косились. Субординация у них была на высоте. Что– то все то, что происходит, происходит, как – то не так. И то, как это происходит, совсем-совсем мне не нравится.… Не дав мне закончить свои размышления, главная крыса в сопровождении двух своих здоровенных подчиненных медленно, но уверенно направились к нам. Наташку трясло. От нее волнами исходил физически ощутимый ужас. Не знаю, наверное я попал в резонанс, и меня рикошетом от нее трясло. Но, скорее всего мне было так же страшно. Однако я не потерял способности думать и говорить:
– Заткнись, – прошипел, переходя на крысиный язык. Зарождавшийся у нее вопль захлебнулся на выходе в пространство. Нас разделяло с крысиным патрулем теперь всего три метра. Не оставалось сомнений, что конечной целью их визита, через дорогу, были мы. Я вытащил нож и выставил его перед собой. Конечно, драться с этой сворой было бессмысленно. Но сразу, без боя превращаться в куски мяса было непозволительным одолжением мерзким хищникам. О попытке договориться с ними не могло быть и речи. Не смотря на кажущуюся осмысленность их действий. В двух шагах от нас, вжавшихся в нишу в стене дома, крыса-командир плавно перетекла влево и двинулась вдоль фасада дома. Одна из сопровождающих отправилась следом. Последняя уселась в метре от нас и принялась умываться, изредка поглядывая в нашем направление. За кажущимся безразличием она умело прятала настороженное внимание. Сомнений в том, что она отреагирует адекватно, на любое проявление агрессии с нашей стороны у меня не было. Я по- прежнему сжимал в липкой от пота руке нож. На противоположной стороне оставшиеся крысы стояли, не меняя положения. Охранница закончив гигиенические процедуры, теперь неотрывно смотрела на меня. Я немного накренился вперед и посмотрел в сторону ушедших крыс. Их не было видно. Надо что-то делать. Переступил затекшими ногами. Казалось, прошла целая вечность. Как только закончил свое движение, охраннница незаметно, как бы перелилась на метр ближе к нам. На ее морде возникла неприятная улыбка. Из ощеренной пасти показались резцы длинной с указательный палец профессионального пианиста. Очень длинные… М-да-а-а…
– Наташа, стой спокойно, не двигайся. Не надо ее провоцировать, – сказал скорее себе и крысе, чем Наташе, которая, по – моему, была в полуобморочном состоянии. При моих словах крыса оскалилась еще больше, и из пасти услышал весьма красноречивое шипение. Значит, разговаривать тоже нельзя. Радует, что при всей своей разумности они не понимают человеческого языка. Иначе вряд ли бы она стала шипеть после моих исполненных миролюбием слов. Наташа не шевелилась, то ли и впрямь была в состояние комы, то ли смирилась с участью и читала неслышно отходную молитву. Ситуация была патовая. Путных мыслей у меня по поводу выхода из нее не было. Однако все разрешилось само собой. В поле моего зрения оказались исчезнувшие две крысы. Мать – командирша была налегке. А вот вторая тащила, зажав в своей пасти … пистолет. Они быстро перемещались к своим товаркам, ожидавшим их на противоположной стороне проспекта. Наш вертухай, как только крысы достигли середины проезжей части, словно получив безмолвный приказ, припустил следом. Когда вооруженные пистолетом грызуны достигли тех, что их ждали, главная оказалась во главе колонны. Та, что была с пистолетом, аккуратно положила его на волокушу, заняла свое место в строю рядом со стоявшей нашей надсмотрщицей. Построившись и подровнявшись, крысиное подразделение бесшумным шагом направилось дальше. Про себя окрестил их – трофейщиками. Когда хвост, в буквальном смысле, колонны растворился в сером сумраке вечного дня, наконец, смог пошевелиться. Почувствовал, что мое нижнее белье насквозь мокрое от пота. Оно неприятно липло и холодило тело. Не знаю, кому сказать спасибо, за то, что в городе не было ветра. Вечного папы всех сквозняков, которые в свою очередь приходились родителями простуды. В этом мире были кое – какие приятные мелочи. Но лучше бы этого мира не было вовсе.
– Наташенька, пойдем, – выдернул ее за рукав из далекой пещеры, именуемой полной прострацией:
– Они ушли…
Первые шаги родили у нее вопрос, который мучил и меня:
– Зачем они это делают?
– Не знаю, но радуюсь одному. Тому, что создатель не наделил их человеческими руками. Вид крысы наставляющей автомат окончательно бы свел меня с ума.
– Юра, они очень умные, их поступки совсем как человеческие. Не понимаю, зачем им оружие?
– Вполне возможно, что мы были свидетелями действий представителей новой цивилизации. Новых хозяев окружающей среды, во всех смыслах. Странно ни это. Мне раньше казалось, после первой встречи с крысами, что они не видят меня, или, вернее, игнорируют присутствие человека. Я для них был не более чем камнем, стоявшим вне пути. Теперь убедился в том, что мы им не настолько безразличны, насколько этого хотелось бы мне. Они не просто осознают наше присутствие. Крысы готовы пресечь любые, пусть даже непроизвольные, попытки помешать своим мероприятиям. Однако с точки зрения моей логики, а она, надеюсь по-прежнему осталась человеческой, будучи на их месте я перебил бы их, как только увидел. Может ли это служить основанием для того, чтобы предположить, что их мотивы не человеческие? Не понимаю, абсолютно ни чего не понимаю! Во всех тех местах, где я занимался поисками огнестрельного оружия, не было видно ни каких следов взлома. Витрины не разбиты, оружейные шкафы не взломаны, просто открыты. Как им все это удалось?!
– Как ты думаешь, они опасны? – обречено спросила Наташа.
– Будут! Если мы в их представлении станем мешать в осуществлении их хрен знает каких планов. – Абсолютно в этом уверен. Да и крысы недвусмысленно определили наше место в этом городе. Во всем этом было что-то еще. Продолжил свои размышления вслух:
– Знаешь, Наташа, мне пришла в голову неожиданная мысль. Что если крысы не против нашего существования? Может быть, они просто пытаются обезопасить себя. Собирают все оружие, которое способно поражать на расстоянии. Холодное оружие при их размерах и скорости не представляет для них серьезной опасности. Справиться с крысой таких размеров, будучи вооруженным даже двуручным мечом, дело сомнительное. Кроме того, с холодным оружием надо уметь обращаться. Победить подобного грызуна в единоборстве, поступок выходящий за рамки возможностей среднего человека. Крысам было наплевать на то, что я держал в руке нож. Мы не представляли для них угрозы. Не знаю как, но мне кажется, они понимали, что в наших интересах разойтись с ними по-хорошему. Они не видели в нас опасности. Трофейщики просто остановили нас и всем своим видом, весьма наглядно попросили не мешать. Если бы у нас был, хотя бы пистолет, я принялся палить от страха, не думая о последствиях. Тогда выходит, что трофейщики собирают все оружие, даже в квартирах. Хотя возможность отыскать оружие в квартире, практически равна нулю. Мало у кого пистолеты в то время лежали на видном месте.… Слушай, а что если это говорит о том, что оружие крысы прячут не только от нас?! Тогда выходит, что кроме нас есть еще люди! Собирая оружие крысы, просто хотят уровнять шансы, на случай открытого противостояния между ними и выжившими. В этом случае они имеют больше шансов победить…
Наташка остановилась как вкопанная. Она смотрела на меня, открыв все то, что возможно, на своем лице настолько широко, что казалось оно вот– вот даст трещину. Было такое ощущение, что увидела ползающих по мне золотых жуков с изумрудными глазами.
– Ты, что зависла? – пощелкал у нее перед лицом пальцами:
– Сбой системных файлов?
К ней медленно вернулась возможность складывать звуки в слова.
– Юра, так, что это значит, что не всех людей убили?! Значит, есть живые? Мы можем с ними встретиться?! Это правда, я правильно поняла?
– Наташа, поняла, ты, правильно. Во всем этом есть одно 'но'. Все выше сказанное, попытка построить более – менее логичные рассуждения. На самом деле, к моему величайшему сожалению, цена этим построениям, ломаный грош в базарный день. Все они не опираются ни на один мало-мальски подтвержденный факт, а значит совершенно бессмысленны. Поэтому они не более чем абстрактная игра пытающегося остаться холодным и здравым моего ума. Но даже, если мы предположим, что все это так, как я думаю, обольщаться не стоит. Вероятнее всего другие люди представляют опасность не только для крыс, что очевидно. Но как бы это неприятно не звучало, для нас тоже.
Зародившаяся у нее надежда, скомкалась от моих слов. Сама она тоже сникла, и на глазах появился непременный атрибут любого женского разочарования – слезы.
– Наташенька, ты пойми, что все это не более чем человеческая логика. Конкретно моя. Я всегда был пессимистом. В этом мире мы с тобой больше похожи на крыс. Крысы, не знаю почему, похожи на людей. Но
