разрезал вспухшую кожу. Кровь неохотно брызнула из раны.
Тори ощутила боль, но чувство казалось отдаленным и незначительным. Переливающийся след на лезвии ножа окрасил ее собственную кровь. Всю ногу закололо. На момент боль стала невыносимой, но исчезла, прежде чем Тори успела закричать. Джейс прижал плоскую часть клинка к открытой ране.
— Одно из немногих преимуществ общества потребителя реланина, — заметил он, и его голос вновь стал четким и ясным, — это возможность немедленно получить почти универсальное противоядие. Реланин — практически единственная надежная защита от быстро усваиваемых ядов. — Он убрал лезвие. Рана почти затянулась — алый след теперь переливался так же, как пятно на коже.
Тори пошевелила лодыжкой, но, за исключением странного покалывания, все было в полной норме. Почти не веря, что только что испытывала жуткую боль, Тори коснулась гладкого струпа. Кожа оставалась сморщенной в местах распространения яда, но безобразного вида полосы уже исчезли. Тори осторожно оперлась на перила лестницы. Джейс вновь протянул руку, но она покачала головой.
— Я могу идти сама, — сказала девушка, глядя на него с чем-то похожим на благоговейный страх.
— Отлично! — улыбнулся Джейс, но его веселость казалась слегка вымученной. — Давайте присоединимся к Оми-лаи, прежде чем попадем в очередную неприятность.
Тори медленно направилась в комнату, служившую неофициальной библиотекой садовода. Прибор старой модели для чтения документов в углу на ее памяти никогда не использовался. Она посмотрела на него с чувством вины, так как могла обращаться к нему в любое время, но всегда ощущала уверенность, что ее дорогостоящее образование заключает в себе больше, чем все, чему можно научиться на ферме Ходжа. Ощущая жгучее покалывание реланина в ноге, Тори теперь понимала, как же мало ей известно даже о самых простейших науках Консорциума.
Она обошла перегородку, разделяющую библиотеку и часто приводящую в замешательство гостей. Джейс шел рядом, готовый подхватить ее, если лодыжка вновь выйдет из строя. Тори искоса взглянула на него, пытаясь определить, какое чувство он вызывает в ней — безопасности или нервозности.
— Кровь на ноже, которая справилась с ядом, была вашей? — спросила она, стараясь говорить небрежно и не выдать ощущения подавленности масштабами знаний и опыта Консорциума.
Джейс медленно кивнул, когда они вновь углубились в лабиринт коридоров.
— Наш безликий враг нанес удар прежде, чем я успел выхватить у него оружие, — ответил он наконец, словно делая вынужденное признание. Джейс коснулся разреза на рубашке, и Тори увидела тонкую переливающуюся линию закрывшейся раны, пересекавшую его грудь. Даже наполовину скрытая светлой тканью, рана выглядела серьезной. Она была шире и длиннее, чем шрам на ее лодыжке, а переливающаяся окраска поблескивала при каждом движении Джейса. — Напавший скрылся, не оставив о себе никакой памяти, кроме явно камуфляжных запахов и вида алой полоски на темной массе.
— «Это», — произнесла Тори, вспоминая причитания Риллессы.
— Риллесса, безусловно, видела нечто, способное послужить оправданием ее мании преследования.
— Отчаявшись убедить кого-либо поверить ей, она вызвала вас сюда, чтобы вы справились с «Этим», — сказала Тори, с горечью сознавая всю иронию своих усилий оправдать обман Риллессы. — Мое расследование было всего лишь предлогом.
— К несчастью, этот предлог вынудил ее обратиться к соли, а не к калонги. — Смех Джейса прозвучал неожиданно резко, и Тори снова посмотрела на его разорванную рубашку, спрашивая себя, насколько сильно его беспокоит рана. — Таким образом подтвердилась одна из моих многочисленных теорий насчет того, кто вызвал меня сюда.
Решив, что все дело в ее напряженных нервах, Тори постаралась избавиться от тревоги за своего инквизитора. Она остановилась у двери в холл, откладывая момент новой встречи с инквизитором- калонги.
— Не знаю, смогли бы вы вытянуть что-нибудь из Риллессы в ее нынешнем состоянии, но вы можете спросить Нгури, где стромви держат ее. Тогда бы вы, по крайней мере, узнали, выдумала ли я существование сети южных пещер. — Тори вошла в холл, ожидая увидеть Оми, и облегченно вздохнула, так как в помещении было пусто. — Надеюсь, недавняя история не повторится. Мне хватило одного раза побыть с вами наедине.
— Какое нелюбезное замечание в адрес человека, намеренного оправдать вас!
— Где ваш друг-калонги, инквизитор? — осведомилась Тори, игнорируя насмешку. Она устало опустилась на стул, чувствуя себя изможденной как нападением неизвестного врага, так и странными целительными методами Джейса.
— Возможно, Оми-лаи попросил Нгури провести с ним экскурсию по местным достопримечательностям, чтобы обеспечить фундамент для наблюдений. — Джейс выглянул в окно, но увидел лишь клумбы роз. — Оми в трудном положении, так как вынужден выбирать между моими неподтвержденными заявлениями и своими восприятиями и выводами. Его трудности увеличивает факт, что он явно предубежден против меня как соли и в то же время адепта Сессерды — собственные неучтивые мысли не дают ему покоя.
— Я ему безумно сочувствую.
Джейс потер ножевую рану на груди, словно она раздражала его.
— Оми — В высшей степени достойная личность. Он остро ощущает свои слабости и все же не может справиться с ними. Нынешняя ситуация обострила его эмоциональные предубеждения, и он ненавидит себя за это.
— Странно, что, сочувствуя точке зрения Оми, вы только что так унизили его.
— Вы снова судите поспешно.
— Возможно, — согласилась Тори, все еще не в состоянии решить, нравится ли ей этот странный соли, несмотря на его официальное положение. — Вы в самом деле намерены допросить Ходжей и их друзей, если сочтете это необходимым?
— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы завершить начатое, — медленно ответил Джейс. — Риллесса по-своему пришла к правильному выводу, хотя и кружным путем. У меня есть необходимые преимущества, потому что я жил здесь, потому что я знаю стромви, потому что я в целом принадлежу к тому же виду, что и Бирк. — Он подошел к арфе, но коснулся только позолоченной рамы. — В этом деле Оми-лаи согласится с моим восприятием — при условии, что я не позволю скомпрометировать мою честь Сессерды.
— Не позволите мне, — уточнила Тори, улыбнувшись при мысли, что на инквизитора может подействовать упрямое наследие Мирель.
— Да.
Тори потерла лодыжку. Закрывшаяся рана начала чесаться.
— Он заявит, что мы сговорились и сами поранили друг друга ножом.
— Оми-лаи знает, что в проблеме фермы Ходжа все еще существуют неизвестные факторы. — Джейс поднял нож и повертел его в руках. — Этот нож — замечательный образец примитивного мастерства. Он очень старый, и им часто пользовались. — Джейс сел на стул возле арфы, внимательно разглядывая нож.
— Почему вы не рассказали мне, что вы и есть Сквайр Сильвии?
Джейс покачал головой:
— Я уже не тот человек. Ваш вопрос нелеп, а тема не относится к делу. Вам достаточно ответов?
— Вы не могли бы исполнить вашу почетную песню?
Джейс посмотрел на нее.
— Могу, но только приблизительно. У меня отсутствует сложный вокальный аппарат калонги, от которого главным образом зависит впечатление, создаваемое музыкой. — Он снова перевел взгляд на нож. — Не поощряйте неосуществимые фантазии, Тори. Бы уже достаточно навредили себе, обратив вашу привязанность на неподходящих мужчин, а потребитель реланина ничем не лучше их.
— У вас необычайное самомнение, — сухо произнесла Тори.
— Как вы поняли по предыдущему расследованию, — спокойно отозвался Джейс, — наблюдение Сессерды не оставляет непроницаемыми мысли его субъекта. Прошу прощения.
