надувал покрышки, Берта наполнила термос свежезаваренным чаем, после чего мартовский вечер уже не казался таким безнадежно холодным, как прежде. Напоследок Константин, поддавшись порыву вдохновения, прихватил из чулана коробочку с накладными клыками. Друзья попрощались с Флейтистом, оседлали велосипеды и понеслись на другой конец города…
В доме Альфреда Муравейчека горел свет. Берта прислонила велосипед к забору и спросила Константина:
— Ну, как там твое вдохновение? Идеи есть?
— Есть одна… Только ничему не удивляйся, ладно?
— Знаешь, после всего, что нам довелось пережить, меня не так-то легко удивить.
— Вот и хорошо. Тогда слушай мои указания. Никаких улыбок, выражение морды строгое, глаза пылают праведным гневом.
— О, не беспокойся! Праведного гнева у меня хватит на сотню Похитителей!
— Вот и отлично. Идем.
Открывший им дверь Альфред Муравейчек выглядел утомленным и раздраженным.
— Не могли до утра подождать? — проворчал он, не поздоровавшись. — Ну, давайте, где расписаться? Только быстро, а то столько поклонников за один день — слишком даже для меня.
— Мы пришли не за автографами, товарищ Муравейчек! — строгим тоном сообщил Константин.
Похититель насторожился. Не за автографами? «Товарищ»?
— У нас к вам серьезный разговор, — продолжил Константин. — Впустите нас в ваш дом и поговорим. — Кот бросил оценивающий взгляд за плечо тигра. — Пока еще ваш.
— Что значит — пока еще мой?! — нахмурился Похититель. — Кто вы вообще такие?
— Меня зовут товарищ Константин, я — первый секретарь Вершинского революционного совета. А это товарищ Берта, народный комиссар из комитета по уничтожению кровопийц и угнетателей. Позвольте пройти. — Кот отстранил обалдевшего Муравейчека и зашел в дом. За ним с гордо поднятой головой и горящими праведным гневом глазами последовала Берта.
— Ничего домишко, — заявил Константин, обведя взглядом гостиную. — Пожалуй, здесь можно будет разместить не менее сотни сирот.
— Ка-каких сирот? — испугался Муравейчек. — В Вершине нет столько сирот.
— Будут, — заверил Константин. — После нашей революции обязательно появится много-много сирот. Так что не беспокойтесь. Надеюсь, вы не думаете, что мы бросим малюток без присмотра? Революция очень любит сирот. А вы, товарищ?
— Обожаю. Но при чем тут мой дом!
— У вас его конфискуют, как у барыги и угнетателя. А вас самого расстреляют или сошлют. Товарищ Берта, его сошлют или расстреляют?
— Это решит трибунал! — ответила Берта. — А вообще, конечно, расстреляют.
Муравейчек выдавил слабую улыбку.
— Это розыгрыш, правда?
— Правда, — кивнул Константин и уселся в кресло. — Это страшный розыгрыш судьбы. Все мы — дети смутного времени, и все можем сложить жизнь на алтарь революции! Однако ваши шансы выжить и даже сохранить за собой нечестно нажитый дом вырастут многократно, если вы перейдете на сторону народа.
— Прочь сомнения, товарищ! — решительно включилась в игру Берта, голова которой кружилась от обрывков воспоминаний об исторических фильмах. — Неужели вы не видите, как народ стонет под гнетом мэра и его приспешников? От всевластия и произвола жандармов? Близок уже тот день, когда мы выплеснем наш гнев на улицы, свергнем кровососов, перевешаем угнетателей, а на месте вашего магазина построим заводы и планетарии!
— Отличная речь, комиссар! — одобрил Константин. — Кроме того, товарищ Муравейчек, не забывайте, что именно нам вы обязаны своим освобождением из темницы.
— Вам? — удивился Похититель.
— А вы как думали! Наше подполье набирает силу! У нас имеются союзники во всех сферах! Товарищ Катерина помогла нам статьями, а товарищ капитан полиции выпустил вас на волю и арестовал реакционного сыщика, который нам совсем не товарищ! Видите, как мы сильны?
— Вижу. Но зачем вам понадобилась меня освобождать?
— Революция нуждается в вас! — Константин разошелся не на шутку. — В ваших способностях и бесценном опыте! Когда мы победим, новой власти придется очень часто похищать зверей. Тут-то вы и пригодитесь, товарищ Муравейчек. Я думаю, что, в случае вашего перехода на сторону народа, вы можете рассчитывать на пост министра похищений. А это, между прочим, куча льгот, личная машина с шофером и пассажирами, пожизненное право на похищения от двух до пятнадцати девушек в неделю и бесплатные деньги. И все это вы будете иметь вплоть до новых репрессий. Я бы на вашем месте от таких перспектив не отказывался.
— Да я и не отказываюсь…
— Умно и дальновидно, товарищ! В таком случае, вы вступите в борьбу прямо сейчас. Надо похитить… то есть вызволить из застенок нашего друга, подпольщика Евгения. Это очень важно, без него революционное движение рискует быть обеспингвинено.
Альфред Муравейчек перевел внимательный взгляд с одного революционера на другого.
— То есть ваш друг — пингвин?
— Да, товарищ! Но революция не делает различий между видами, плохо будет всем!
— Ах, вот оно что… — Похититель успокоился, но перемена в его настроении ускользнула от внимания слишком увлеченных подпольщиков. — Конечно, раз дела обстоят так, я непременно помогу революции. Я ведь тоже терпеть не могу угнетение.
— Замечательно, товарищ! — обрадовался Константин. — Так что же надо сделать для похищения из застенок нашего соратника?
— Ну-у-у… По идее, удачное похищение требует тщательной подготовки и максимальной осторожности. Следует собрать всю информацию о том, кого собираешься похитить, и о тех, кто может оказаться рядом, надо подкупить кое-кого, вырыть подземный ход, нанять самолет на случай побега, сшить для маскировки костюмы зайцев, потренироваться в стрельбе и беге, придумать шифр для тайной переписки, заручиться поддержкой враждебных государств, ну и еще кое-какие мелочи.
Революционеры выглядели подавленными.
— Ну что, товарищи, за дело? — спросил Муравейчек.
— Угу… — уныло отозвались подпольщики.
— В таком случае, прошу в мою машину — и вперед, на похищение!
— На похищение?! — удивился Константин. — А как же костюмы зайцев?
— Это все теория. А на практике мы просто возьмем и похитим нашего товарища!
Ехать в машине было куда комфортней, чем на велосипедах. Автомобиль мчался по ночным улицам, распугивая Деревянных Зверей. Пару раз друзьям показалось, что в тени домов крадутся длиннохвостые силуэты, весьма напоминавшие крыс, но приглядеться не удавалось — машина Похитителя быстро проносилась мимо.
— Когда революция победит, мы установим комендантский час — с двух дня до девяти утра, — заявил Константин. — В это время преступникам будет запрещено выходить из дома и улицы полностью очистятся от преступности.
— Здорово! — одобрила Берта. — Все преступления будут совершаться исключительно по домам! Очень удобно!
Кот пригляделся к дороге.
— Товарищ Муравейчек, а разве полиция не в другой стороне?
— Мы едем не в полицию, — ответил Похититель. — Сначала заедем в мэрию. У меня там есть один приятель — как раз по вечерам работает, — он отвлечет на себя полицейских, и тогда у нас вообще все гладко пройдет.
— А… — успокоился Константин. — Классно.
Но Берту ответ Муравейчека насторожил. Что-то здесь было не так, но что именно — она не
