– Per quanto ancora mi farai aspettare? – спросил он, касаясь губами ее рта. – Сколько еще мне ждать? – Baciami. – Поцелуй меня.
Франческа улыбнулась.
Его губы потянулись к уголку ее улыбающегося рта.
– Baciami, – повторил он по-итальянски.
И она поцеловала его.
Робко. Ласково. Нежно – так нежно, что его тело содрогнулось, и Джеймс сказал себе, что это, должно быть, легкий озноб от холодной воды.
Как будто рядом с ним находилась не Франческа, а совсем другая женщина.
И все же это была она, мадам Боннард, его Франческа. Она заставила его холодное, зачерствевшее сердце изнывать от боли. Ее ноги обвивались вокруг его торса. Джеймс прижал ее к себе, а поцелуй все длился и длился, погружая обоих в ослепляющую пучину страсти. Джеймс крепко держал ее, словно опасаясь, что, если он ее отпустит, она оттолкнет его, уплывет в море и навсегда исчезнет в его лазурной дали.
Пожалуй, именно в это мгновение Джеймс понял, что с ним произошло, когда она спрыгнула в воду с балкона. Хотя, возможно, он лишь почувствовал что-то такое, что смог понять гораздо позже.
Руки Франчески, скользнув по его волосам и подбородку, спустились ему на грудь. Прервав поцелуй, Джеймс взял ее за руку и стал нежно целовать кончики пальцев, а затем прижал губы к мягкой ладони.
Франческа тоже поцеловала ему руку. Потом ее рука опустилась под воду и нежно сжала его возбужденную плоть. Джеймс застонал. Она одарила его еще одним горячим поцелуем, от чего его обдало жаром. Джеймс оттолкнул ее руку и очень быстро – гораздо быстрее, чем ему того хотелось, – вошел в нее. Он по-прежнему крепко держал Франческу, как будто боялся, что мир прекратит свое существование, если он отпустит ее.
«Не спеши, – говорил он себе. – Пусть эта сладкая пытка длится вечно».
Он действительно пытался двигаться медленнее, но она осыпала мелкими поцелуями его лицо и шею, ее руки были такими нежными, и реальность начала терять свои очертания. Вода вокруг них пульсировала в такт их ритмичной пляске.
Наконец Джеймс потерял над собой контроль и позволил отливу унести его на своих волнах. Они поднимались и опускались вместе, все выше и выше до тех пор, пока обоих не охватил экстаз, заставивший их забыть обо всем на свете…
Глава 12
Они краснеют – это им идет,
И мы им верим, хоть они и лживы.
Притом же отвечать им не расчет:
Они обычно так красноречивы,
Вздыхая, так кривят прелестный рот
И опускают глазки так красиво,
Потом слезу роняют, а потом –
Мы вместе с ними ужинать идем.
Джеймс так нежно ласкал ее – град мелких поцелуев осыпал ее нос, щеки, лоб, уши, шею, плечи. И Франческа отвечала ему тем же, словно девочка, которая влюбилась первый раз в жизни. А когда Джеймс остановился и чуть откинулся назад, чтобы посмотреть на нее, Франческа знала, что в ее глазах сияют звезды и погасить их она не может.
Она так долго пребывала в оцепенении, так давно не испытывала нежных чувств, только не понимала этого. До сих пор. Ей стало казаться, что долгий и чувственный ритуал купания отмыл ее от грехов, от той оболочки или коросты, которой она была покрыта и которая мешала ей испытывать всю полноту блаженства.
А теперь она получила эту возможность.
Франческу переполняла радость. И это не было простым наслаждением, которое дает физическая близость с мужчиной, – нет, ей казалось, что ее сердце пляшет от восторга.
Джеймс потянулся за сухим полотенцем.
– Ты заставляешь меня все время придумывать что-то, – промолвил он. Завернув Франческу в мягкую ткань, он помог ей вылезти из ванны. – Мне не следовало оставлять тебя в воде так долго. Если ты заболеешь, Тереза меня убьет.
– Но мне очень понравилось, – заметила она. – Это было забавно.
– Забавно… – повторил он. Нахмурившись, Джеймс взял еще одно полотенце и осторожно, как умела делать только Тереза, обернул им ее голову, завернул его спереди жгутом и закинул назад, так что получилось некое подобие тюрбана.
– Тебе и раньше приходилось это делать? – поинтересовалась Франческа.
– Никогда, – ответил он. – Ты первая.
Ей захотелось, чтобы это было правдой, чтобы он был ее первым мужчиной, чтобы испытывал те же чувства, что и она.
Но она знала, что это не так.
