– Я тебе после операции ящик поставлю. На две недели у нас сухой закон! – пообещал Клим, одним рывком выскакивая на трап.
– Ловлю на слове, а пока мне надо заняться своими прямыми врачебными обязанностями, иначе наш подводный гость истечет кровью, – заметил Алекс, осматривая место выстрела.
Матросы с восхищением смотрели на Клима с Малышом, собравшись вокруг них.
– Всем работать! Раненого в кают-компанию! Помогите снять акваланги с ребят! – рявкнул капитан, выскочив из рубки.
Капитан не переносил праздношатающихся матросов, и это пролило бальзам на нежную военно- морскую душу Клима, больше всего на свете любящего флотский порядок.
Матросов с палубы как ветром сдуло.
Двое моряков подхватили раненого пловца и, не снимая с него акваланга, бегом потащили по трапу внутрь судна. Алекс, держа в правой руке винтовку, поспешил за ними.
Сбросив прямо на палубу аппараты, пояса с грузами, захватив с собой только подводные автоматы, не снимая гидрокостюмов, Клим с Малышом поспешили следом.
Не оборачиваясь, Клим крикнул:
– Уберите водолазное оборудование в рубку!
Разложив раненого на столе в кают-компании, Алекс перевернул его лицом вниз и первым делом снял с пленного акваланг и пояс с грузами. Матрос, стоящий у двери каюты, подскочив, взял акваланг, пояс и отнес их в угол кают-компании, поставив оборудование рядом с оружием.
Достав из корабельной аптечки металлические щипцы довольно зловещего вида, Алекс рассматривал их, бросая на пленного кровожадные взоры.
Раненый подводный пловец уже пришел в себя и со страхом смотрел на руки Алекса.
Присев в стороне, за другой конец длинного стола, Клим, Малыш и капитан во все глаза смотрели на своего эскулапа, который проводил первое психологическое воздействие на пленного.
– Тебя спасли, вытащили из-под воды, а ты, неблагодарная скотина, хотел застрелить своего спасителя.
– Я больше не буду, только вылечите меня! – попросил пленный.
Крупные слезы потекли по его оливковым щекам.
– Я буду задавать тебе вопросы, а доктор тем временем обработает твои раны! – предложил Клим, подходя к столу.
– Я все скажу, только оставьте жить! – закричал пленный и забился в истерике, исступленно колотя кулаком здоровой руки по столу.
Две хлесткие пощечины, которые отвесил пленному Клим, сразу привели его в чувство. Пленник поднял голову и испуганно посмотрел вокруг. Слез в его глазах как не бывало. Сейчас он больше походил на лиса, попавшего в капкан.
Теперь Клим разглядел своего пленника. Широкие, слегка выпяченные губы, курчавые волосы на голове говорили о негритянской крови, но вот орлиный нос и красноватая кожа на теле показывали, что в изготовлении данного типа принимали участие как минимум три представителя рода человеческого. Вот только оливкового цвета лицо никак не гармонировало с красной кожей тела. Расстегнутая куртка гидрокостюма открывала красную шею и такого же цвета грудь.
Белый, черный и индеец – причудливое смешение этих рас наложило отпечаток на их пленника. Парню было никак не больше двадцати пяти лет. Широкие развернутые плечи, выпуклые мышцы груди, ясно видимые даже под гидрокостюмом, показывали, что человек много лет занимался плаванием.
– Будем разговаривать или нет? – жестко спросил Клим, испытывая непонятное раздражение.
«Смесь гиены и шакала!» – пришло на ум где-то вычитанное сравнение, и Клим невольно улыбнулся, на секунду представив это существо.
– С тобой, грязный нигер, я говорить отказываюсь! – гордо сказал пленный, отворачивая голову в сторону.
Алекс сразу просек обстановку и, вытянувшись в струнку перед Малышом, который с помощью капитана аккуратно стягивал со своей богатырской фигуры гидрокостюм, громко спросил:
– Господин капитан! Прикажете лечить пленного или пристрелить? Медикаменты дорогие, самим пригодятся в случае чего.
– Алекс! Сам допроси метиса, раз он с Диком говорить отказывается. Не будет отвечать, просто прирежь его – он мне под водой сильно надоел, – лениво ответил Малыш, отворачиваясь от пленного.
Пользуясь передышкой, Клим быстро снял гидрокостюм и, оставшись в одних плавках, прошел к капитану, который невозмутимо прихлебывал горячий чай в своем фирменном подстаканнике.
– Сколько у вас подводных пловцов всего? – спросил Алекс, разрезая ножницами куртку гидрокостюма пленного.
– Девять человек и командир, – быстро ответил пленный, бросив испуганный взгляд на Малыша, который, уставившись в иллюминатор, отрешенно смотрел на небо, нисколько не интересуясь, как и подобает очень большому начальнику, проходящим допросом.
– Какую организацию ты представляешь? – миролюбиво спросил Алекс, обрабатывая рану на руке.
– Отделение ФНОГ на Багамских островах! – гордо ответил пленный и тотчас сморщился от укола, который сделал ему в руку Алекс.
– Не дергайся, иголка может сломаться, ты мне лучше объясни, что это за ФНОГ такой и с чем его едят, – поинтересовался Алекс, накладывая желтую мазь из баночки на огнестрельную рану.
– Нас все знают и все боятся! Мы Фронт национального освобождения Гаити! – гордо ответил пленный и даже попытался привстать.
– Лежать! – рявкнул на него Алекс голосом сержанта-старослужащего.
Пленный упал на спину и сложил здоровую руку вдоль тела.
Клим заметил легкую гримасу беспокойства на обветренном лице капитана.
– Это ваша группа ночью напала на наш танкер? – спросил Алекс, мимоходом присвоив себе огромное японское судно.
– Узкоглазым нечего делать в водах Багамских островов! – гордо ответил пленный и снова сделал попытку сесть.
– Лежать, я сказал! – рявкнул Алекс и звонко хлопнул по голой груди пленного ладонью.
– Вы все равно не поднимете золото с галеона! – закричал пленный, дико выпучив глаза, и забился в истерике.
Алекс действовал молниеносно. Пробежав пальцами по открытой спецназовской аптечке, выхватил шприц-тюбик желтого цвета.
– Вот этого препарата действительно жалко, – протянул Клим, смотря, как отечественное лекарство моментально начинает действовать.
По собственному опыту Клим знал, что чудодейственное лекарство, разработанное еще во времена бывшего Союза, моментально снимает усталость, болевые синдромы, заставляя измученное тело работать на износ. Правда, недолго, не больше трех-четырех часов. Спецназовец, которому вкололи «Прилив», прет по горам, как снежный барс на случку к своей самке.
Было, правда, одно ограничение. Данный препарат действовал как легкая «сыворотка правды», заставляя клиента развязывать язык и не контролировать словоизвержение. Применять данный препарат следовало только в своей компании, среди людей, украшенных подписками о неразглашении военной тайны и кучей допусков.
– Не жмоться, тебе прислали еще три аптечки! – ответил Алекс, рассматривая окровавленную ногу пленного.
– Нас пятьдесят тысяч обученных бойцов. Я проходил обучение в Пакистане минно-диверсионному делу под водой. Всего пять человек окончили школу в Пасни, и я был лучшим учеником. Вашу коробку ночью взорвут. Все вы умрете.
– У вас на острове много бойцов? – спросил Клим, понимая, что сейчас надо правильно ставить вопросы, чтобы получить однозначные ответы, как и положено по инструкции при проведении допросов с применением «сыворотки правды». В момент проведения допроса совершенно не обязательно вопросы должен задавать один человек. Под воздействием препарата допрашиваемый испытывает огромную любовь
