СЕМЬЯ И КАК В НЕЙ УЦЕЛЕТЬ

Джон. Однако соглашение действует в известных пределах – несмотря на ограничения для обеих сторон.

Робин. Да, конечно, В конце концов, эта модель покорила весь Запад, Британскую империю создала. Она до сих пор функционирует в Далласе**

Джон. И при каких же обстоятельствах такой брак дает сбой?

Робин. Устав от своей роли 'Тарзана' или 'Джейн' – а эта усталость может ощущаться преимущественно на уровне подсознания – кто-то из партнеров попробует нарушить равномерный ход 'механизма'. Но в тот же момент другой яростно бросится его налаживать. А поскольку одному сломать махину не под силу, то модель 'Тарзан – Джейн' опять покатила по наезженной колее.

Джон. А что же случается, если один из партнеров пробует нарушить равновесие?

Робин. Ну, давайте сначала возьмем 'большого, сильного' мужа – Тарзана. Предположим, на службе у него 'напряженка', с которой он не справляется. Тогда его 'ребенок' за 'ширмой' станет капризничать, требовать к себе внимания, и чувство какой-то детской беспомощности, обычно спрятанное, начнет рваться наружу и беспокоить его. Он хандрит, избегает своих обязанностей, норовит опереться на жену. Но эта 'игра' совсем не по сценарию 'Я – Тарзан, а ты – просто Джейн', и жену охватывает страх.

Джон. Потому что, если она 'подыграет', ей надо становиться ответственной, что означает – вытащить кое-что из-за 'ширмы'.

Робин. Да, но это нарушает их первоначальный договор. И крайне пугает обоих. Он чувствует себя 'плохим', обнаружив свою потребность быть 'слабым', она страшится принять на себя ответственность. И она пробует восстановить нарушенное равновесие, сопротивляется перемене.

Она может еще сильнее его захандрить или даже серьезнее его заболеть. Очень часто, несмотря на то, что у мужа обнаружилось стрессовое состояние и депрессия, к врачу отправляется жена. Врач, конечно же, удивляется, почему его пилюли не помогают...

Джон. А что муж?

Робин. Жена вынуждает его вернуться в роль 'большого, сильного мужчины', становясь беспомощнее обычного. Он должен смотреть за ней. И этим тонким маневром, даже не осознавая, что делает, она поддерживает его на ходу. Он должен быть 'сильным', чтобы позаботиться о ней!Солдат, как ни измучен, а тащит раненого товарища и преодолевает рубеж, на котором сдался бы, будь он один. А может, это и не он, может, его самого кто-то за собой тащит...

Джон. Да, ну, а депрессия мужа, болезнь?

Робин. Стресс отступит, или он найдет способ с ним 'покончить' – сменит работу, еще что-то придумает. И рано или поздно его 'ребенок' за 'ширмой' угомонится, перестанет угрожать семейному соглашению.

Джон. Тогда-то можно и ей выздоравливать?

Робин. Да, болезнь сослужила службу. А ее врач, возможно, наконец вздохнет с облегчением: нашел-таки пилюли, которые действуют!

Джон. Значит, 'кукольный дом' выстоит. И хотя каждый из партнеров временами может переживать неудовлетворенность браком, другая сторона всегда воспротивится переменам, защищаясь, доставит 'бунтовщику' неприятности.

Робин. Да, этот брак стоек, хотя немного 'душит'.

Джон. Ну, а если все-таки кто-то из двоих сознательно решился на перемены? Жена, например, вступила в феминистское движение, муж наотрез отказывается участвовать в 'крысиных гонках'.

Робин. Это создаст напряжение в супружеских отношениях, которое может повлечь к разводу.

Джон. И они не сохранят соглашение?

Робин. Брак окажется под угрозой, если партнер, который противится переменам, не получит помощь со стороны.

Джон. Так. Теперь давайте поговорим о 'кукольном доме' наоборот, где роли поменялись, где женщина играет 'сильную, взрослую' роль. 'Я – Тарзан, ты будешь Джонни'.

Робин. Тут на память сразу приходит известный образ со старинной 'курортной' открытки: муж – подкаблучник. Подобно жене из 'кукольного дома' он не принимает ответственности, не способен защитить, только и делает, что смотрит за своей половиной. Фактически ведет себя как ребенок. Но кто-то же должен в семье быть 'за взрослого', 'делать дело'. И кончается тем, что жена берется нести семейную 'ношу'. Становится, так сказать, 'матерью' своему муженьку. Но часть ее возмущена этой ролью, вот ему и достается от ' жениного каблука.

Джон. Она за двоих нагружена напористостью, агрессивностью, ведь он отказался взять свою долю. А с двойным 'весом', бывает, что и его 'придавит'?

Робин. Да.

Джон. Знаете, я замечал кое-что похожее... с женщинами: если я слишком робок, то они становятся активнее, если же я намеренно возьму тон 'покруче', они сбавят свой. Как будто естественное равновесие воцаряется...

Робин. Я наблюдаю за этими 'качелями' всякий раз, когда в мой кабинет заходит супружеская пара. Да и по собственной семье знаю. Думаю, это универсальное правило: если один из партнеров отказывается от своей доли напора и агрессивности, другой вынужден взять двойную ношу.

Джон. Итак, почему же в такого типа браке женщина становится Тарзаном?

Робин. Обычно она научена горьким опытом еще в родной семье и боится быть слабой, зависимой. Откуда за 'ширму' попадает ее беспомощная, детская сторона, которая в этом браке там довольно сносно 'устраивается', потому что женщина выбрала мужчину, который детскость 'сыграет' и за нее.

Джон. Значит, это у него за 'ширмой' взрослость, он боится обнаружить уверенность, взять на себя ответственность, и она несет 'взрослый' груз за него.

Робин. Да, тут 'кукольный дом', вывернутый наизнанку. И опять же брак весьма стоек, хотя временами партнеры начинают немного задыхаться в своих ролях. Но для каждого переменить хоть что-то опять необыкновенно трудно.

Джон. Хорошо, предположим, одним чудесным весенним утром муж просыпается, чувствуя себя чуточку агрессивным и капельку взрослым. Что случится?

Робин. Конечно же, жена его вечно 'попиливает' за ненадежность. Но если только его 'ответственная' сторона выглянет из-за 'ширмы', она сразу почует: плохо дело, быть ей теперь 'слабенькой' и зависимой от него. Поэтому свою 'ширму' будет держать изо всех сил.

Джон. Будет категоричнее, чем обычно, отрицать свою потребность в поддержке, заботе.

Робин. И, отстаивая яростнее, чем обычно, привычное свое амплуа, подложит мину под его 'взрослеющее' настроение: скажет, пускай, мол, и не пытается отвечать за нее, ничего у него не выйдет.

Джон. Она чувствует, что уже раньше укрепила позиции, а его атака обречена.

Робин. А 'такому-растакому' бедняге все равно решительности негде занять, вот он и сдастся, опять спрячет себя 'взросленького' за 'ширму', в укромный уголок. Это один сценарий. По другому – она может внезапно обнажить перед ним свою слабость: откроет, покажет ему, как нуждается в его нежности и поддержке. Он же насмерть перепугается. Почувствует, что на вызов не сможет ответить.

Джон. Свою 'ширму' будет держать изо всех сил, чтобы не повалилась, сделается еще беспомощнее.

Робин. К тому же поведет подкоп под жену. Скажет: 'Что