— Не будьте таким невыносимым и сканируйте кого-нибудь другого. Из вас и защитник-то средний, так как в вашей компании я столкнулась с большим количеством неприятностей, чем без нее.
Джейс встал и молча удалился. Тори передвинула свой стул вперед и положила ноги на маленький каменный стол.
— Прабабушка никогда не потерпела бы такой самонадеянности, — пробормотала она. — Неосуществимые фантазии — вот еще! Если мы доживем до возвращения корабля теураи, я научу вас уважать наследие Мирель, мой дерзкий инквизитор-соли. — Тори уронила голову на спинку стула. — Еще пять дней… — Она старалась не думать о невидимом враге, наносящем удары в темноте.
Глава 37
Оми наблюдал за садоводом-стромви с беспокойством, граничившим с неодобрением. Хотя Нгури дружелюбно болтал о розах и подрезании корней, Оми ощущал его скрытый гнев как явный источник опасности. Причина и направленность этого гнева оставались неясными.
Оми видел немало возможных поводов для бешеной злобы, которая кипела в обычно мирных стромви. Инквизитор посетил мертвое поле, где был выращен релавид, и знал, что заражение могло быть очень сильным. Ему не удалось увидеть крылатых насекомых, но он считал весьма значительной возможность их завоза в качестве опылителей релавида. Да и само создание фермы Ходжа Оми рассматривал как угнетение коренного населения Стромви.
Однако ни один из этих ответов не удовлетворял его полностью. Релавид вырастили с помощью стромви. Стромви пригласили Бирка Ходжа работать на их планете, несмотря на рекомендацию Консорциума против этого решения. Сам Нгури сыграл не последнюю роль в поддержке работы соли.
Конечно, чувство вины могло усилить гнев стромви, но даже это объяснение не давало Оми необходимого ощущения собственной правоты. Оми не мог избавиться от неприятного впечатления, что пожилой стромви играет с его анализом, как если бы это был эксперимент в гибридизации роз. Самым досадным результатом их разговора было то, что Нгури Нгенга не давал вызвать себя на откровенность ни прямыми вопросами, ни косвенными замечаниями. Так как Оми в настоящее время не имел официального статуса инквизитора, закон запрещал ему использовать технику Сессерды для точного прочтения.
Официального статуса нельзя было добиться, даже ссылаясь на чрезвычайные обстоятельства. Нгои Нгенга покончил с собой. Прямая причина этого акта отчаяния могла вызвать подозрения, но никто из родственников-стромви не дал санкции на официальное расследование, а в подобных случаях закон Консорциума не мог принудительно заменять местное правосудие. Согласно ученику-соли Укитана-лаи Бирк Ходж мог быть убит, но противоположные свидетельства были слишком вескими, чтобы отбросить их.
Необходимость следствия становилась для Оми все яснее, но этот мир принадлежал народу стромви, который не обнаруживал желания требовать расследования. Согласно природе верований Сессерды закон Консорциума не мог быть навязан невиновным, особенно если в роли невиновных выступало все население планеты.
Этому эссенджи, Аресу, пошло бы на пользу глубокое реформирование, но он не был зарегистрирован в качестве члена Консорциума, и Консорциум никогда не подавал на него жалоб. Трио соли, состоящее из Харроу и Ходжей, отнюдь не располагало к себе, но ни у кого из них не хватало смелости сыграть сольную партию. Две женщины-деетари являли собой полную неопределенность. Обе утаивали информацию по каким-то скрытым причинам.
Мирель была просто дополнительным усложнением, которого лучше бы не существовало вовсе. Оми бранил себя за свои преждевременные нелестные выводы относительно ее. Каждое существо имеет свою цель, в том числе и эта молодая женщина-соли с ее столь наглым неуважением к правосудию Консорциума.
Обдумывая ситуацию на ферме Ходжа одним сегментом своего мозга, Оми сфокусировал многочисленные внешние чувства на Нгури Нгенге и розовых полях.
Воздух Стромви носил следы загрязнения, но следы эти были слишком слабыми для удовлетворительной идентификации источника без глубокого анализа.
— Вы создали замечательный ботанический сад, мастер Нгури, — заметил Оми. — Как же вы сможете ликвидировать недавнее заражение?
Нгури поднял голову и встретился взглядом с Оми, хотя калонги был на целый метр выше стромви, стоящего в полный рост.
— То, что красиво, должно быть сохранено, а то, что уничтожает, — удалено с целью сохранения равновесия. В случае угрозы заражения нужно создать его естественных врагов, если только они уже не существуют. Цепкие сорняки срезают с побегов серебряных лилий. Пангуулунг не должен расти за пределами зарослей. Когда естественные формы выходят за пределы своей сферы, их следует принудить к дисциплине.
— В вашем ответе больше философии, нежели метода.
— Я понимаю нужды моего народа и моего мира.
— Вы должны были знать, что в вашей долине посеяли релавид. Почему вы позволили ему стать угрозой?
— Когда открыто новое творение, его следует оценить. Так учит нас ваша мудрость Сессерды, — отговорился Нгури. Оми восхищала его способность уклоняться от ответов, хотя он сожалел о слишком независимой позиции стромви. — Если новый элемент поддерживает или увеличивает совершенство мира творений, он принимается и становится частью целого. Если же чужеродность делает его несовместимым с данным миром, он должен быть уничтожен. Это необходимо сделать, чтобы впредь он оставался в своих границах. — Нгури опустил голову и срезал случайный побег, затесавшийся между двумя розами. — От вторгающихся на чужую территорию следует избавляться.
— Я уважаю вас, мастер Нгури, и сожалею, что вы не доверяете моим суждениям. — Поклонившись, Оми повернулся и с достоинством направился к дому Ходжей.
— То, что красиво, — это Стромви, — очень тихо пробормотал Нгури. — Все, что не является частью Стромви, следует уничтожить.
Оми не остановился и не обернулся, скрыв, что слышал тихий мрачный шепот. Он знал, что эти слова предназначались не для него, и знал также, что Нгури не слишком заботит, слышал его Оми или нет. Подобное равнодушие наполнило Оми, почетного инквизитора и полного мастера Сессерды, глубокой печалью.
Нгина осторожно шевельнулась, стараясь избежать звуков, способных обнаружить ее присутствие. Несмотря на это, она наткнулась на один из ржавых инструментов соли, который ударился о ящик с шумом, заставившим ее испуганно прижаться к полу. После микроспана полной тишины Нгина поняла, что вблизи никого нет, и подняла верхнее туловище, чтобы заглянуть за спутанные волокна.
В комнате никого не было. Тем не менее Нгина продолжала двигаться с крайней осторожностью. Странное темное существо, которое она заметила дважды, не выделяло сколько-нибудь различимых запахов. Казалось, оно во всех отношениях сливается со своим фоном.
Вместе с облегчением Нгина чувствовала себя виноватой, что позволила существу снова ускользнуть от ее наблюдений. Почтенный отец велел ей ни на момент не терять запах этого существа, но он даже не предполагал возможности, что существо способно напасть. Оно, несомненно, пыталось причинить вред мисс Тори, но его спугнул мистер Джейс.
Почему соли вообще оказались здесь? Ее почтенный отец ничего не говорил о входе для соли, сделавшим эти комнаты подвалом дома Ходжей. Он не говорил ей, что то существо может быстро передвигаться и карабкаться вверх почти так же легко, как соли. Отец дал ей неполную информацию, и Нгина подумала, что он поэтому не обвинит ее за потерю следа существа.
Нгина удрученно опустила туловище. Отец все равно будет порицать ее, даже если ничего не скажет. Его неодобрение станет тягчайшим наказанием. Он снова доверился ей, несмотря на ее промахи, а она не смогла добиться успеха.
