Ее молочные внутренние веки автоматически опустились, так как газ, созданный горящей смолой, тяжелой пеленой висел над мертвым полем. Запах крови мужчины-стромви был достаточно сильным, но его заглушали еще более резкие запахи. Сквозь пленку век Нгина разглядела стонущего стромви. Она коснулась его и нащупала глубокие неровные раны в его шкуре. Он вскрикнул и попытался отползти в сторону. Потрясенная Нгина узнала беднягу.
— Нгои, — прошептала она, стараясь говорить как зрелая женщина, способная справиться с постигшей его бедой, — это я, Нгина. Я отнесу тебя в лазарет.
Нгои вцепился в нее половиной руки.
— Нгина-ли, — выдохнул он. Нгина не пыталась освободиться от его изуродованной плоти, источавшей смоляные пары. — Я спрятал пакеты в третьем южном туннеле. Перенеси их в южную глубокую пещеру, прежде чем они вернутся. Скажи старшим, чтобы использовали пакеты для защиты нашего народа.
— Какие пакеты, Нгои? Кто поджег поле?
— Я поджег, прежде чем они нашли меня. Они знают, что первый урожай созрел месяц назад. Они знают, что у нас есть семена. Спрячь пакеты в безопасное место.
— Ты нуждаешься в немедленной помощи, — настаивала Нгина и попыталась поднять Нгои, не причиняя ему вреда. Кровь Нгои смешалась со смолой, покрывавшей его шкуру всю жизнь, и эта смесь испачкала шкуру Нгины безобразными полосами.
Нгои протестующе защелкал.
— Сначала спрячь пакеты, — взмолился он. — Скажи старшим, что это семена разрушения.
Нгина колебалась, отчаянно пытаясь представить, как бы повел себя ее отец при таких ужасных обстоятельствах. Мольбы Нгои становились все более бессвязными, и она поняла, что ее нерешительность ни к чему не приведет. Нгина начала движение в сторону от почерневшего поля, осторожно неся раненого. Она не могла пробираться сквозь заросли винограда со взрослым стромви на руках.
Нгина дотащила Нгои до входа в туннель, где его протесты внезапно стихли. Дрожа всем телом, Нгина положила его на пол туннеля. Она еще никогда не видела, как умирают представители ее народа. Ей казалось, что это щелкают не ее задние зубы, а зубы какой-то незнакомой женщины-стромви, передающей горестную весть.
— Предатель-реа знает, что мы здесь, — шепотом распоряжалась Акрас. — Мы слишком задержались. Ты должен помешать ему покинуть планету, Арес. Завершай захват порта и начинай атаку на долину Нгенги.
— Нет! — возразил Роаке. Прямое противодействие вождю клана заставило Таграна стиснуть рукоятку кинжала, однако Акрас не подала знак охраннику реагировать более жестко. Если Роаке и заметил жест Таграна, то не обратил на него внимания. — Предатель знает только то, что релавид посеял его сын. Самое худшее, что он подозревает, так это что Харроу Фебро предал его Валису, но ему ничего не известно об участии в деле реа. Он не покинет так легко все, что вложил в ферму. Сейчас он только начинает ощущать давление нашей мести. Все идет по плану.
— Ты не упоминал, что в твой план входит потеря целого урожая релавида, — с тяжеловесной иронией заметил Арес.
— Мы бы уже вернули семена, если бы ты с умом допросил стромви, — отозвался Роаке.
— Он умирал, когда мы его нашли, — буркнул Арес. — Ты сам приказал выбросить его.
— Потому что ты сделал его бесполезным, а этот жалкий корабль, который ты приобрел, не мог выдержать его вес.
Акрас прекратила спор.
— Вчера ты освободил другого пленника, Роаке. Хочешь создать прецедент милосердия?
— Калудий переусердствовал, захватив второго пленника. Исчезновение соли могло привлечь внимание, а его освобождение нам ничего не стоило.
— Ты должен был представить мне свои доводы, прежде чем освобождать его, Роаке.
— Да, вождь клана. — Несмотря на согласие, в голосе Роаке не ощущалось раскаяния.
— Ты нашел крее'ва? — осведомилась Акрас.
Военный вождь неохотно покачал головой.
— Этот дом — настоящий лабиринт, а я не мог передвигаться свободно, несмотря на скрывавшего меня бори.
— Уверен, что мой брат не был настолько беспечен, чтобы позволить себя заметить, — промолвил Арес. — Я подобрал его в условленное время. — Злоба, прозвучавшая в голосе молодого воина, вынудила Таграна незаметно покачать головой.
Роаке не обратил никакого внимания на слова Ареса.
— Я вынужден использовать даар'ва, вождь клана.
— И предоставить предателю-реа возможность узнать нас? — фыркнула Акрас. — Если ты его недооценишь даже в последний момент, ему удастся спастись.
— А ты хочешь уничтожить его мир так, чтобы он этого не заметил, — с презрительной усмешкой осведомился Роаке. — Ты велела мне заставить его страдать от своего поражения! Я подчинился всем правилам мести, которые ты мне вливала по капле. Не порицай меня за то, что я достиг большего успеха, чем ты ожидала.
— Твоя роль в отмщении выполнена, — спокойно сказал Арес, но в его темных глазах светилась бешеная зависть. — Теперь предоставь мне предателя, брат.
— Еще рано, — возразил Роаке, с презрением глядя на младшего брата. — Твоя поспешность приуменьшит победу, хотя добыча уже трепещет в наших руках. — Он повернулся к матери и умоляюще протянул к ней сильные руки. — Я передам тебе предателя-реа. Я передам тебе беркали, которые осквернили судно-дом реа. Я передам тебе релавид, звезду Реа и крее'ва. Только дай мне время осуществить мои планы.
— Твои планы! — переспросила Акрас. — Разве ты стал вождем клана?
— Мои планы служат тебе и реа, — ответил Роаке, и гордость эссенджи опасно блеснула в его переливающихся от реланина глазах. — Если ты хочешь слепого подчинения, мама, тебе следовало назначить Таграна военным вождем.
Тагран никак на это не прореагировал, но Арес вскочил на ноги и выхватил сверкающий кинжал.
— Не смейся над вождем клана, брат, или я прикончу тебя вместе с предателем-реа.
— Перестань кривляться, — посоветовал ему Роаке, равнодушный к угрозам. Опустившись на одно колено, он почтительно обратился к Акрас: — Позволь мне довершить начатое, или предатель снова победит. Если я не смогу выполнить данную тебе клятву и предатель спасется, то я охотно подставлю себя под кинжал брата.
— Крее'ва и звезда Реа все еще в руках предателя, — холодно заметила Акрас.
Роаке немного поколебался перед ответом:
— Тот соли, Джеффер, признался, что видел крее'ва, хотя ему и неизвестно ее предназначение. Если бы ты позволила мне продолжить допрос, я бы уже нашел ее.
— Соли не заслуживал того, чтобы жить, — быстро отозвалась Акрас. — Он внушал мне отвращение.
Тагран немигающим взглядом смотрел на противоположную стену комнаты вождя клана. Он знал, почему Акрас преждевременно прекратила допрос, хотя она не объясняла своих причин. Тагран убил соли по приказу Акрас, так как она боялась, что Джеффер знает слишком много.
Акрас не бранила Ареса за то, что он захватил в плен бывшего работника предателя-реа, и одобрила безупречно проведенное похищение, но Тагран сразу же распознал признаки тревоги. Если Джеффер знал о крее'ва, он мог знать и о женщине-эссенджи, которая некогда была любовницей Бирка. Акрас скорее потеряет крее'ва, чем позволит сыновьям узнать, насколько лично оскорбил ее предатель.
— Позволь мне использовать даар'ва, — настаивал Роаке.
— Это орудие военного вождя. Используй ее, как считаешь нужным, — с внезапным равнодушием ответила Акрас. Ее сыновья обменялись взглядами, удивленные внезапной переменой позиции матери. Тагран пытался убедить себя, что это решение вызвано только доверием к Роаке. Но его надежда увяла,
