько дней, а то и недель. На рождественские каникулы его заменяла мисс Лупеску. Она угощала Никта обедами и ужинами в маленькой квартирке, которую сняла в Старом городе, и даже сводила на футбольный матч, как обещал Сайлес. Потом мисс Лупеску уехала в «свою старую страну» — правда, сначала нежно ущипнула Никта за щечку и назвала «Нимени».[5]
Теперь не осталось ни Сайлеса, ни мисс Лупеску. Мистер и миссис Оуэнс сидели в гробнице Иосии Уордингтона и встревоженно совещались.
— То есть он не сообщил никому из вас, куда уезжает и как заботиться о ребенке?
Оуэнсы покачали головами.
— Ну и куда же он запропастился?
Оуэнсы не знали, что ответить. Наконец господин Оуэнс сказал:
— Он никогда не уезжал так надолго. Когда у нас появился Никт, он обещал, что будет поблизости или найдет того, кто нам поможет. Он дал слово.
Миссис Оуэнс перебила, чуть не плача:
— Хоть бы с ним ничего не стряслось! — Ее слезы быстро высохли, и она добавила с досадой: — Нельзя так поступать! Как же нам его найти, вызвать обратно?
— Мне такие способы неизвестны. — сказал Иосия Уордингтон. — Но, полагаю, он оставил в крипте деньги на еду для мальчика.
— Деньги! — воскликнула миссис Оуэнс. — Какой прок от денег?
— Никту надо будет покупать продукты… — начал мистер Оуэнс.
— Да что с вами разговаривать!
Миссис Оуэнс в расстройстве отправилась на поиски сына. Тот, как она и думала, стоял на вершине холма и смотрел на город.
— Скажешь, о чем думаешь. — дам пенни.
— Нет у тебя пенни. — отозвался Никт. Ему было уже четырнадцать, и он перерос свою мать.
— Есть, в гробу целых две монетки. — возразила миссис Оуэнс. — Позеленели чуток, но есть.
— Я думал о большом мире. С чего мы взяли, что убийца моей семьи еще жив — Что он где-то там?
— Сайлес так говорит.
— Но без всяких подробностей.
— Он желает тебе только добра, ты же знаешь.
— Ага, конечно. И где он?
Миссис Оуэнс не ответила.
— Ты ведь видела человека, который убил моих родных? Когда меня усыновляла.
Миссис Оуэнс кивнула.
— Какой он?
— Я больше глядела на тебя. Дай подумать… Волосы темные, почти черные. Мне было страшно на него смотреть. Лицо какое-то резкое. Голодное и злобное, вот что. Сайлес его выпроводил наружу.
