голос. – «Жирная мышь уже на подходе!».
Не дождавшись условленного сигнала от явно сомлевшего сына вождя, Егор самостоятельно отдал необходимые команды:
– Табань! Развернуться правым бортом и ждать!
– Что же они делают? – испуганно выдохнула Санька. – Почему не метают гарпуны? Чего ждут?
Расстояние между китом и байдарами, над бортами которых в ожидании застыли эскимосы, неуклонно сокращалось. Но только когда голова морского гиганта коснулась одновременно двух туземных лодок, охотники синхронно метнули гарпуны. Тотчас раненый кит нанёс звонкий удар хвостом по водной поверхности и нырнул в глубину. Поднялась крутая волна, байдары отшвырнуло в стороны, две из них даже перевернуло.
Было отчётливо видно, как девять больших пузырей-поплавков запрыгали по мелким волнам и вскоре скрылись под водой.
Эскимосы, сидящие в двух оставшихся на плаву байдарах, дружно заработали вёслами, спеша на помощь к оказавшимся в воде товарищам. Вскоре перевёрнутые лодки опять закачались на волнах и заполнились гребцами.
«Такое впечатление, что их стало меньше», – засомневался внутренний голос.
Сын вождя наконец-таки полностью пришёл в себя и, смущённо моргая реденькими ресницами, разразился в адрес Егора целым букетом гортанных фраз.
– Да, помню я всё, помню! – небрежно отмахнулся от юнца Егор. – Итак, господа, оглядываем океанскую гладь, ищем всплывшие пузыри-поплавки…
«Какая же гладь, если идёт мелкая волна?» – поправил дотошный внутренний голос. – «Скорее всего, просто – поверхность…».
– Как только высмотрели на поверхности океана воздушные мешки, тут же направляемся туда, останавливаемся, берём в руки ружья. Показывается в пятнадцати-двадцати метрах от нас кит – дружно стреляем. Но только – в голову зверя. Повторяю, только в голову!
– Вижу всплывшие пузыри на четыреста метров западнее! – обрадовано объявила (первая – как и всегда!) Санька.
Егор отдал гребцам команду – следовать в указанном направлении. Вторая шлюпка, заметив их манёвр, устремилась следом. Егор обернулся: байдары, уже выполнившие свою миссию, направлялись к берегу. Три эскимосские посудины шли ходко и уверенно, а вот четвёртая, очевидно, сильно повреждённая во время нападения на кита, двигалась очень медленно и как-то боком, морским течением её потихоньку сносило к северу.
Поплавки то тонули, то снова всплывали.
– Кит хочет уйти на глубину, а воздушные пузыри старательно тянут его обратно на поверхность, – прокомментировал сержант Дмитрий Васильев, расшифровывая нехитрые жесты молодого эскимоса, явно недовольного тем, что его как-то незаметно сместили с командной должности. – Сейчас раненый зверь, ничего не понимая, начнёт ходить кругами. Надо немного подождать, он скоро устанет, и вот тогда…
Где-то через час с небольшим раненый кит действительно выдохся. Сперва на мелких волнах закачались, больше уже не ныряя, кожаные мешки-поплавки, а вскоре на поверхности показалась и гигантская чёрная спина. Кит оказался гораздо ближе к шлюпке супругов Уховых-Безуховых, поэтому Егор велел гребцам:
– Остаёмся на месте! Может, он сам к нам подплывёт…
Судя по тому, что сын вождя промолчал и не начал размахивать руками – словно голландская ветреная мельница – принятое решение было правильным.
Ещё через пять-шесть минут вторая шлюпка сблизилось с гигантским млекопитающим, прогремел ружейный залп. Кит снова нырнул, воздушные пузыри послушно исчезли под водой.
– Всем приготовиться! – скомандовал Егор, взводя ружейный курок. – Он может вынырнуть рядом…
Действительно, вскоре в десяти-двенадцати метрах от правого борта шлюпки всплыл большой тёмно- коричневый поплавок, рядом с ним вынырнул второй – тёмно-серый, затем третий – светло-бежевый…
«Тёмно-серые пузыри изготовлены из нерпичьей кожи, тёмно-коричневые – из моржовых шкур этого года, а светло-бежевые – тоже моржовые, только старенькие, уже выгоревшие на солнце», – продемонстрировал свою осведомлённость внутренний голос, не отличающийся избыточной скромностью.
Вот из воды показалась чёрная голова морского гиганта, шлюпку сильно качнуло, круглый ярко-синий глаз испуганно уставился на людей своим чёрным зрачком.
– Огонь! – истошно заорал Егор и, тщательно прицелившись, надавил на спусковой курок.
Кит опять – вместе с поплавками – ушёл под воду, а Егор торопливо обернулся на болезненный стон. Это сын вождя, впервые в жизни стрелявший из ружья, недостаточно крепко прижал приклад к плечу и, соответственно, при отдаче очень больно получил – этим же прикладом.
«Надо бы данному упитанному пареньку присвоить соответствующее индейское имя, например, «Ушибленное Плечо»! – предложил ехидный внутренний голос. – «Ты, братец, потом через Айну подбрось идею эскимосскому вождю…».
За последующие полтора часа команда Егора ещё два раза палила из ружей по несчастному киту, шлюпка же Безуховых отметилась участием в охоте только один раз.
Впрочем, похоже, и этого было достаточно: всплывшие в очередной раз на поверхность океана пузыри-поплавки мелко-мелко – словно бы в предсмертной агонии – задрожали.
Сын вождя что-то активно залопотал, тыкая указательным пальцем то в сторону вибрирующих пузырей, то во вторую шлюпку, которая находилось от поплавков значительно дальше, то в гарпун, пребывающий в Санькиных загребущих руках.
– Полный вперёд! Навались! – скомандовал гребцам Егор и испытующе посмотрел на жену: – Ваш выход, прекрасная Артемида! Поразите, дорогая, нас своим охотничьим искусством!
Сашенция неуверенно улыбнулась и, мгновенно став абсолютно серьёзной, поднялась на ноги, примеряя тяжёлый гарпун в правой руке. Сержант Васильев и молодой эскимос принялся поправлять и удобно укладывать моржовый шнур, соединяющий гарпун с большим пятнистым пузырём-поплавком.
«Что ты творишь, братец?», – возмущённо заголосил внутренний голос. – «Хочешь остаться безутешным вдовцом? Прекращай шутить, ёлы-палы!».
– Саня, ты точно этого хочешь? Если что, то я могу тебя заменить…. Ну, как знаешь! Главное, постарайся не выпасть за борт. А если выпадешь, то постарайся не утонуть…
– Я очень хорошо плаваю! – холодным и решительным голосом заверила супруга. – Так что безутешным вдовцом ты не останешься, любимый. Даже и не мечтай!
Когда до подрагивающих мешков-пузырей осталось шесть-семь метров, между поплавками показалась истекающая кровью китовая спина. По знаку Егора гребцы остановили шлюпку и развернули её бортом к чёрной, пока ещё живой горе.
Санька, крепко упершись левой ногой в кромку борта, высоко подняла гарпун над своей платиновой гривой, плавно отвела правую руку назад, и…
Егор видел, как остриё гарпуна, разрывая толстую кожу, глубоко вонзилось в многострадальную спину животного.
«Отличный бросок!», – восторженно одобрил внутренний голос.
Ушибленное Плечо – громкими и не менее восторженными воплями – полностью согласился с этим мнением.
Кит, выпустив вверх высокий фонтан (последний в жизни фонтан?) и, подняв очередную высокую волну, покорно нырнул.
Обычные, однотонные пузыри-поплавки вскоре тоже скрылись под водой – следом за своим временным хозяином. Их же пятнистый собрат, моржовая верёвка которого была почти в два раза длинней, всё ещё оставался на плаву.
– Если пятнистый поплавок тоже нырнёт, значит, придётся и дальше гонятся по волнам за этой горой мяса и жира, без устали начиняя его огромную голову свинцом, – озвучил Егор инструкции, полученные вчера вечером – с помощью Айны – от эскимосского вождя. – Если же пятнистый пузырь удержится на поверхности, то это будет обозначать, что охота приближается к своему логическому завершению.
