я говорил, что она хотела сделать мне подарок?
- Где? Где она? - я завертелась на сиденье. По улице прогуливалась целая толпа, в которой можно было насчитать не менее дюжины молодых блондинок. -Я ее не вижу, где она?
Я хотела, чтобы он развернулся и снова проехал мимо того места, но Карлос не стал этого делать. Повисло долгое молчание. Я прервала его первой, поинтересовавшись именем этой девушки.
- Сью, - ответил Карлос, секунду подумав. - Сью Чайлдресс.
На это я заметила, что Чайлдресс - это девичья фамилия моей матери, и Карлос это знал. Не родственницы ли мы с этой девушкой? Карлос улыбнулся, кивнул, и мы продолжили путь по бульвару, усаженному калифорнийскими пальмами. Долгое время ни один из нас не сказал ни слова.
Лишь в марте 1957 я снова вспомнила об этом эпизоде. Тогда я уже работала в аудио-видеоотделе корпорации 'Пасифик Белл'. Просматривая список телефонных абонентов города, я вдруг решила поискать неуловимую Сью Чайлдресс. И, действительно, в самой последней телефонной книге мне удалось найти такого абонента. Весь оставшийся день я звонила по этому номеру. Наконец, уже в половине десятого вечера, некая Сью Чайлдресс подняла трубку.
- Недавно я была на вечеринке, - начала я, - и встретила там молодого писателя из Южной Америки. Он рассказал мне о девушке по имени Сью Чайлдресс... -я продолжала рассказывать о мифической вечеринке и о том, что девичья фамилия моей матери была именно Чайлдресс.
Сью была явно озадачена. Она сказала, что у нее нет знакомых из Южной Америки, она не училась в декабре этого года в ЛАОК и никогда не слышала ни о каком бразильском писателе. Зато она была блондинкой и писательницей! Этого мне показалось вполне достаточно, и тем же вечером я поделилась своим открытием с Карлосом.
Он оказался до такой степени застигнут врасплох, что даже пролил бокал своего любимого вина 'Матеус'. Его растерянность лишь усилила мои подозрения, и, в конце концов, он вынужден был пойти на откровенность, лишь бы успокоить мою ревность.
- Да не существует никакой Сью Чайлдресс, - заявил он, - я просто выдумал это имя.
И, уставившись на меня своими карими глазами, принялся рассказывать о том, что Сью звали его мать, а фамилия Чайлдресс пришла ему на ум из-за моей матери - именно так и получилось это имя.
- Я всего лишь пошутил, - продолжал уверять Карлос, - и был уверен, что ты поняла мою шутку.
Но я решительно продолжала придерживаться собственной версии, заявляя, что они наверняка договорились встретиться завтра во время ленча.
Карлос на секунду зажмурился, а затем насмешливо посмотрел на меня и улыбнулся.
- Да, ты - это что-то! Ты сама выдумала Сью Чайлдресс, а теперь собираешься реализовать свой замысел и, возможно, найдешь его замечательным.
Однако у меня отнюдь не было уверенности, что все это так уж замечательно. Все, что я сделала, - это открыла телефонную книгу и нашла там знакомое имя. Неужели это всего лишь совпадение? Или же он говорил мне чистую правду?
Я что-то начала бормотать, но Карлос не хотел ничего слушать. Он стоял посреди комнаты и конечности его словно оцепенели - так бывало, когда он находился в состоянии сильного возбуждения. Сведя глаза у переносицы, он вдруг все понял. Я сама создала эту Сью Чайлдресс, точнее сказать, упорядочила факты столь радикальным образом, что позволила ей воплотиться в жизнь. Причем я сделала это благодаря своему проклятому упорству и непреклонной решимости воплощать те или иные явления в жизнь. Карлос знал, что Сью Чайлдресс была целиком его выдумкой, но я в этом сомневалась, и это сомнение позволило мне воспользоваться его приблизительным описанием, детализировать его и, фактически, создать эту женщину. Для Карлоса это имело глубокий смысл. Он выдумал характер, рассказал мне о нем, а я, в свою очередь, вернула ему реальное человеческое существо. Разумеется, во всем этом сказывалась странная логика Карлоса, которую я просто не понимала.
Карлосу хотелось верить - полностью и беззаветно верить в то, что в данном случае он приобрел ценную находку, нечто вроде знаменитых феноменов Дж. Б. Раина. Во всем этом не было никакой инсценировки, но и никаких совпадений. Не Сью Чайлдресс поразила Карлоса, а моя железная воля и настойчивость,
Он сел на кушетку, взял в руки блокнот и стал набрасывать портрет Сью Чайлдресс.
- Она довольно высокая - примерно 5 футов 7 дюймов, блондинка с темными глазами и красивым лицом, не так ли? - и с этими словами он показал мне свой набросок.
Разглядывая Сью Чайлдресс, сидящую в неярком свете ресторана, расположенного неподалеку от офиса моей корпорации, я была ошеломлена. Она выглядела почти так же, как на рисунке Карлоса. Но когда мы с ней разговорились, она вновь заявила, что у нее нет знакомых из Южной Америки, хотя в свое время она посещала поэтический курс в ЛАОК, а теперь работает моделью, демонстрируя купальные костюмы.
Я рассказала ей обо всем. Сью покачала головой, невозмутимо улыбнулась и... я широко раскрыла глаза. Коронка на переднем зубе! Еще одна деталь, совпадающая с описанием Карлоса.
Когда Карлос встретился с ней пару дней спустя, то поклялся мне, что видит ее в первый раз. Казалось, что он сбит с толку всей этой историей, особенно тем, насколько точно эта женщина соответствовала созданному его воображением образу. Я была уверена, что они знали друг друга, но не могла в этом удостовериться.
'Когда-нибудь, - писал мне Карлос, - ты поймешь, что ты сейчас сделала. В данным момент это находится за пределами твоего понимания, но когда-нибудь ты обязательно это поймешь'.
Самое важное состояло не в том, что произошло нечто необъяснимое, а в том, что Карлос в это поверил. А может, он просто хотел, чтобы у всех сложилось именно такое впечатление, - я не знала. Единственная вещь, в которой нельзя было сомневаться, состояла в том, что Карлос навязывал мне довольно мистическое объяснение ситуации, которая могла быть абсолютно мистической или абсолютно реальной.
Спустя пятнадцать лет после этого Сью, Карлос и я вернулись к обсуждению этой истории. Сью Чайлдресс, теперь уже Сью Пэрротт, заявила, что она все еще не уверена в том, как я все это сделала. Сам Карлос верил, что я была сильной женщиной, способной изменять по своему желанию установленный порядок вещей. В данном же случае я просто вознамерилась найти ту Сью Чайлдресс, которая соответствовала его описанию. Однако Сью по-прежнему сомневалась. В конце концов, это именно Карлос выдумал имя и описал внешность его обладательницы. Возможно, что он где-то видел ее раньше например, в 1956 году, в том же студенческом городке ЛАОК, когда она посещала поэтические курсы. Возможно, что они даже были однокурсниками, хотя сама она его не помнила. У этой истории могло быть несколько объяснений, хотя Карлос схватился за самое невероятное.
У него вообще был дар превращать нормальную, логичную ситуацию в глубоко мистическую и таинственную, как это произошло однажды ночью, год спустя, когда он позвонил в мою квартиру, а у меня в тот момент находилась Сью, которая и подошла к телефону.
- Сьюзи, у твоей матери болит горло, - сказал он, - и ее ожидают серьезные неприятности.
Очевидно, ему хотелось произвести на нее впечатление ясновидящего, хотя у него и не было этого дара. Но он добился того, что здорово ее напугал.
- Я решила, что моя мать умирает, и на подсознательном уровне испугалась, - объясняла Сью. - Моя мать тайком покуривает, от чего у нее постоянные проблемы с горлом. Я не сразу поняла, что Карлос мог узнать об этом от меня. Моя мать жива до сих пор, по-прежнему курит в задней комнате, и все знают номер ее телефона.
Итак, после первоначального шока, все стало ясно. Я время от времени звонила миссис Чайлдресс, и Карлос знал об этом. Он мог случайно набрать ее номер, поговорить с ней, услышать ее прокуренный голос, а затем позвонить Сью и сделать свое зловещее предостережение. При этом он знал, что в тот момент она находилась у меня дома.
Складывалось впечатление, что он пытался произвести на девушек впечатление своими психическими способностями или чем-то подобным. Вскоре после этого телефонного инцидента Сью пригласила нас с Карлосом на обед к своей матери. Но прежде, чем миссис Чайлдресс подала на стол, Карлос неожиданно исчез. Оказалось, что он вышел через заднюю дверь и убежал. Через час он вернулся и вел себя так, словно ничего не случилось. Когда его стали расспрашивать о том, где он был, Карлос уклонился от прямого
